Джеймс Гриппандо - Смерть в кредит
– Да.
– Время пошло. И не оборачивайся, а то передумаю…
Энди шла по Майами-авеню, когда заметила Джека, переходившего улицу. Он шел быстрой походкой, отклоняясь от первоначального маршрута.
– Он движется, – сказала она в микрофон.
– Засекли, – ответили с крыши.
– Преследую объект, – сказала Энди.
Улица была переполнена народом – обычное дело в обеденный перерыв, – и двигаться по прямой не представлялось возможным. Отовсюду в лицо совали товар торговцы. Чего здесь только не было! Сахарная вата, украшения, грызуны и очки от солнца. Тротуары Флеглер-стрит напоминали блошиный рынок на Юнион-сквер – правда, с мексиканским окрасом. Энди лавировала среди пешеходов, мимо уличных музыкантов, обходя уснувших на тротуаре бродяг, чей мирный сон не в силах было нарушить даже царившее вокруг столпотворение.
– Я его не вижу, – сказала Энди, прокладывая себе путь в толпе. – Где он?
– Переходит Флеглер-стрит. Похоже, направляется к зданию суда.
Энди ускорила шаг.
– Плохо дело. Если на входе его задержит охрана, похититель решит, что он обратился за помощью, – а именно это и недопустимо.
– Они не просматривают «дипломаты». Деньги на рентгене будут выглядеть как кипа адвокатских бумаг.
– У него на куртке подстежка из кевлара, ее-то они точно засекут. Может, и Джи-пи-эс.
От средств связи они решили отказаться, но, как минимальное средство предосторожности, закрепили на куртке Джека крохотный чип спутниковой системы обнаружения, чтобы следить за перемещениями объекта, куда бы он ни направился.
– Теперь уже поздно.
Энди спешила.
– Крэншоу, ты находишься к суду ближе всех. Заходишь внутрь, показываешь удостоверение – поднапрягись, уговори их отключить машину, чтобы Свайтек спокойно прошел.
– Не будем торопить события, – возразил Крэншоу. – Ну и заметят они его кевлар, и что дальше? Это еще не значит, что он сам обратился к властям.
– Это ты будешь социопату объяснять. Берем за данность, что он видит Свайтека всегда и везде. Действуй, Пит. Мне нужна твоя помощь. Скорее.
Глава 15
Когда-то здание суда было самым высоким сооружением южнее памятника Джорджу Вашингтону. Пожалуй, эта архитектурная жемчужина, единственная в Майами и выстроенная восемьдесят лет назад, могла бы составить честь и самой столице. Это было типичное административное здание, внушительный небоскреб из белого камня. Массивные колонны с каннелюрами, дорические капители свидетельствовали о возрождении неоклассицизма. Посетителям приходилось подниматься по двум пролетам серых гранитных ступеней, за десятилетия отполированным подошвами до блеска. Джек на одном дыхании одолел первый пролет, остановившись на середине второго – причем не от усталости.
По другую сторону стеклянных дверей он увидел охранников с металлоискателями в руках. Кевларовая подстежка однозначно возбудит некоторое любопытство, не говоря уже о чипе спутникового обнаружения. А если в головы доблестным стражам придет открыть его «дипломат»… Что ж, не сказать, что иметь при себе такие суммы наличными запрещено законом, но вопросов возникнет масса. Впрочем, особого выбора у Джека не было. Инструкции звонившего были предельно ясны: войти через южный вход и выйти через северный. Любые импровизации лишь подстегнули бы паранойю маньяка. Джеку оставалось только надеяться, что ФБР предвосхитит ход событий и ему дадут свободно пройти.
Людской поток вливался в здание сквозь стеклянные двери-вертушки: адвокаты, сотрудники суда, посетители. Джек пристроился к группе репортеров с местной радиостанции, предположив, что охрана будет слишком занята видеокамерами и прочим оборудованием и его не заметят. Пропускной пункт был устроен так же, как и в любом аэропорту: возле двери высился дополнительный проем, в который были вмонтированы рентген и металлоискатель. Стражи порядка досматривали съемочную группу: открывали сумки, просвечивали рентгеном оборудование, людей прощупывали электронным жезлом. У Джека мелькнула мысль, что его непременно задержат и похититель слетит с катушек, а потому лучше сразу уйти, но тут охранник обратился к нему:
– Следующий.
Джек шагнул вперед, положил полный наличности «дипломат» на ленту транспортера. По счастью, охранник не стал его открывать – он просто протолкнул его через рентгеновский аппарат.
– Проходите сквозь рамку.
Это было самое тяжелое. Джек затаил дыхание, но легче не стало. Едва он вошел в радиус действия металлоискателя, зазвучала сирена тревоги, отразившись визгливым эхом от высоких каменных сводов вестибюля.
– Пожалуйста, пройдите сюда, – без всякого выражения сказал охранник.
Джек повиновался, подняв руки и расставив ноги. Он уже попытался придумать что-нибудь в свое оправдание, но любые доводы казались бессмысленными. «Не лезь на рожон, – сказал он себе, – просто отвечай на вопросы – даст Бог, пропустят».
Охранник «ощупал» его жезлом с головы до пят. Сигнала не последовало.
– Чисто, – невозмутимо произнес страж.
Джек даже сразу не понял и продолжал стоять на месте.
– Я говорю, чисто, – повторил охранник и на этот раз мотнул головой, как бы побуждая визитера проходить.
Теперь Джек знал наверняка: кто-то из ФБР сделал телефонный звонок и электронный жезл отключили. Джек с облегчением взял «дипломат» и направился в вестибюль. Напоследок он обернулся: охранник с пристрастием досматривал семидесятилетнюю старушку мексиканку. Террористка, как пить дать. Жезл был снова включен.
Северный выход из здания суда располагался прямо перед главным залом, но здесь было куда свободнее. Джек вышел через дверь-вертушку и спустился по гранитным ступеням. На углу, как и сказал похититель, стоял автомат для продажи газет. Свайтек выудил из кармана четвертак и сунул в прорезь. Половина стопки была уже продана, и пришлось тянуться до самого дна. Похититель оказался верен своему слову: на дне лежал какой-то конверт. Джек извлек его, захлопнул крышку и достал послание.
Интернет-клуб в южном конце Флеглер на пересечении с Первой. На твое имя снят компьютер. А теперь беги во всю прыть. Я бы на твоем месте так и поступил.
Джек сунул листок в карман и побежал во всю прыть. Обогнул здание суда, на Флеглер-стрит резко взял влево и прямиком на восток. Толчея здорово снижала темп бега; одолев сотню метров, он выскочил на дорогу. Без остановки покрыл два квартала по встречной полосе, поспевая за отвергающим смерть курьером на двенадцатискоростном велосипеде. Интернет-клуб оказался сразу за углом. Свайтек вбежал, бросился к стойке администратора и, задыхаясь, выпалил:
– Я Джек Свайтек.
Девушка за стойкой, пожалуй, едва успела окончить школу, но в компьютерной грамотности обогнала Джека на много лет. Она стянула с головы наушники, в которых бренчали ритмы рэпа, и спросила:
– Что вы сказали?
Он сунул ей в лицо водительские права.
– У вас зарезервирован компьютер на мое имя.
Она взглянула в какой-то список.
– Ага. Третья кабинка. Весь день в вашем распоряжении.
Поблагодарив ее, Джек устремился к означенной кабинке. Компьютерный центр был разделен на десяток отсеков, каждый со своим компьютером, отделенных друг от друга перегородками высотой по грудь – таким образом создавая каждому пользователю некое подобие уединения. Свайтек положил «дипломат» на столик, подкатил к себе кресло. Машина работала, но экран был выключен. Одним нажатием кнопки монитор ожил, мигнул, появилось изображение. На рабочем столе уже был запущен текстовый редактор – видимо, его предшественник набил сообщение. Теперь оно возникло перед глазами Джека:
Диск под креслом. Вставишь – надень наушники.
Приятного просмотра.
Джек сунул руку под кресло и нащупал небольшой футляр с искомым. Вставив диск в дисковод, он смотрел на экран, с нетерпеливым волнением ожидая, пока компьютер считает данные – доказательство того, что Мия жива.
Если она жива.
Экран замигал, Джек надел наушники.
Мигание прекратилось, и взгляду предстали семнадцать дюймов темноты. Пустота. Джек покрутил настройки – все впустую. Может, машина не в порядке? Или у похитителя такое представление о чувстве юмора? Минута показалась вечностью – и по экрану поползли крупные белые буквы:
Вопрос: что общего между недвижимостью и раскаленным клеймом?
И тут на смену белой надписи пошла видеозапись. Лицо Мии крупным планом. Она в сознании, смотрит прямо в камеру. При виде ее огромных напуганных глаз – красивых, красных от усталости глаз, – сердце зашлось гулким стуком. Что-то внутри взывало: «Отвернись», – но он не смел, не смел пропустить ни мига. И тут внезапно ее лицо исказилось от боли и в наушниках раздался душераздирающий крик – Джек в жизни не слышал ничего подобного; не то что не слышал, даже представить себе не мог. Это длилось нестерпимо долго, по ее лицу текли слезы, голос надрывался в мольбе. Прервался не крик – прервалась запись. Мия исчезла – создатель фильма вырезал часть ее страданий. Довольно, ведь он донес мысль. Изображение померкло, и на экране пошла прокрутка: белые буквы на черном фоне:
