Дин Кунц - Славный парень
Собственная внешность ему понравилась. Его могли принять за учителя, за коммивояжера, за кого угодно.
Зеркала интриговали его. В зеркале все отражалось наоборот, и ему казалось, что в этом кроется какая-то загадка, но раскрыть ее пока не удавалось.
Однажды он прочитал интервью с женщиной- писательницей, которая сказала, что из выдуманных персонажей более всего отождествляет себя с юной Алисой Льюиса Кэрролла. Заявила, что душой она — Алиса.
Поскольку многие ее суждения вызывали у Крайта отвращение, как-то вечером он нанес ей визит. Писательница оказалась женщиной миниатюрной. Он легко поднял ее и бросил в большое зеркало, в надежде увидеть, как чудесным образом она пройдет сквозь него и исчезнет в Стране чудес.
Но выяснилось, что она — не Алиса. Зеркало разлетелось вдребезги. Поскольку писательница не сумела пройти сквозь зеркало, Крайт провел какое-то время, пропуская через нее осколки зеркала.
Только когда завибрировал мобильник, Крайт осознал, что простоял перед зеркалом больше минуты, а то и двух.
Из текстового сообщения следовало, что заказ будет доставлен к двум часам ночи.
То есть, по его часам, ждать оставалось один час и пятьдесят пять минут.
Он никуда не спешил. И расценил задержку как возможность поближе познакомиться с семьей, которая, сама того не зная, предоставила ему кров.
Начал со шкафчиков в ванной, примыкающей к большой спальне. Узнал, что в чем-то его предпочтения совпадают с выбором этих людей: зубная паста, нейтрализатор кислотности, таблетки от головной боли...
А вот то, что ему не нравилось, отправлял в ближайшую корзинку для мусора.
В двух ящиках комода в спальне нашел сексуальное женское белье. С интересом разворачивал каждый предмет, осматривал, складывал вновь.
Эта находка его не разочаровала. На что ординарные личности имели право, так это на ничем не сдерживаемое проявление сексуальности.
Крайт даже подумал о том, чтобы излить свою сексуальность на одни из наиболее соблазнительных трусиков, прежде чем вернуть их в ящик комода, но потом решил приберечь все для этой Пейкуэгг.
В дальнем конце коридора второго этажа находилась спальня дочери хозяев дома. Крайт быстро понял, что она — подросток.
Одежда девочки, убранство комнаты, коллекция компакт-дисков говорили о том, что она не бунтует, а во всем ладит с родителями.
Крайт не мог одобрить ее полную подчиненность отцу и матери.
Хотя дети и раздражали его, он тем не менее понимал, что и они могут приносить пользу. Вражда между поколениями была одним из элементов, которые позволяли держать общество под контролем.
В прикроватной тумбочке, помимо прочего, лежал запертый на замок дневник в кожаном переплете. Крайт сломал замок.
Девочку звали Эмили Пеллетрино. Писала она четко и красиво.
Крайт прочитал несколько страниц, абзац здесь, абзац там, но не нашел никаких откровений, которые стоило бы прятать под замок. Эмили находила родителей такими забавными, но любила и уважала их. Она не принимала наркотики. В четырнадцать лет, похоже, оставалась девственницей. Очень хотела получать в школе высокие оценки.
До знакомства с дневником Эмили в доме Крайту нравилось решительно все. Теперь же он нашел, что она очень уж самодовольная.
И подумал, что после выполнения текущего задания, если позволит время, ему стоит вернуться к
Эмили и увезти малышку на недельку-другую в какое-нибудь укромное местечко.
А обогатив ее новым опытом, как по части изменяющих сознание субстанций, так и идей, он мог бы вернуть девочку домой, в полной уверенности, что она более не будет столь высокого мнения о себе. В этом случае она также смогла бы по-новому взглянуть на мать и отца, и текущие неестественные отношения в этой семье уже никогда бы не вернулись.
Позже, в гостиной, продолжая осмотр дома, Крайт услышал шум сворачивающего на подъездную дорожку автомобиля. Взглянув на часы, увидел, что заказ прибыл точно в назначенное время: ровно в два.
Он не вышел из дома, чтобы поздороваться с курьерами. Протокол такого не предусматривал.
Не подошел и к окну, чтобы через щелочку взглянуть на курьеров. Они его не интересовали. Рабочие лошадки, выполнявшие мелкие поручения.
Вернувшись на кухню, Крайт открыл дверцу морозильной камеры и нашел порцию домашней лазаньи. Подогрел ее в микроволновой печи, запил бутылкой пива.
Лазанья пришлась ему по вкусу. Он вообще, если позволяли обстоятельства, предпочитал домашнюю пищу.
Помыв посуду, Крайт везде погасил свет, запер парадную дверь и вышел на подъездную дорожку.
Там его ждал «Шевроле», на этот раз темно-синий — не белый, но в остальном идентичный тому, который пришлось оставить в переулке.
Внешне ничто не указывало, что у этого седана под капотом, да и не только, не такая «начинка», как у обычных автомобилей этой модели. Но под низкими облаками, в свете уличного фонаря, в прыгающих тенях от ветвей палисандрового дерева, которые трепал ветер, темно-синий «Шевроле» выглядел куда мощнее своего белого собрата, и Крайту это нравилось.
Ключи оставили в замке зажигания. На пассажирском сиденье лежал «дипломат».
Крайт не стал поднимать крышку багажника, чтобы посмотреть, положен ли туда маленький чемоданчик.
В 2:32 ночи он не испытывал ни малейших признаков усталости. Предполагая, что ему придется провести долгую ночь с этой Пейкуэтт, вчера проспал до четырех часов дня.
Еще несколько минут, и он узнает, где найти и женщину, и самозваного рыцаря, который взялся ее охранять. И задолго до рассвета Тимоти Кэрриер будет лежать в земле, как и те рыцари, которые когда-то сидели за Круглым столом короля Артура.
Смелость Кэрриера и его умелое обращение с оружием заинтриговали, но не испугали Крайта. Недавние события ни на йоту не умалили его уверенности в себе, он и на этот раз не собирался ничего выяснять о Кэрриере.
Чем больше он узнавал о людях, которых ему заказывали, тем значительнее возрастала вероятность того, что он узнает и о причинах, по которым их хотели убить. А если бы он узнал слишком много, то пришел бы день, когда его работодатели вынесли бы смертный приговор и ему.
Кэрриер обрек себя на смерть добровольно, но Крайт полагал, что и в этом случае нужно следовать ранее установленному правилу: не задавать лишних вопросов.
Если женщина тоже не умрет до рассвета, то окажется в его власти. И Крайт не собирался обходиться с ней мягко, как наверняка обошелся бы, если б она осталась дома и смирилась со своей судьбой.
В конце концов, из-за этого увальня-каменщика вместе с седаном Крайт потерял кружку с попугаем, к которой так привязался.
Но, по крайней мере, у него остался тюбик с бальзамом для губ.
Он завел двигатель. Осветился приборный щиток.
Часть вторая
В НЕПОДХОДЯЩЕМ МЕСТЕ, НО ВОВРЕМЯ
Глава 18
Маленький пятиэтажный отель построили на обрыве над океаном давным-давно. Бугенвиллеи оплетали пурпурным и красным решетки у входа и расцвечивали мостовую конфетти лепестков.
В четверть первого Тим написал в регистрационной книге: «Мистер и миссис Тимоти Кэрриер», расписался. Ночной портье тем временем пропустил его карточку «Виза» через свой терминал, установив ее подлинность и сняв положенную сумму.
В их номере на третьем этаже сдвижные стеклянные двери вели на балкон, где стояли два металлических стула и столик для коктейлей. От каждого из соседних балконов их отделяло примерно три фута пустоты.
Под угольно-черным небом лежало черное, как сажа, море. Словно серый дым, пена на низких волнах набегала на берег, исчезая на пепельном песке.
К северу от них ветер громко шуршал кронами массивных пальм, заглушая мерный шум прибоя.
Стоя у балконного поручня, глядя на западный горизонт, на невидимую ночью линию пересечения неба и моря, Линда вздохнула:
— Им теперь без разницы.
— Кому что без разницы? — спросил Тим.
— Портье все равно, женаты мужчина и женщина, решившие остановиться в одном номере, или нет.
— Да, я знаю. Но это нехорошо.
— Оберегаешь мою честь, так?
— Я думаю, с этим ты справляешься сама.
Она перевела взгляд с затерянного в ночи горизонта на него.
— Мне нравится твоя манера разговора.
— И какая она?
— Никак не могу подобрать наиболее подходящее слово.
— И это говорит писательница.
Оставив балкон ветру, они вернулись в номер, закрыли сдвижные двери.
— Какую выбираешь кровать? — спросил он.
— Вот эта пойдет. — Она стянула покрывало с одной.
— Я в определенной степени уверен, что тут мы в безопасности.
Она нахмурилась:
— А почему нет?
— Я все гадаю, как он нашел нас около ресторана-кафетерия.
— Должно быть, он действительно живет где-то рядом с пустырем, на котором зарегистрирован его автомобиль. Вот случайно и увидел, как мы проверяли пустырь.
