Город падших ангелов - Дэниел Депп
— Шаг назад! — скомандовал Шпандау.
— Это еще кто?
— Шаг назад и руки поднимите, чтобы я их видел.
— Что за херня? Снимают продолжение «Дымка из ствола»?[26] Так у вас даже ствола нет.
Дверь распахнулась, вышибала занес ногу через порог. Но Шпандау ударом ноги выпихнул его на улицу и запер дверь. Потом повернулся к человеку с крысиным лицом и нанес ему короткий, но сильный удар в солнечное сплетение. Тот согнулся пополам.
— Приятные ощущения, не правда ли? — спросил у него Шпандау. — Ты в порядке? — обратился он уже к Бобби.
— Да… Просто…
Бобби отвернулся, его вырвало. Шпандау огляделся, нашел полотенце, намочил его в раковине и протянул Бобби. Тот вытер лицо.
— Присядь, — сказал ему Шпандау. — Сейчас пройдет. А вы, — он перевел взгляд на крысомордого, — стойте на месте. Шелохнетесь, я вам что-нибудь важное сломаю.
Шпандау достал мобильник и принялся набирать номер.
— Ты кому звонишь? — спросил Бобби.
— Охране.
— Нет.
— Нужно, чтобы кто-то пришел и…
— Я сказал — нет!
Шпандау пристально посмотрел на него. Бобби не шутил. Шпандау убрал телефон.
— Кто это? — спросил он.
— Друг я ему, — ответил крысомордый.
— Хорош друг.
А вышибала тем временем принялся колотить в дверь.
— Ричи? — позвал он. — Ты в порядке? Ричи?
— Кажется, ваша подружка за вас беспокоится, — съязвил Шпандау.
Крысомордый выпрямился и попытался сделать вид, что живот уже не болит.
— Да в порядке я, идиот ты недоделанный, хотя от тебя и толку никакого.
— Хочешь, дверь сломаю? — поинтересовался вышибала.
— Да уж поздновато, мать твою, — ответил крысомордый. — Там жди. Я скоро выйду. — Он повернулся к Шпандау. — Вам крупно повезет, если я не засужу вас за нападение. — И посмотрел на Бобби. — Кто это?
— Никто, — ответил Бобби. — Просто телохранитель, которого хотела нанять Энни.
— Не нужен тебе телохранитель, — отмахнулся крысомордый. — У тебя есть я.
— Да уж, вы мастер своего дела, — буркнул Шпандау.
— Пойду я, — продолжил крысомордый. — Ты позвонишь, да? По поводу того, о чем мы говорили. — Проходя мимо Шпандау, он бросил: — Еще раз дотронешься до меня, урод, пожалеешь до конца жизни.
Он отпер дверь и вышел из трейлера.
— Ричи, — бросился к нему вышибала. — Извини, он меня перехитрил.
Крысомордый двинул ему в челюсть.
— Чтобы больше никогда меня так не позорил.
— Ну что ты, Ричи. Да я… Шпандау обратился к Бобби:
— Ты как?
— Нормально.
— Мне казалось, ты говорил, что неплохо боксируешь?
— Форму потерял, ясно? — огрызнулся Бобби.
— И кто это такой?
— Один знакомый.
— И все твои знакомые тебя бьют?
— Что тебе надо, мать твою? Анкету, что ли, заполняешь?
— Я пришел сказать, что берусь за твое дело.
— Зашибись. Но ты мне не нужен. Так что спасибо и всего хорошего.
— Судя по всему, сегодня я тебе нужен еще больше, чем вчера.
— У меня все под контролем.
— Да уж я вижу.
— Проваливай, — устало ответил Бобби. — Энни выпишет тебе чек за потраченное время.
Шпандау уселся на стул и скрестил ноги. Он посмотрел на Бобби, вздохнул, покачал головой и подумал, не уйти ли в самом деле.
— Что у тебя за проблема?
— У меня все в полном порядке. Отвянь.
— А зачем письмо подделал?
— Кто тебе сказал, что оно подделано?
Шпандау взял один из журналов и бросил к ногам Бобби.
— Буковки красивые, глянцевые. Не иначе из «Пипл» вырезаны или вроде того. И наверняка этот журнал где-то тут валяется. Там отпечатки пальцев видны как на хорошем экране.
— Слушай, мне твоя помощь не нужна, понятно? Хочешь, чтобы тебя отсюда пинком под зад вытолкали?
Шпандау посмотрел на него, поднялся, достал визитку и написал свой номер. Потом протянул ее Бобби. Но тот не взял.
— Служебный. Передумаешь — позвони. Может, ты и крутой весь из себя, приятель, но только якшаешься совсем не с теми.
Шпандау бросил визитку на стол и вышел. Шагая к машине, он решил, что звонить Уолтеру не будет. Уолтер либо попытается запрячь его на другое дело, либо станет зазывать на попойку в выходные. Ничего, подождет. День прекрасный, солнышко светит, Элвис, правда, умер, но Шпандау-то жив и вполне себе бодр. Можно смотаться в Санта-Монику, пообедать на пляже и подождать, пока девушка его мечты грациозно въедет в его жизнь на роликах. Ему вспомнилась Сара Джессика Паркер[27] в фильме «Лос-Анджелесская история», как она каталась в песке перед Стивом Мартином. Подружке, которая способна на такое, у него нашлось бы что сказать. А в Санта-Монике, небось, таких пруд пруди, только и ждут, чтобы пришел мужчина постарше, в ковбойских сапогах и с раздувшимся синюшным пальцем. Эта милая фантазия занимала Шпандау на шоссе 405 по дороге домой.
В тот вечер Шпандау сидел в каморке Джина Отри, пил кукурузное виски и курил трубку. В книжном магазине Флагстаффа он умудрился отрыть первое издание «Осени шайеннов» Мэри Сандос и всю неделю ждал, когда же выкроит время, чтобы почитать в тишине. Шпандау устроил ноги на подушке из седельной кожи, отхлебнул виски, взял книгу и повертел в руках, любуясь простым коричневым переплетом, который неплохо сохранился под суперобложкой. Книги об американском Западе он стал коллекционировать сразу после ухода Ди. До того совесть не позволяла ему тратить деньги — а это увлечение было не из дешевых, — теперь же Шпандау поддался соблазну и уже собрал несколько десятков ценных экземпляров. Он оправдывался тем, что они составят ему компанию в одинокой старости. И в самом деле, книги каким-то образом поднимали его над самим собой, над этим вздорным миром. Сидя в своей нелепой комнате, вдыхая аромат табачного дыма, кожи и виски, в окружении древностей и анахронизмов, да и признавая анахронизмом самого себя, Шпандау ощущал, как развязывается вечно сковывавший его узел, а душа начинает снова искать равновесия. Глупо, конечно, когда взрослый человек играет в ковбоя. Или делает вид, что можно вернуть время, пусть и ненадолго, к периоду простодушной, незамысловатой, невинной жизни. Или что на территории Америки вообще был такой период. Разве само по себе это не самое американское из всех чувств?
Если и есть у нас национальная идентичность, не это ли ключ к ней — вера в то, что существовала когда-то чистота, к которой можно вернуться.
Что когда-то все было правильно, а значит, есть шанс, что все снова станет правильным. Куда ни плюнь — везде сплошь иллюзии. Шпандау устал щуриться и вглядываться в этот туман. Может, в конце концов все это чушь собачья, о чем первым ему
