Хэрри Грей - Однажды в Америке
— Повторим сначала, — сказал Макс. — Мы входим в грузовой лифт и поднимаемся на двенадцатый этаж. Затем ждем, когда этот парень, этот носатый босс выйдет из пассажирского лифта. Наводчик говорит, что он очень пунктуален. — Он нужен для того, чтобы проводить нас через бронированную дверь конторы и чтобы на жену Джона не пало подозрение в том, что она намеренно открыла нам эту дверь. Кроме того, только он знает код сейфа. Итак, работа предстоит не очень пыльная. Но не стоит быть слишком самоуверенными. Надо действовать быстро. Необходимо управиться всего с тремя людьми. Девчонка, как я уже говорил, за нас. Она жена Джона, который работает в страховой компании и дал мне наводку на это дело. А теперь не забудьте одну важную вещь. Мы должны сразу же подавить этих людей страхом. Мы должны показать, что играем до конца и вопрос стоит так, что либо мы, либо они. Мы должны напугать их до смерти. Тогда они окажутся в полной нашей власти, они будут так напуганы, что не смогут запомнить наши приметы. Напуганные люди — паршивые свидетели. — Макс повернулся ко мне. — Башка, ты отключаешь сигнализацию. Прямо вот здесь. — Он показал мне место на плане конторы. — И одновременно перерезаешь телефон. Ясно?
Я кивнул.
— И не забывайте, от начала и до самого конца мы должны быть быстры и незаметны, как чих во время урагана.
Не знаю, как других, но меня эти повторяющиеся высказывания Макса сильно раздражали. Я попытался отключиться и подумать о чем-нибудь постороннем.
Мысли перенесли меня на много лет назад, когда мы были совсем юнцами, недавно закончившими учебу в рассыпающейся от старости «суповой» школе. Когда у нас заводились деньги, мы точно так же сиживали, сгрудившись вокруг Макса, за этим же столом, пили кофе и жевали пирожки с сыром. Перед каждым выходом на дело мы обязательно шли в закусочную Шиммеля, брали кофе с пирожками и садились за этот стол, чтобы обсудить планы предстоящей операции. Большой Макс всегда считался предводителем. Он всегда уточнял сигналы и решал, кто что должен был выполнять, и с тех пор ничего не изменилось. В те дни нас было пятеро. Мы и еще Доминик — да пребудет в покое его душа. Старина Доминик… Почему я вдруг вспомнил о нем именно сейчас? Впрочем, я всегда его помнил, к чему хитрить с самим собой? У меня было тайное убеждение, в котором я стыдился признаться даже самому себе: я считал, что дух Доминика всегда присматривает за нами, что он является чем-то вроде нашего небесного покровителя. Ему наверняка должен был понравиться новый порядок, новая организация, созданная на основе большинства влиятельных банд страны. Макс с укором посмотрел на меня. Он заметил, что я не внимаю его словам, и ему это не понравилось. Ну и что? Слушать, как он опять разжевывает детали? Он что, считает нас любителями? Какого черта мы сидим и не отправляемся на дело? Да, я, пожалуй, стал слишком самоуверенным. Предстоящий налет ни в малейшей степени не пугает меня. Я становлюсь чертовски заносчивым. Быть может, это от опиума? Да, я, пожалуй, все еще немного под кайфом. Подумав так, я громко рассмеялся.
— Эй, Башка, ты все еще не отошел? О чем это можно мечтать с таким смехом?
— Кто мечтает со смехом? — спросил я.
— Похоже, ты разговариваешь сам с собой, — раздраженно произнес Макс. — Имей в виду, что до следующего посещения курильни может пройти много времени, если опиум будет тебя так сильно забирать. Так что лучше слушай внимательно, понял? Ты явно не в своей тарелке, а работа должна быть сделана быстро и незаметно.
— Как чих во время урагана, — оборвал я его бесконечную речь. Он улыбнулся, похлопал меня по спине, подозвал официанта и заказал две чашки кофе. Затем настоял, чтобы я выпил их обе. Пришлось выпить. После этого я почувствовал себя гораздо лучше, закурил и посмотрел на Макса, ожидая последующих указаний. Макс взглянул на часы.
— С минуты на минуту Лутки должен подогнать машину.
Некоторое время мы сидели в ожидании и курили, затем услышали, как возле входа остановилась какая-то машина. Косой подошел к двери, выглянул и, вернувшись обратно, кивнул:
— Машина подана.
Макс расплатился, и мы вышли на улицу. Косой нс спеша довез нас до Пятьдесят четвертой улицы и остановился за полквартала до грузового подъезда. Улица была запружена спешащим на работу народом: типичными, безразличными ко всему нью-йоркцами. Возле грузового подъезда стоял грузовик. Здоровый швед вывозил на ручной тележке баки с мусором. Макс смерил его взглядом и пробормотал:
— Согласно описанию, этот амбал, по-видимому, лифтер грузового лифта. Я займусь им собственноручно.
Минут через пятнадцать загруженный мусором грузовик начал отъезжать, и Макс кивком дал знак Косому. Косой плавно поставил нашу машину на место отъехавшего грузовика. Швед завозил в здание пустые мусорные баки. Подобно профессиональным артистам, ожидающим выхода за кулисами, мы ждали, сидя в машине, когда придет наше время вступить в действие. Наконец Большой Макс открыл дверцу и произнес:
— Пошли!
Вслед за шведом Макс вошел в здание. Мы с Простаком двигались гуськом за Максом, Косой остался за рулем. Швед загружал пустые баки в лифт. Он так увлекся, что за громыханием баков не услышал нашего приближения. Макс вплотную подошел к нему со спины и нанес мощный хук правой немного пониже уха. Потеряв сознание, швед повалился на пол. Мы с Простаком подхватили его и бросили в лифт среди мусорных баков. Макс зашел в лифт следом, и Простак начал щелкать тумблерами. Но вместо того чтобы пойти наверх, лифт опустился в подвал.
— Ладно, это пока неважно, — тихо произнес Макс. — Мы можем немного посидеть и здесь.
Мы сидели на пустых мусорных баках и молча курили. Я начал нервничать, но старался не показывать вида. Через некоторое время Макс посмотрел на часы:
— Ладно, пора двигать, без пяти девять. Давайте надевайте перчатки.
Мы выполнили команду. Макс занялся тумблерами. После нескольких неудачных попыток он поднял лифт на двенадцатый этаж. Мы полностью сосредоточились. В противоположном конце длинного коридора была видна дверь пассажирского лифта. Пока все шло хорошо, план здания, переданный наводчиком, был точным. Ровно в девять дверь пассажирского лифта открылась. Подобравшись, словно коты, готовые прыгнуть на ничего не подозревающую мышь, мы следили, как от лифта важно зашагал коротенький, важный человечек с очень большим носом.
— Это клиент, прикройтесь! — шепнул Макс. Мы закрыли платками нижние части лиц. Я открыл нож, Простак и Макс достали револьверы, и мы двинулись навстречу носатому. Он шел, весело насвистывая и не обращая на нас ни малейшего внимания. Когда я представил, какое потрясение ждет этого парня, то мне даже стало немного его жаль. Потом я сказал себе: «К черту, он слишком много имеет. Все просто: или он, или я!» Макс и я бросились вдоль стен, словно две голодные пантеры, увидевшие добычу. Носатый наконец-то заметил нас. Он резко остановился, его свист прервался, и на лице появился страх. Мы подступили к нему вплотную, и я поднес нож к его горлу. Макс ткнул носатого стволом револьвера в живот и прошипел:
— Без шума, ублюдок, или мы прикончим тебя прямо здесь.
Рот носатого открылся, глаза остекленели, он затрясся и начал что-то беззвучно бормотать. Макс втолкнул его в приемную, мы спрятали оружие и вошли следом. Девчонка сидела за столом у входа. Она оказалась хорошей актрисой. Увидев своего босса, она улыбнулась и сказала: «Доброе утро, сэр!» Затем нажала на кнопку, открывающую стальную дверь, ведущую во внутренние помещения. Дверь открылась, и мы быстро пошли дальше. В комнате за дверью находился служащий. Он с потрясенным видом проследил, как мы достаем оружие, шагнул нам навстречу и совершенно по-дурацки спросил:
— Эй, а что это происходит?
Макс ударил его пистолетом по голове, и человек со стоном осел на пол. Из смежной комнаты быстро выскочил высокий худой парень. На его лице были написаны удивление и испуг. Простак ударил его по голове пистолетом. Парень со стоном растянулся на полу, из раны на голове потекла кровь. Мы связали обоих служащих и заткнули им рты кляпами. Все это время девчонка зачарованно следила за нашими действиями. Оба раза после ударов по голове она издавала странные, протяжные стоны, как будто это ее возбуждало, и, извиваясь, терлась об угол своего стола. Макс подтолкнул носатого к здоровенному сейфу и прошипел:
— Ладно, ублюдок, быстро открывай.
Носатый отрицательно замотал головой. Левая рука Макса начала движение от бедра: свистнув, словно пастуший хлыст, она с громким треском впечаталась в лицо носатого. С его головы слетел парик, щека окрасилась в малиновый цвет и на глазах начала опухать. Его рот странно перекосило в сторону, а из глаз потекли слезы. Трясущимися от страха руками он начал крутить колесики кодового замка. Одним глазом я все время наблюдал за девчонкой. Пощечина, которую Макс отвесил носатому, доконала ее. Худосочное создание с плоской грудью, она выглядела этакой чопорной и невозмутимой серой штучкой. Но ее внешность была обманчивой. Она вся загорелась, ее лицо от возбуждения пошло красными пятнами, и после удара Макса она потеряла всякий контроль над собой. Она бросилась на нас, словно викинг. Я схватил ее, и она попыталась полоснуть меня по лицу своими длинными ногтями. Не отпуская ее, я увернулся и выдохнул ей в ухо:
