Джастин Кронин - Перерождение
Как Гейлин сюда попал? Отправился на поиски Маусами и по дороге угодил в лапы к вирусоносителям? Или все случилось наоборот? За кем он явился — за Маус или за ребенком? Он хотел отомстить или попрощаться? Что он считал домом?
Алиша с Питером обернули труп брезентом, утащили подальше от дома и хотели сжечь, но Маус не позволила. «Гейлин был моим мужем. Разве он виноват, что погиб вирусоносителем? Давайте проявим хоть каплю уважения и похороним его во дворе».
Так и поступили.
Через день после прибытия на ферму друзья проводили Гейлина в последний путь. Во дворе собрались все, кроме Тео: сломанная нога еще держала его в постели. По предложению Сары каждый сказал о Гейлине несколько слов. Сперва получалось не очень: замкнутого тихоню Гейлина не слишком любили, никто кроме Маус по-настоящему его и не знал, но понемногу вспомнились истории о его доброте, верности и отваге. Грир с Эми стояли чуть в стороне и молча наблюдали за похоронами. Когда могилу зарыли, Питер почувствовал: произошло нечто важное и значительное — Гейлин Страусс погиб вирусоносителем, но в другой мир ушел человеком.
Последней слово попросила Маусами. Она прижимала к груди мирно спящего сынишку, а когда откашлялась, в глазах заблестели слезы.
— Гейлин был… куда храбрее, чем многие думали. Он ведь почти не видел, но из гордости в этом не признавался. Мне очень стыдно, что я так с ним поступила. Гейлин мечтал о ребенке, вероятно, поэтому и пришел сюда. Наверное, прозвучит странно, только я уверена, он стал бы прекрасным отцом… — Маус запнулась, прижала Калеба к плечу и украдкой вытерла слезы. — Это все. Спасибо, что согласились его похоронить. Если позволите, я хотела бы попрощаться с Гейлином наедине…
Друзья оставили Маус на кладбище. Питер поднялся на второй этаж к брату. Тео сидел, вытянув туго перевязанную ногу. Сара еще в первый день объявила: помимо ноги сломаны три ребра. Впрочем, Тео неслыханно повезло остаться в живых.
Питер шагнул к выходящему во двор окну. Маус по-прежнему стояла у могилы. Калеб заплакал, и она баюкала его, пытаясь успокоить.
— Маусами до сих пор там? — спросил Тео. Когда Питер обернулся, старший брат задумчиво смотрел в потолок. — Вообще-то ничего страшного, просто уточняю…
— Да, она до сих пор там.
Тео не ответил, сделав апатично-непроницаемое лицо.
— Как нога? — опасливо спросил Питер.
— Хреново. — Тео провел языком по сломанным зубам. — Но зубы еще хреновее. Там, где должны быть клыки, — пустота… Ощущение мерзкое, никак привыкнуть не могу.
Питер снова взглянул в окно: Маус у могилы уже не было. Хлопнула дверь черного хода, во двор выбрался Грир с винтовкой за плечом и зашагал к сложенной у амбара поленнице. Буквально на секунду он застыл, словно решая, что делать дальше, потом прислонил винтовку к стене, схватил топор и взялся за дрова.
— Слушай, я ведь подвел тебя, когда решил здесь остаться, — проговорил Тео. Снизу послышались голоса: похоже, друзья собирались на кухне.
— Ничего страшного, — повернувшись к брату, ответил Питер. Столько всего случилось, что обида на Тео отступила не на второй, а на двадцать второй план. — Ты был нужен Маус. На твоем месте я поступил бы так же.
— Нет, нет, послушай! — покачал головой Тео. — Для такой экспедиции требуется огромное мужество. Не думай, что я ничего не понял и не оценил! Впрочем, сейчас речь не о мужестве: когда жизнь в опасности, поневоле мужественным станешь! Куда труднее верить и надеяться. Ты разглядел видимую одному тебе цель и сумел ее достичь. У меня так никогда не получалось. Я старался, честное слово, старался, хотя бы из желания порадовать отца, но не мог: элементарно пороху не хватало. Знаешь, что самое удивительное? Стоило осознать это, сразу полегчало.
Исповедь прозвучала почти зло. Но едва брат облегчил душу, его бледное лицо просветлело.
— И когда так случилось? — уточнил Питер.
— Что случилось?
— Когда ты это осознал?
Взгляд Тео снова метнулся к потолку.
— Правду? Ну, правду я знал всегда, по крайней мере, о себе. А вот в первую ночь на энергостанции я понял правду о тебе. Я почувствовал: веры и надежды моему братишке не занимать. Дело было не только в вылазке на крышу — не сомневаюсь, туда тебя затащила Лиш, — а в выражении твоего лица. Казалось, среди звезд ты разглядел свою судьбу. Разумеется, тогда я тебя отчитал — глупейшая выходка могла погубить нас всех! — но в глубине души ощутил облечение, мол, все, притворяться больше не нужно. — Тео вздохнул и покачал головой. — Питер, я никогда не стремился быть похожим на отца, а Конные экспедиции считал глупостью задолго до того, как он уехал и не вернулся. Я просто смысла в них не видел, а вот сейчас смотрю на вас с Эми и понимаю, что смысл нужно искать не во всем. В походе в Колорадо смысла тоже не наблюдалось, но ты совершил его, потому что надеялся и верил. Я не завидую тебе и осознаю, что каждый день буду беспокоиться: как ты там. Но я очень, очень тобой горжусь! Хочешь, скажу кое-что еще?
Потрясенный до глубины души, Питер смог только кивнуть.
— Я считаю, что нас спас призрак дома. Спроси Маус, она того же мнения. Трудно объяснить, но, по-моему, сама обстановка здесь какая-то особенная. В ту ночь я думал: мне конец, и Маус с малышом тоже. Даже не просто думал, а знал. Точно так же я знаю, что этот дом и ферма о нас заботятся, без слов говорят: пока мы здесь, все будет хорошо… — Тео смущенно взглянул на Питера. — Ты наверняка мне не веришь!
— Я этого не говорил.
Тео засмеялся, морщась от боли в сломанных ребрах.
— Вот и прекрасно! — Он резко опустился на подушки. — Потому что я в тебя верю!
Друзья решили задержаться на ферме. Сара заявила: раньше чем через шестьдесят дней Тео не то что ходить, даже вставать нельзя, да и ослабевшей от мучительных родов Маус следует беречься. А вот малыш Калеб чувствовал себя прекрасно. Неделя от роду, а он уже проявлял живейшее любопытство ко всему вокруг. А как он улыбался! Его любимицей стала Эми: когда Калеб слышал ее голос или просто чувствовал присутствие, то радостно кричал и сучил ножками.
— Ты ему нравишься! — однажды вечером сказала Маус Эми, когда, сидя за кухонным столом, кормила проголодавшегося сынишку. — Хочешь подержать?
Эми села рядом с Маус, которая осторожно вручила ей малыша. Калеб тут же выпростал ручку из пеленок, а стоило Эми наклониться пониже, схватил ее за нос.
— Малыш! — улыбнулась Эми и погладила крошечные пальчики.
— Это точно! — ухмыльнулась Маус, прижала ладонь к налитой молоком груди и застонала. — Еще какой!
— Никогда раньше не видела малышей, — вглядываясь в нежное личико, проговорила Эми. Каждая клеточка младенца словно пропиталась чудесной жизнетворной жидкостью. — Привет, малыш!
В главном доме все не помещались, да и Калебу требовалась тишина, поэтому друзья взяли матрасы и перебрались в пустующую постройку напротив. Сколько лет в ней никто не жил? Когда в последний раз жили, по крайней мере, в двух домиках сразу? Вдоль берега поспевала ежевика, в реке плескалась рыба. Алиша каждый день возвращалась с охоты вся в пыли и, широко улыбаясь, демонстрировала добычу: кроликов, куропаток, непонятную помесь сурка и белки, которая на вкус оказалась похожей на оленину. Охотилась она без ружья и лука, с одним только ножом.
— Пока я здесь, голодным никто не останется! — провозгласила она.
Лето получилось счастливым и беззаботным: обильная еда, теплые длинные дни, тихие спокойные ночи под звездным балдахином неба. Увы, покой Питера омрачала тревога: он понимал, что передышка временная и что рано или поздно придется уезжать. Как и на чем везти оружие, горючее, провизию? «Хаммер» только один, все в него не поместятся, тем более теперь с ними Маус и малыш. Что их ждет в Колонии? Горят ли до сих пор прожекторы? Прикажет ли Санджей их арестовать? Еще пару недель назад эти проблемы казались далекими, но сейчас придвинулись вплотную.
Однако больше всего беспокоил вирус. Металлическая коробочка с десятью пузырьками мирно лежала на дне рюкзака. В доме, который Питер делил с Майклом и Гриром, стоял комод, куда он и спрятал рюкзак. Майор был абсолютно прав: Лейси не просто так доверила пузырьки ему, Питеру. Именно эти пузырьки она имела в виду, когда говорила об оружии мощнее винтовок, луков, ножей и даже бомбы, убившей Бэбкока. Оно уже спасло Алишу, и не просто спасло… А вот на дне рюкзака пузырьки с чудесным препаратом бездействовали…
Грир ошибся в другом: в одиночку, без согласия друзей, Питер принять решение не мог. Для осуществления плана ферма подходила идеально: вполне годился любой из пустующих домов. Он попросит друзей его связать, а в крайнем случае Грир примет меры — недоразумений возникнуть не должно.
Теплым летним вечером во дворе развели костер и собрали совет. Присутствовали все, кроме отдыхавшей на втором этаже Маус и Эми, которую попросили присмотреть за Калебом. Питер специально так подстроил, чтобы Эми не знала о его плане. Нет, возражать бы она не стала, но Питеру хотелось защитить ее и от принятия решения, и от его вероятных последствий. Тео спустился во двор на костылях, которые Холлис смастерил из старой мебели. Сара сказала, что через несколько дней шину можно будет снять. Питер вынес из дома рюкзак. Если друзья согласятся, он приступит без промедления. Все расселись вокруг костра, и Питер объяснил, в чем дело.
