Алексей Синицын - Самоучитель Игры
Игре нельзя научить, ибо Игра бесконечно разнообразна. К Игре можно только повернуться лицом, и тогда сама Игра начнёт учить вас играть, и если вы будете внимательны и любопытны, она раскроет перед вами возможности выигрыша. Но помните: выигрывать предстоит именно вам. В конце концов, вы поймёте, что то, что вы обретаете, играя с Игрой, имелось у вас в самом начале…».
Джозеф Кроуз опасливо взглянул на входную дверь, слава богу, Томпсона где-то до сих пор носило по служебным надобностям. Ся-Бо, к его досаде, опять темнил, пускаясь в какие-то абстрактные и малопонятные философские экзерсисы. Где? Где? Где обещанные золотые правила выигрыша?! Он нетерпеливо встряхнул листы и заставил себя успокоиться. Тем более, дальше, кажется, следовало что-то более определённое.
«Я понял это, когда совсем молодым человеком приехал в Шанхай. У меня никого не было в этом большом городе: ни друзей, ни родственников, ни знакомых. После трёх дней безуспешных скитаний в поисках работы я присел на ступеньки возле какой-то москательной лавки, чтобы немного передохнуть. Сил почти не оставалось. И тогда ко мне подошёл протестантский миссионер – я это понял по его одежде – и дружелюбно заговорил. Узнав, что мой приезд из провинции связан с желанием заработать, он предположил, что я голоден, и великодушно пригласил меня к себе, в миссионерский центр. Там он меня накормил и сказал, что если мне негде переночевать, я могу запросто остаться на ночлег у него. Ночевать мне было действительно негде. Предыдущие две ночи я провёл под открытым небом. И я с благодарностью принял предложение этого великодушного человека.
Мы проговорили весь вечер, он много расспрашивал обо мне и охотно рассказывал о своей жизни: о том, как стал миссионером в Канзасе, о том, как чуть не женился на девушке из низшей касты в Индии и о своём служении теперь в Китае. «Но, – пожаловался пастор, – дела здесь идут не слишком-то хорошо». Я поинтересовался, что он имеет в виду. «Видишь ли, – вздохнул этот благородный человек, – всю неделю с утра до вечера я хожу по улицам Шанхая, неся местным жителям Слово Божье, а потом приглашаю их придти в воскресенье сюда, в миссионерский центр попить чаю, побеседовать в непринуждённой обстановке, послушать проповедь». «И что, не приходят, – поинтересовался я?» «Приходят, – отозвался пастор, но понимаешь как. В один воскресный день может придти 10 человек, в другой – 40, в третий – 20, а потом вообще только 5. Это не община! Это чёрт знает что, прости Господи, – в сердцах воскликнул он. – И я совершенно не знаю, к чему мне готовиться в предстоящее воскресенье». Мой благодетель выглядел растерянным.
Я ещё тогда интуитивно догадался, что этот честный, добрый и ответственный человек не выигрывал просто потому, что не играл! Он слишком серьёзно относился к своей миссии и думал, что этой «серьёзностью» автоматически заразятся все его прихожане. Между тем, каждый китайский учитель ци-гуна скажет вам, что любые упражнения нужно выполнять сосредоточенно, но без излишнего старания, с едва уловимой небрежностью, играючи. Но никогда нельзя легкомысленно относиться к Игре, игнорировать или недооценивать её значения!
Набравшись наглости, я спокойно сказал ему: «Хотите, я помогу Вам создать небольшую, но крепкую, а главное всё время разрастающуюся общину?». Изумлению пастора не было предела, он посмотрел на меня, как на крокодила, взявшегося доказать Великую теорему Ферма. Безработный, нищий провинциал, приехавший в Шанхай три дня назад, не занимавшийся никогда миссионерской деятельностью, самоуверенно заявлял, что может помочь ему создать то, что он (он!) не мог создать три года! Но это был воспитанный и деликатный человек, и поэтому, скорее, из вежливости согласился на моё предложение о помощи.
Честно говоря, я тоже точно не знал, как именно мне удастся помочь ему. Но я почему-то был абсолютно уверен, что смогу это сделать. Наконец, мне пришла в голову одна разумная идея. Денег у меня было совсем немного, но я решил потратить почти всё, что у меня имелось на библиотеку. Купив абонемент в центральную библиотеку Шанхая, я погрузился в раздел статистики, точнее начал просматривать почти все подряд имеющиеся там статистические данные. И вот, что мне удалось выяснить.
77,3 % подписчиков «The Times» являлись постоянными членами тех, или иных клубов по интересам. 79,2 % любителей бокса регулярно могли встретить друг друга на футбольных стадионах Метрополии, а 78,8 % футбольных болельщиков и любителей бокса были завсегдатаями пивных пабов. 75,8 % женщин Лондона, открыто выступающих за равенство прав с мужчинами, участвовали в демонстрациях в поддержку Североамериканских Соединённых Штатов в период гражданской войны Севера и Юга. 73 % любителей виски хотя бы раз в неделю посещали кофейни. 78,4 % вегетарианцев занимались или занимаются индийской йогой. 76,2 % филателистов совмещают коллекционирование марок с коллекционированием чего-то ещё. (Конкретно, 53 % филателистов коллекционируют дополнительно старинные монеты и денежные знаки). 72,5 % представителей шанхайского общества любителей зелёного чая не относят себя ни к одной из религиозных конфессий. 74,4 % людей, перебравшихся за последние три года из деревенских провинций в города Китая, не состоят ни в каком организованном сообществе. Вот оно! (в этом месте была пометка Ляо: если переводить дословно – «Журавль в руке!»).
Похоже, я нашёл то, что искал. Оказалось, существуют смежные группы людей, пересекающиеся в одних и тех же местах по причинам взаимного притяжения, о которых они даже не подозревают! Нельзя, конечно, сказать, что причиной того, что некоторые британцы регулярно встречались в лондонских клубах, являлась их устойчивая приверженность к «The Times». Однако незримая связь между этими людьми, безусловно, существовала. Мой вывод показался мне настолько же фантастическим, насколько верным: члены некоторых устойчивых групп не имели ни малейшего представления о своём членстве в данных группах. Ещё я заметил, что процент таких пересечений во всех смежных группах колеблется в совсем небольшом диапазоне: всего 5–6%. Мне пришло на ум два возможных объяснения данного феномена. Либо определённая группа сохраняла свою устойчивость по внутренним причинам сплочённости, а не по основным видимым мотивам своей организации. Как это происходило, скорее всего, в случае любителей футбола, бокса и пива. Либо у отдельных людей существовали психологически смежные интересы и предпочтения, в соответствии с которыми они оказывались в смежных группах, как, например, вегетарианцы и те, кто занимались или занимаются йогой.
Исходя из первого предположения, общину следовало формировать из сложившихся групп, а не из отдельных случайных прохожих, как это делал пастор. Исходя из второго, следовало искать людей из смежной группы. Но противоречия никакого здесь не было. Более того, сочетание этих двух факторов обещало только усилить планируемый эффект. Это был бы вообще идеальный случай. Я в результате своих поисков не нашёл абсолютно смежной группы, например, людей выращивающих розы и симпатизирующих протестантизму. Но зато у меня были любители зелёного чая, головы которых были свободны для религиозных проповедей. И городские иммигранты – группа, таких же, как и я провинциалов, незримо сплочённая общими проблемами выживания в большом городе.
Я прибежал в миссионерский центр и спросил у пастора, какой чай он использует при проведении своих воскресных чаепитий? Он ответил: чёрный. Это случилось в четверг. Тогда я сказал, что к ближайшему воскресенью ему необходимо приготовить зелёного чая на несколько десятков персон. Взяв у ошалевшего миссионера немного денег на объявление в газету и оставив его в полном недоумении, я понёсся сначала в шанхайское «Общество любителей зелёного чая», потом на биржу труда и затем в редакцию дешёвой китайской газетёнки, в которой печаталась колонка для разнорабочих. Правда, тогда мало кто из приезжающих в Шанхай на заработки умел читать и писать. Но в этом был и свой плюс – они покупали общую газету на 15–20 человек, среди которых один был грамотным, и все вместе просматривали предложения работы.
Затея была рискованной, неизвестно являлись ли эти группы смежными между собой, и возможно ли было их слияние в единую группу на принципиально иной основе. Но я играл! И я надеялся на проповедческие способности пастора.
Представителей общества любителей зелёного чая я пригласил на выездное чаепитие, а иммигрантов на первое заседание их собственной иммигрантской организации. Когда я рассказал о своём авантюрном плане пастору, он долго и внимательно смотрел на меня, а потом расхохотался. «Хорошо, что ты членов местного гольф-клуба не пригласил!» – сказал он добродушно. Я понял, что пастор включился в Игру.
