Джой Филдинг - Не делись со мной секретами
— Привет, Джесс, — сказала женщина. — Приятно познакомиться с вами. Я много о вас слышала.
Джесс пробормотала что-то бессодержательное, видя только глубокие ямочки на щеках женщины и ее руку на талии Дона.
— Что ты пьешь? — спросил Дон.
Джесс протянула руку к стойке.
— Белое вино. — Она сделала большой глоток, но не почувствовала никакого вкуса.
Триш Макмиллан рассмеялась, Дон весь сиял. Джесс чувствовала себя смущенной. Она же не сказала ничего смешного. Она придирчиво осмотрела свой свитер. Чтобы определить, не висит ли какая-нибудь оставшаяся рыбка у нее на груди. Все было чисто. Может быть, Триш Макмиллан относилась к числу тех беспричинно счастливых людей, которым не надо никакого повода, чтобы громко рассмеяться. Дон оказался прав. Ее смех действительно был злой, как будто она знала что-то такое, что никому другому не было известно. Как будто она знала что-то, чего не знала Джесс. Джесс сделала еще один большой глоток.
— Два бокала вашего фирменного вина, — попросил Дон бармена. — Плачу я, — настоял Дон, когда Джесс начала искать в сумочке кошелек. — Ты здесь одна?
Джесс пожала плечами. Такой вопрос не требовал ответа. Почему же он его задал?
— Я не видела Лео с тех пор, как он ушел из управления, — произнесла Джесс, чувствуя, что ей надо что-то сказать.
— У него отлично идут дела, — сказал Дон. — Он пошел к «Ремингтону и Фаскину», как ты знаешь. — «Ремингтон, Фаскин, Картет и Блюм» была небольшая, но очень престижная юридическая фирма в Чикаго. — Похоже, что ему там очень нравится.
— А чем занимаетесь вы? — спросила Джесс Триш Макмиллан, пытаясь не смотреть на ее руку, которая все еще обвивала талию Дона.
— Преподаю.
Джесс кивнула. Ничего впечатляющего в таком занятии.
— Ну, не рядовая учительница, — с гордостью приукрасил ее занятие Дон. — Триш преподает в детской больнице Мемориал. В палате для умственно отсталых детей, учит их грамматике.
— Непонятно, — сказала Джесс, — чему именно.
— Всему, — ответила Триш, перекрывая своим смехом быстро нараставший шум в ресторане.
«Конечно, — подумала Джесс, — всему».
— Я преподаю таким детям с первого по двенадцатый класс. Они не могут посещать обычную школу, их реакцию определяю по датчикам, присоединенным к голове. А также обучаю детей после операций на мозге, тех, кто застревает в больнице надолго.
— Все это наводит на грустные мысли.
— Вполне может быть. Но я стараюсь не поддаваться такому настроению. — Она опять засмеялась. Глаза засверкали. Ямочки на щеках дрогнули. Джесс с трудом сдерживалась, чтобы не возненавидеть ее. Настоящая мать Тереза с короткими светлыми волосами и злым смехом.
Джесс сделала еще глоток из своего бокала и с удивлением обнаружила, что бокал опустел, сделала знак бармену повторить, настояла на том, чтобы расплатиться самой.
— Насколько я понимаю, у тебя сегодня была довольно жаркая дискуссия, — заметил Дон.
— Откуда ты это узнал?
— Земля слухами полнится.
— У Хала Бристола хватило нахальства пытаться уговорить меня согласиться с версией о непреднамеренном убийстве за две недели до суда. — Джесс услышала в своем голосе сердитые нотки. Она так резко повернулась в сторону Триш, что та подпрыгнула. — Один мерзавец убивает ушедшую от него жену из самострела, а его адвокат пытается убедить меня в том, что произошел несчастный случай!
Триш Макмиллан промолчала. Зрачки ее черных глаз увеличились.
— Бристол утверждает, что это был несчастный случай? — даже в голосе Дона звучит удивление.
— Он заявляет, что его клиент не собирался убивать ее, хотел просто немного попугать. А почему бы и нет? Я хочу сказать, что она спровоцировала беднягу свыше всякой меры. Верно? Что ему оставалось делать, как не купить лук и стрелы и пристрелить ее на людном перекрестке?
— Ты знаешь, возможно, Бристол пытался договориться с тобой о каком-то взаимоприемлемом варианте.
— Такого варианта не существует.
Дон грустно улыбнулся.
— Для тебя такие вещи не существуют. — Он привлек Триш Макмиллан поближе к себе.
Джесс допила второй бокал вина.
— Рада, то ты пришел, — объявила она как можно более деловым тоном. — Хочу тебя о чем-то спросить.
— Валяй, выпаливай.
Джесс представила себя за старинными кружевными занавесками у окна своей квартиры, смотрящей на улицу Орчард, с пистолетом в руке. Она бы предпочла, чтобы Дон использовал другие слова.
— В какой машине ездит Рик Фергюсон?
Дон приложил согнутую ладошку к уху.
— Виноват, не слышу.
Джесс спросила громче:
— Рик Фергюсон ездит в белом «крайслере»?
Дон попытался скрыть свое явное удивление.
— Почему ты спрашиваешь?
— Но он ездит в такой машине?
— Думаю, да, — ответил Дон. — Почему ты спрашиваешь, хотел бы я знать.
Джесс почувствовала, как пустой бокал в ее руке начал вздрагивать. Она поднесла его к губам, зажав зубами, чтобы остановить дрожь.
Вдруг раздался взрыв голосов, посыпались поздравления и приветствия, послышалось похлопывание по спинам, начались рукопожатия, и в следующее мгновение Джесс оказалась на одной из приподнятых платформ сбоку зала, с очередным бокалом в руке, вокруг нее началось настоящее веселье.
— Я слышал, что вы выдали старине Бристолу по первое число, — прокричал Грег Оливер, перекрывая шум в зале.
Джесс ничего не ответила, разыскивая в толпе Дона, слыша, как злой смех Триш звучит издевательски с другого конца платформы.
— Думаю, что земля полнится слухами, — ответила она словами ранее произнесенной фразы Дона, увидев бывшего мужа, который представлял свою новую даму собравшимся.
— Итак, что же дальше? Согласитесь ли вы с приговором об убийстве второй степени? Сэкономите деньги налогоплательщиков на долгих заседаниях присяжных.
— Видно, вы не думаете, что я добьюсь обвинительного приговора? — заявила Джесс, чувствуя, как ею овладевает чувство отчаяния. Неужели он всегда будет говорить ей то, чего ей не хочется слышать?
— Может быть, вы и добьетесь приговора об убийстве второй степени. Но об убийстве первой степени? Никогда!
Джесс с омерзением покачала головой.
— Человек хладнокровно убил свою жену.
— Он был вне себя, полоумный. Его жена с кем-то спуталась. Она неделями насмехалась над его импотенцией. Это было слишком. Они ужасно поскандалили. Она заявила, что уходит от него, что он больше не увидит своих детей, что она отберет у него все имущество. Он просто огрызнулся.
— Этот мужчина — наглый хам, который не примирился с тем, что его жена набралась храбрости и бросила его, — возразила Джесс. — Только не пытайтесь убедить меня, что это преступление совершено в припадке душевного волнения. Это было простое, чистой воды убийство.
— Не такое чистое, — заявил Грег Оливер. — Все что хотите, но только не чистое. — Он сделал паузу, возможно, ожидая, что что-нибудь скажет Джесс, но, видя, что она не собирается этого делать, продолжал: — Она высмеивала его половое бессилие, запомните это. Многие мужчины-присяжные заседатели отнесутся к его поведению с пониманием и симпатией.
— Ладно, давайте говорить напрямик. — Джесс допила свой бокал и схватила еще один с подноса проходившего мимо официанта. — Значит, вы считаете нормальными, когда мужчина убивает свою жену за то, что она оскорбительно отзывается о его драгоценных мужских способностях?
— Да, думаю, что Бристолу удастся убедить в этом присяжных заседателей.
Джесс с отвращением тряхнула головой.
— Что же получается, открыт сезон охоты на женщин?
— Я просто вас предупреждаю. Я ведь оказался прав в отношении дела Барановски, помните?
Джесс обвела взглядом зал, надеясь, что увидит кого-нибудь, кому она может помахать, к кому она может подойти. К любому. Но таких людей не было. Было похоже, что все либо разобрались на парочки, либо вели приятную беседу. Никто даже не бросил взгляд в ее сторону.
Она поняла, что виновата в этом сама. Она нелегко сходится с людьми. Так было всегда. Она слишком серьезна, слишком напряжена. Она пугает людей, отталкивает их. Ей приходится прикладывать много усилий, чтобы завязать дружбу, и еще больше, чтобы сохранить ее. Она вся выкладывается на работе.
— Сегодня вы просто очаровательны, — проговорил Грег Оливер, приближаясь к ней вплотную и касаясь губами ее волос.
Джесс повернулась, нечаянно махнув волосами по щеке Грега Оливера.
— Где ваша жена, Грег? — спросила она достаточно громко, так, что услышали все стоявшие вокруг. Потом повернулась и отошла, хотя не знала, куда направляется.
Следующие пятнадцать минут она потратила на серьезный разговор с одним из официантов. Она не понимала большую часть того, что он говорил — зал начал слегка покачиваться в ее глазах, но ей удалось сохранять на своем лице видимость интереса и в определенные моменты любезно поддакивать.
