Десмонд Бэгли - Оползень (Сборник)
Из комнаты меня пока не выселили. Вероятно, Говард не думал, что у меня хватит наглости останавливаться в Доме Маттерсона, и ему не пришло в голову проверить, но как только я заварю здесь кашу, он, конечно, обнаружит меня и велит вышвырнуть меня вон. Придется обсудить с Маком вопрос о пристанище.
Я пробездельничал почти до семи часов и направился в жилище Мака. Он сидел перед зажженным камином. Мак молча указал мне на бутылку, стоявшую на столе. Я налил себе виски и присоединился к нему.
В течение некоторого времени я смотрел на пляшущий в камине огонь, затем сказал:
— Мак, вы вряд ли поверите тому, что я собираюсь вам рассказать.
— Газетчика моего возраста ничем не удивишь, — ответил он, — мы — как врачи или священники, нам столько всего приходится слышать. Ты не поверишь, сколько к нам поступает информации, которая по тем или иным причинам не публикуется.
— Ладно, — сказал я, — все же, думаю, моя история вас удивит. К тому же я никогда не рассказывал ее ни одной живой душе. О ней знают лишь несколько врачей.
И я рассказал ему все: о пробуждении в госпитале, о Саскинде и его лечении, о пластических операциях — все, включая таинственные тридцать шесть тысяч долларов и появление частного детектива. Под конец объяснил:
— Вот почему, Мак, я утверждал, что не знаю ничего, что могло бы помочь в этом деле. Я не лгал.
— О, Боже, как мне стыдно, — пробормотал он. — Мне стыдно за то, что я наговорил тебе тогда. Таких вещей нельзя говорить друг другу. Сожалею.
— Но вы же не знали, — сказал я. — Не надо извиняться.
Он встал и взял папку, которую показывал мне раньше, и выудил из нее фотографию Роберта Гранта. Пристально посмотрев на меня, он перевел глаза на фотографию, потом вновь на меня.
— Невероятно, — выдохнул он. — Невероятно, черт побери! Никакого сходства.
— Я последовал совету Саскинда, — сказал я. — Роберте, пластический хирург, сверялся с этой фотографией, чтобы знать, чего не надо делать.
— Роберт Грант, Роберт Б. Грант, — пробормотал он. — Почему, черт возьми, мне не пришло в голову узнать, что стоит за буквой Б? Хороший из меня репортер! — Он положил фотографию в папку. — Не знаю, Боб. Не знаю, нужно ли нам сейчас влезать в это дело. Ты заставил меня усомниться в этом.
— Но почему? Ничего же не изменилось. Трэнаваны по-прежнему мертвы, и Маттерсон по-прежнему хранит все, что связано с ними, за семью печатями. Почему вы не хотите продолжить расследование?
— Из того, что ты мне рассказал, я делаю вывод, что это опасно для тебя лично, для твоей головы. Ты можешь сойти с ума. — Он покачал головой. — Я не хочу этого.
Я встал и стал ходить по комнате.
— Я должен докопаться до правды, Мак. Несмотря на предупреждение Саскинда. Пока он был жив, со мной все было в порядке, я опирался на него. Но сейчас мне необходимо выяснить, кто же я. Неизвестность просто убивает меня. — Я остановился у него за спиной. — Я делаю это не для вас, Мак, я делаю это для себя. Я был в автомобиле, когда он разбился, и мне кажется, корни всей загадки — в этой катастрофе.
— Но что ты собираешься предпринять? — произнес Мак беспомощно. — Ты ведь ничего не помнишь.
— Я собираюсь поднять здесь волну. Маттерсон не желает, чтобы о Трэнаванах говорили. Прекрасно. В ближайшие дни я только и буду делать, что говорить о них. Рано или поздно что-то произойдет. Но для начала мне нужна информация, и ее можете предоставить вы, Мак.
— Ты в самом деле решил идти до конца? — спросил он.
— Да.
Он вздохнул.
— Хорошо, Боб. Говори, что тебе нужно.
— Прежде всего я хочу знать, где был старый Маттерсон во время катастрофы.
Мак скривил лицо.
— Я раньше тебя подумал об этом. Было у меня такое же подозрение. Но это все впустую. Как ты думаешь, кто докажет его алиби?
— Откуда я знаю?
— Я, черт меня дери! — воскликнул Мак с отвращением. — Да, он торчал в конторе «Летописца» чуть ли не целый день. Мне бы хотелось сказать, что я его не видел, но я видел его.
— А в какое время дня произошла катастрофа?
— Нет, нет, — сказал Мак. — Здесь ничего не выйдет. Я уже прикидывал всякие варианты с точки зрения времени. Булл никак не мог оказаться на месте происшествия, абсолютно.
— Он очень многое приобрел в результате этого, — сказал я, — единственный. Все остальные только потеряли. Я убежден в том, что он участвовал в этом.
— Ради Бога, не надо! Когда ты слышал о том, чтобы один миллионер убил другого? — Мак вдруг замер. — Я имею в виду, лично, — сказал он тихо.
— То есть вы хотите сказать, что он мог нанять кого-то?
Мак устало поглядел на меня:
— Мог, но если он это сделал, у нас нет никаких шансов доказать это. Убийца, вероятно, доживает где-нибудь в Австралии с солидным счетом в банке. Прошло ведь двенадцать лет, Боб. Как, черт возьми, мы сумеем что-то доказать?
— Ничего, мы найдем возможность, — сказал я упрямо. — То соглашение о партнерстве, с ним действительно все в порядке?
— Кажется, да. Джон Трэнаван, конечно, здорово сглупил, что не аннулировал его, когда женился и начал семейную жизнь.
— Есть возможность подделки?
— Ни малейшей, хотя мысли такие у меня мелькали. Старик Булл откопал живого свидетеля, который удостоверил подписи.
Мак Дугалл подбросил полешко в огонь и уныло добавил:
— Нет, не вижу никаких шансов.
— У Маттерсона есть уязвимое место, — возразил я. — Он приложил все усилия к тому, чтобы уничтожить имя Трэнавана, значит, у него должна быть веская причина на это. Я начну говорить о Джоне Трэнаване на каждом углу Форт-Фаррелла, и он как-нибудь отреагирует.
— А дальше что?
— А дальше посмотрим. Все будет зависеть от того, какой получится расклад. В случае необходимости я пойду в открытую и объявлю, что я — тот самый Роберт Грант, который был в машине Трэнавана. Это подействует.
— Если дело с катастрофой действительно нечисто и если Маттерсон действительно к ней причастен, тебе не поздоровится, — предупредил Мак. — Если Маттерсон убил троих, он не остановится перед убийством четвертого. Ты будешь в опасности.
— Я сумею постоять за себя, — сказал я, искренне полагая, что это действительно так. — Есть еще проблема. Как только я начну тревожить здешнее болото, я не смогу оставаться в Доме Маттерсона. Вы не поможете мне с жильем?
— У меня есть небольшой домик за городом, — сказал Мак. — Перебирайся туда.
— Черт возьми, это невозможно. Маттерсон повяжет вас вместе со мной, и вы тоже окажетесь в опасности.
— Я уже ухожу на покой, — сказал Мак спокойно. — В любом случае в конце лета я бы ушел. Ну, уйду чуть раньше, какая разница. Я уже старик, Боб, скоро семьдесят два. Пора дать отдых старым костям. Займусь рыбной ловлей, давно хотел.
— Хорошо, — сказал я. — Нам придется задраить люки. Ожидается ураган, который поднимет Маттерсон.
— Да не боюсь я Маттерсона и никогда не боялся. Он знает это. Ну, вытурит с работы, и все. Черт с ним! Тем более что я собираюсь стать лауреатом премии Пулитцера. С журналистикой я завязываю, но один репортаж все же хотел бы написать и он прогремит по всей Канаде. А материал для него зависит от тебя, Боб.
— Сделаю все, что смогу, — сказал я.
* * *Вечером уже в постели у меня возникла мысль, которая заставила меня похолодеть от ужаса. Мак Дугалл предположил, что Маттерсон для достижения своих грязных целей нанял убийцу, и я вдруг с ужасающей очевидностью осознал, что этим убийцей мог быть некий неразборчивый подонок по имени Роберт Грант.
Конечно, можно предположить, что Грант провалил порученное ему дело и попал в катастрофу по чистой случайности. Но ведь можно предположить и то, что Роберт Бойд Грант все же был убийцей троих человек, кто же тогда я, Боб Бойд?
Меня прошиб холодный пот. Саскинд все же был прав. Я могу обнаружить в своей прошлой жизни такое, что сведет меня с ума.
Я крутился и вертелся на своей постели почти всю ночь, пытаясь успокоиться. Я стремился отыскать любую возможность доказать невиновность Гранта. По словам Саскинда, Гранд находился в бегах, когда произошла катастрофа. Полиция преследовала его за нападение на студента. Пошел бы он на умышленное убийство только потому, что кто-то попросил его?
Пошел бы, если бы ему хорошо заплатили. Но как тогда Маттерсон вышел на него? Не мог же он подойти на улице к обыкновенному студенту и сказать ему: «Послушай, тут есть семья из трех человек, надо ее вырубить». Это смешно.
Я начал думать, что вся построенная мною и Мак Дугаллом схема, хотя внешне и правдоподобна, не выдерживает критики. Обвинять в убийстве уважаемого, хотя и жестокого, миллионера?
Затем мои мысли обратились к моему неизвестному благодетелю и тридцати шести тысячам долларов. Может, это была плата Роберту Гранту? А частный детектив? Какова его роль?
