Антон Леонтьев - Лес разбуженных снов

Они прошли в большую комнату, обитую дубовыми панелями, украшенную рыцарскими доспехами с гербами и головами разнообразных животных. Со стен скалили зубы волки, пучили глаза кабаны, разевали пасти медведи, испуганно взирали олени с ветвистыми рогами.

– Коллекция вашего супруга? – спросила Стелла, стремясь поддержать разговор.

Гертруда, запахнув на груди шаль (высокий воротник, успела заметить Стелла, был сколот старинной камеей), спокойно ответила:

– Я никогда не была замужем, доктор Конвей!

– Прошу прощения, – пробормотала Стелла, коря себя за то, что поставила Гертруду в неловкое положение. Удивительно, но хозяйку пансиона вопрос вовсе не смутил.

– Садитесь, я сейчас принесу вам ужин, – распорядилась Гертруда.

Женщина исчезла за дверью кухни, а доктор Конвей заняла место за одним из столов. И вот матушка Гертруда возникла с подносом, уставленным тарелками. Стелла с опаской взглянула на нечто, напоминавшее суп с большими фрикадельками.

– Местное блюдо, – пояснила Гертруда. – Называется шушимбла. Вам понравится.

Стелла попробовала кушанье со странным названием «шушимбла» – на вкус оно было обжигающе-жирным. Похоже, Гертруда не уделяла особого внимания здоровому питанию и не заботилась о низкой калорийности своих блюд. Чтобы не обижать хозяйку, Стелла впихнула в себя несколько ложек. Затем Гертруда поставила на стол большое блюдо с жареным картофелем и тремя огромными кусками мяса, залитыми кроваво-красной подливой. За ним последовали плошка с салатом, тарелка с толстыми ломтями ржаного хлеба, мисочка с шоколадным пудингом, вазочка с мороженым и стакан киселя.

– Это все для меня? – изумилась Стелла. В Экаресте такого количества продуктов ей хватило бы на неделю.

Где-то в горах снова завыли волки, и внезапно до Стеллы донесся протяжный, пробирающий до костей крик, переходящий в захлебывающийся лай.

– Тоже волки? – охнула доктор Конвей.

Гертруда, усевшись напротив, покачала головой:

– Кто-то считает, что это голос вулкодлака. Раньше его не было слышно, а в последнее время тварь пробудилась к жизни.

– И вы верите в вулкодлака? – спросила Стелла и только потом поняла, что неудачно выразилась: получается, что она подвергала сомнению позицию Гертруды.

Хозяйка пансиона усмехнулась.

– Какая разница, кто во что верит, ведь это ничего не меняет, не так ли, доктор Конвей? В нашем мире очень много зла, очень много… Мой сын наверняка уже все уши вам прожужжал о вулкодлаке. Он на нем помешан.

– Но ведь то, что выло сейчас, не волк? – спросила Стелла. – Я, конечно, не очень разбираюсь в животных, однако… Кто может так выть? Как будто животное и человек в одной ипостаси.

– Доктор Конвей, вы же сами говорите, что не разбираетесь в этом, – отрезала Гертруда. – Горы скрывают от нас много загадок, сейчас осенняя пора, ветер играет в пещерах и заброшенных штольнях, и многие звуки, что возникают таким образом, простачки принимают за «рулады» вулкодлака.

Слова Гертруды не убедили Стеллу, однако она решила ей не противоречить.

– Вы больше не хотите есть? Не привыкли к простой грубой пище? – спросила Гертруда, убирая тарелки, к которым Стелла практически не прикоснулась. – Впрочем, у меня имеются мюсли и йогурты, если пожелаете, могу подать их вам на завтрак. Вижу, что у вас глаза слипаются. Давайте провожу вас в комнату!

Они поднялись на третий этаж. Номер, отведенный Стелле, оказался просторным, с двумя большими стрельчатыми окнами, через которые был виден далекий замок. Имелась и ванная комната с большой чугунной лоханью на позолоченных лапах.

– Желаю вам доброй ночи, доктор, – произнесла Гертруда. – Спите спокойно.

Она зашагала по коридору, однако, видимо, поддавшись внезапному импульсу, повернулась. Стелла поразилась: лицо хозяйки пансиона выражало сейчас крайнюю степень страха.

– Доктор, пока не поздно, уезжайте обратно в Экарест, – прошептала она. – Вам нечего делать здесь, в краю вулкодлака. Так будет лучше для всех нас и для вас!

– Что вы имеете в виду? – спросила, отступая в комнату, Стелла.

Лицо Гертруды приняло обычное надменное выражение, женщина ответила:

– Ах, не обращайте внимания, дорогая моя! Просто я опасаюсь, что местный климат придется вам не по нраву.

Она удалилась, а Стелла, прикрыв дверь, повернула в замке ключ. Чем объяснялось странное поведение Гертруды и что она хотела действительно сказать ей? По всей видимости, ей совсем не нравится появление в городке незваной гостьи из далекой столицы. Но почему?

Над кроватью доктор Конвей заметила в стальной рамке под стеклом пожелтевший лист, на котором значилось:

Песнь о вулкодлаке

Старинный замок-град ввысь стремится на скале.Он неприступен для врагов; князь-воин славный живет в оне.

Не ведает пощады могучий князь-боец к турецким басурманамИ рубит главы с плеч разбойникам жестоким и злобным атаманам.

С годами же уверился сей князь, что выше заповедей Библии и Бога он!И стал вершить-творить невиданное зло и ночью темною, и светлым днем.

Но умер в муках князь-боец во темну-страшну грозовую ночь,Душе его растленной и порочной молитвами святыми не помочь!

Ибо ни рай, ни ад и ни чистилище его принять к себе не возжелали,И серафимы князя-грешника на муки для искупления грехов кровавых обрекали!

Отныне и покамест не найдет душа воителя сего спасенья,Он будет по земле блуждать до скорого второго Христова Воскресенья.

Князь станет чудищем – то будет помесь человека, волка и медведя,Покоя вечного лишенное и обреченное в аду и после милости Христа гореть!

И твари дьявольской и лютой бояться будет всяк!И имя твари сей поганой и премерзкой – вулкодлак!

Стелла два раза прочитала стихотворение и поежилась – да уж, в Вильере все буквально помешаны на вулкодлаке! Доктор Конвей сняла рамку со стены и спрятала ее в комод. Так-то лучше!

Она почистила зубы и приняла ванну. Часы показывали без пяти два, когда она, переодевшись в пижаму, нырнула под теплое пуховое одеяло, оставив включенным верхний свет.

Напрасно доктор Конвей надеялась быстро заснуть. Она ворочалась с боку на бок, думая о Вацлаве Черте, об убийстве в Вильере, о вулкодлаке. То и дело приподнимаясь с подушки, посматривала на замок, в котором погасли все огни, за исключением одного-единственного, в северной башне.

И вот, в тот момент, когда после полутора часов метаний сон наконец-то пришел и Стелла ощутила, что соскальзывает в объятия Морфея, раздался уже знакомый страшный вой, но не в горах, а где-то гораздо ближе. Сонливость как рукой сняло, Стелла вздрогнула и, скинув одеяло, соскочила с кровати. Босиком она подбежала к одному из стрельчатых окон и, чувствуя дрожь во всем теле, всмотрелась во тьму. Дрожала она не от холода – в комнате работало центральное отопление, и большие чугунные батареи так и дышали жаром, – а от непонятного страха, охватившего ее. Вой, смолкнув на мгновение, вновь прорезал ночь: взбираясь до отчаянных высоких нот, он внезапно падал на октаву ниже, переходя в захлебывающийся, утробный рык. Стелла вдруг поняла, что не одна она внимает этой мелодии ночи, подобно ей, сотни жителей городка, кто накрывшись одеялом с головой, кто припав к окну, кто проверяя запоры на дверях и вооружившись старой винтовкой или топором, слушают навевающие ужас и нагоняющие тоску крики неведомого обитателя гор, того, кто, по мнению многих, рыщет в течение столетий в поисках новых жертв, и имя ему – вулкодлак!

Стелла всмотрелась во мрак, и внезапно что-то со всего размаху ударилось об оконное стекло. Раздался отчаянный писк, и непонятное создание, по размерам весьма большое, сделало несколько кругов перед окном. Доктор Конвей, вскрикнув, отшатнулась, метнулась к кровати и, забравшись на нее, натянула одеяло до подбородка.

Странные, тревожные мысли мучили молодую женщину. Вулкодлак, согласно легендам, может обращаться в летучую мышь или в хищную птицу. А что, если… если тот, кто считает городок своей вотчиной, пытался сейчас проникнуть к ней, ибо ему не нравятся пришельцы, прибывшие на борьбу с ним?

Вильерский крутой Уокер

Только под утро, убедив себя, что бояться нечего, Стелла провалилась в сон. Проснулась она от назойливого стука в дверь. Свет хмурого ноябрьского солнца лился через окно в комнату. Стелла, скинув одеяло и потушив верхний свет (не хватало еще Гертруде узнать, что ее гостья боится спать в темноте!), подбежала к двери и повернула замок.

Йозек, облаченный в серый костюм, белую рубашечку с аляповатым золотистым галстуком, выпалил:

– Доброе утро, доктор Конвей! Извините, что бужу вас, но Марк… то есть мой шеф… начальник полиции Вильера… Он просил вам передать, что… Ну, в общем…