Мэри Кларк - Помни меня
Через час она наткнулась на первое. В папке с надписью «Дома» было упоминание о доме, строящемся Тобиасом Найтом для капитана Эндрью Фримена: «Жилой дом больших размеров, чтобы можно было разместить все имущество, привезенное им». Год 1703. Должно быть, относится к этому дому, решила Менли.
Дальше в этой папке она нашла копию письма капитана Фримена, написанного Тобиасу Найту с указаниями по строительству дома. Бросилось в глаза одно предложение: «Мегитабель, моя жена, мала и нежна. Пусть доски будут хорошо подогнаны, чтобы из-за плохой постройки она не замерзала».
Мегитабель. Это неверная жена.
Мала и нежна, подумала она, так чтобы из-за плохой постройки она не замерзала.
Почему женщина обманывает мужчину, который так заботится о ней? Менли отодвинула стул, встала, вышла в зал и выглянула. Эми поставила коляску почти у края обрыва и сидела рядом с книгой.
Сколько времени Мегитабель жила в этом доме? Любила ли она когда-нибудь капитана Фримена? Когда он должен был вернуться, ходила ли она по вдовьей дорожке, высматривая его судно?
Она спрашивала Адама о маленьких огороженных площадках, которые венчали крыши многих старых домов на Кейпе. Он рассказал, что когда-то, ожидая капитана домой, его жена поднималась туда, чтобы, напрягая зрение, разглядеть верхушки мачт корабля, появляющегося на горизонте. Так много кораблей не возвращалось из плавания, что со временем эти площадки стали называть вдовьими дорожками.
Менли подумала, что с вдовьей дорожки на этом доме открывается широкий обзор. На миг представила себе стоящую там стройную молодую женщину. Это будет на одной из иллюстраций в книге.
Потом она улыбнулась, посмотрев на коляску, в которой на солнышке спала дочка. Внезапно ее охватило чувство покоя и умиротворения. Все будет прекрасно, подумала она. Я слишком много волнуюсь. Меня всегда успокаивает работа.
Менли вернулась в кухню и стала просматривать новые папки, заполняя новыми сведениями листы тетради: имена, типичные для того времени; описания одежды; описания погоды.
В четверть первого она взглянула на часы и, решив, что пора подумать о ланче, вышла за Эми с Ханной.
Ханна все еще крепко спала.
— Этот воздух как снотворное, Эми, — улыбнулась Менли. — Как вспомнишь, что этот ребенок не смыкал глаз первые шесть недель своей жизни.
— Она успокоилась в тот же момент, когда я повезла коляску, — сказала Эми. — Мне следует брать с вас половину платы.
— Ничего подобного. То, что ты здесь, означает для меня чудесные пару часиков. Папки, которые я рассматривала, содержат потрясающий материал.
Эми с любопытством посмотрела на нее.
— О, а мне показалось, что я видела вас там, — она указала на вдовью дорожку.
— Эми, за исключением нескольких минут, когда я выглядывала в окно внизу, я не трогалась с места, — прикрыв глаза, Менли посмотрела вверх на вдовью дорожку. — Там металлическая полоска на левой трубе. Солнце падает так, что кажется, будто кто-то движется.
По-видимому, Эми эти слова не убедили, но она покачала головой и сказала:
— Конечно, солнце слепило меня, когда я смотрела вверх. Наверное, мне просто показалось, что я видела вас.
Позже, когда Эми кормила Ханну, Менли поднялась наверх. Веревочная лестница в чулане на втором этаже вела на вдовью дорожку. Она открыла дверь в чулан и почувствовала порыв холодного воздуха. Откуда так дует?
Менли потянула лестницу вниз, взобралась по ступенькам, отперла и распахнула дверь, потом вышла. С опаской она попробовала пол. Крепкий. Прошла несколько шагов и взялась за ограду. Ограда была почти по грудь. Тоже безопасно.
Что же увидела Эми, когда подумала, что видит меня, спросила она себя. Дорожка была около десяти квадратных футов и примостилась между массивными каминными трубами. Менли пересекла ее и посмотрела на то место в ста футах, где сидела Эми. Потом обернулась, чтобы осмотреть место за собой.
Привлекла ли взгляд Эми вот эта металлическая полоска? Солнечные зайчики играли на металле, создавая движущиеся тени.
Я все-таки не понимаю, как она могла так ошибиться, подумала Менли, спускаясь по лестнице. Боже, как здесь зябко. Она вздрогнула от усиливающегося холода в узком чулане.
На нижней ступени она замерла, пораженная внезапной мыслью. Может быть, Эми была права?
Когда я представляла Мегитабель, ждущую своего капитана на вдовьей дорожке, было ли представление таким ярким, потому что я сама поднималась сюда, гадала Менли.
Может, я действительно теряю рассудок? Такая возможность привела ее в отчаяние.
31
Адам оставил машину у «Вейсайд-Инн» и прошел два квартала до офиса Элейн. Через окно он увидел, что она сидит за столом. Ему повезло. Она была одна.
Витрину украшали фотографии домов, выставленных на продажу. Когда Адам повернулся к двери, его привлекла аэрофотосъемка Ремембер-Хаус и он изучил ее. Хорошая фотография, подумал он. На снимке были запечатлены дом, океан, отмель, пляж, скала, рыбачья лодка — все изображено с удивительной четкостью. На карточке, прикрепленной к фото, было написано «Ремембер-Хаус. Продается». Ничего подобного, подумал он.
Когда открылась дверь, Элейн подняла глаза и, отбросив стул, поспешила в приемную.
— Адам! Какой приятный сюрприз! — Она легко поцеловала его.
Он прошел за ней в кабинет и уселся в удобное кресло.
— Эй, чего ты пытаешься добиться, продавая мой дом прямо из-под меня?
Элейн подняла брови.
— Я не знала, что ты его покупаешь.
— Давай назовем это определением «может быть». Я просто еще не говорил тебе. Менли он нравится, но я не хочу торопить ее с принятием окончательного решения. У нас ведь отсрочка до сентября, правда?
— Да, я была уверена, что вы захотите этот дом.
— Тогда зачем эта картина в окне?
Она засмеялась.
— Это приманка. Люди спрашивают, и я говорю, что сделка отсрочена, и уговариваю их выбрать что-нибудь еще.
— Ты всегда была выдумщицей.
— Приходилось. Бедная мама никогда долго не держалась на работе. Она всегда с кем-нибудь ругалась и ее увольняли.
Глаза Адама смягчились.
— Тебе нелегко было расти, Лейн. Мне не хочется говорить тебе слишком много комплиментов, но приходится сказать, что ты всегда потрясающе выглядела в те времена.
Элейн скорчила рожицу.
— Ты просто становишься добреньким.
— Нет, в самом деле, нет, — тихо сказал Адам, — может быть, не такой тупой. Не помню, благодарил ли я тебя за то, какой потрясающей ты была, когда я приезжал сюда в прошлом году.
— После гибели Бобби и разъезда с Менли ты был в очень плохом состоянии. Я была рада, что оказалась рядом.
— Я хочу попросить тебя еще немного помочь.
— Что-то случилось? — быстро спросила она.
— Нет. Просто мне придется ездить в Нью-Йорк чаще, чем я думал. Мне совсем не нравится так часто оставлять Менли одну. Мне кажется, что у нее было больше проявлений посттравматического стресса, чем она говорит. Думаю, что она чувствует, что справится сама, и, может быть, так и будет.
— Если Эми будет оставаться, это поможет?
— Менли этого не хочет. Я подумал, что вечерами, когда меня нет, Эми могла бы оставаться с Ханной, а ты одна или с Джоном могла бы пригласить Менли пообедать. Когда я дома, нам лучше проводить время вдвоем. Мы еще… Ну, вот и все.
— Адам, в чем дело?
— Ни в чем.
Элейн была достаточно умна, чтобы не настаивать. Вместо этого она предложила:
— Дай мне знать, когда снова поедешь в Нью-Йорк.
— Завтра днем.
— Я позвоню попозже, приглашу вас обоих пообедать завтра, потом настою, чтобы Менли пришла одна.
— И я буду настаивать, — улыбнулся Адам. — Это хорошо. Кстати, я завтракал с Ковеем.
— И? — глаза Элейн широко раскрылись.
— Ничего, о чем я могу сейчас говорить. Привилегия пары адвокат — клиент.
— Я всегда оказываюсь ни при чем, — вздохнула она. — О, я вспомнила. Большие новости. Отметь в своем календаре субботу после Дня Благодарения. Мы с Джоном женимся.
— Потрясающе. Когда вы решили?
— Вчера. У нас было барбекью и был Скотт Ковей. Он рассказал Эми о своей мачехе и позже Эми сказала отцу, что она счастлива за нас. Джон позвонил мне ночью. Это Скотт произвел перемену в настроении Эми.
— Ты все время твердишь, что Ковей прекрасный парень, — Адам встал. — Проводи меня.
В приемной он обнял ее за плечи одной рукой.
— Будет Джон беситься, если я буду прибегать к тебе со своими проблемами, когда вы поженитесь?
— Конечно, нет.
У дверей он крепко обнял ее и поцеловал в щеку.
— Раньше это у тебя получалось лучше, — засмеялась она.
Резким движением Элейн повернула к себе его лицо и прижалась губами к его рту.
Адам отступил и покачал головой.
