Юхан Теорин - Санкта-Психо
И ему надо спать. Как детям.
Десять минут первого.
Надо спать. Если он будет полуночничать, сломается биоритм, и ночь превратится вдень.
Но ему совершенно не хочется спать.
Он размышляет… собственно, это всего-навсего игра ума, точно так же все начиналось и с Вильямом в ельнике. Но Ян упорно возвращается к одной и той же мысли: как ему незаметно, при этом не подвергая риску детей, пробраться в Санкта-Психо?
17
Уже поздно. Время в баре «У Билла» тянется, как сироп, но спать не хочется – ночные дежурства в «Полянке» сделали из Яна настоящую сову. В свободные дни он спит до десяти, а ложится далеко за полночь. Ритм для него совершенно непривычный, и, хоть он не пьет ни капли спиртного, чувствует себя уставшим.
«Богемос» только что закончили часовую импровизацию, а он тем временем почти допил свое безалкогольное пиво. Рядом за столиком два незнакомых парня обсуждают приемы самообороны.
– А нож? – спрашивает один.
– Нож – другое дело. От ножа не защитишься.
– Да знаю я, но…
– Что – но? Ты кулак, а он по нему ножом…
– Тогда надо мечом запастись, – смеется второй.
Ян в разговор не вступает, попивает свое пиво. Сегодня в баре никого знакомых – ни Лилиан, ни Ханны… никого. Он уже готов идти домой в одиночестве и завалиться спать. Тоже в одиночестве.
Над столом нависает тень.
– Привет!
Ян поднимает глаза – незнакомый парень примерно его возраста. Черные брови и блондинистый конский хвост.
Хотя нет… не совсем незнакомый. Солист «Богемос». Он снял свою черную куртку, и теперь на нем только белая хлопковая футболка. Шея обмотана полотенцем.
– Как дела?
Что на это сказать?
– Спасибо, хорошо.
С таким же успехом можно было ответить «спасибо, плохо». Или «спасибо, все хуже и хуже».
Певец присаживается к столу. Голос у него слегка хриплый, но очень приятный – теплый, дружелюбный. Вытирает лоб полотенцем.
– Мы незнакомы, я знаю… неважно. Все спокойно.
– Конечно… – Ян по-прежнему не понимает, какой тон ему выбрать.
– Но я тебя видел… а ты? Ты меня видел?
– Нет… не понимаю, что ты имеешь в виду.
– С другой стороны заграждения… на своей второй работе. Ты же ездишь в детсад на велосипеде?
Ян ставит кружку на стол. До него доходит смысл сказанного. Он невольно понижает голос:
– Значит, ты работаешь в Санкта… в больнице?
Кивок.
– Ночбез.
– Как это?
– Отдел безопасности, ночной подотдел.
У Яна по спине побежали мурашки. Сердце заколотилось.
Наверняка в подвале все-таки есть камера наблюдения. Его сфотографировали. Или видели. Сейчас прибегут другие охранники, выкрутят руки, начнут допрашивать…
Но его собеседник сидит совершенно спокойно и улыбается.
– Я знаю, тебя зовут Ян. Ян Хаугер.
Ян кивает – что ему еще остается?
– А ты? – Можно попробовать поддерживать независимый тон.
– Реттиг… Парс Реттиг.
– Странно, Парс, что мы встретились здесь…
– Ничего странного. Я знаю, кто ты. И я хотел с тобой встретиться.
– Зачем?
– Затем, что нам нужна помощь.
– Какая помощь?
– Помощь в помощи. Мы стараемся помочь заблудшим.
– Заблудшим?
– Больным в Санкта-Психо… Ты хочешь, чтобы им стало лучше?
Ян молчит. Он нарушает все правила – сидит и болтает с охранником из больницы… а как же обет молчания? Но, как ни странно, он успокоился – Ларе Реттиг, похоже, не желает ему вреда.
– Может быть… а о чем речь? О какой помощи?
Ларе молчит несколько секунд, как опытный оратор перед выступлением, потом наклоняется к нему поближе и понижает голос:
– Запреты. Мы все устали от запретов.
– Кто – мы?
Парс, не отвечая, встает из-за стола:
– Поговорим в другой раз. Я тебя найду. – Он поощрительно улыбается и добавляет: – Ты поможешь нам, Ян. По глазам вижу.
– Что ты видишь?
Реттиг улыбается:
– Что я вижу? Вижу, что ты готов защищать слабых.
18
Все до единого дети в «Полянке» обнимают зверей. В «Полянке», согласно распорядку дня, – час мягкой игрушки. Очередной ритуал. У кого нет своего любимца, может взять в корзине. И воспитатели тоже ходят по школе с мягкими игрушками. Медвежата, тигры и жирафы с тонкими неустойчивыми ногами. Мира таскает за собой длиннющего питона в красную и белую полоску, а у Жозефин – розовый лось.
Звери-хранители, думает Ян. Ему досталась золотисто-желтая рысь. Собственно, не досталась, он сам ее выбрал – правда, после того, как все уже разобрали свои игрушки. Рысь изрядно потрепанная, но миловидная и ничем не пахнет.
– Как его зовут? – спрашивает Матильда.
– Это… Лофти. Ты ведь знаешь, это рысенок. Он прибежал сюда из леса… из далекого леса.
– А зачем? Почему он не остался в своем лесу?
– Потому что он… потому что он любит детей. Он захотел узнать, как вы здесь живете. И поиграть с вами.
У Лео – одноглазый кот, он сжимает его так крепко, что кот сплющился и стал длиннее, чем было задумано.
– А как его зовут, Лео?
– Фредди.
– И кто это?
– Не знаю… погляди-ка.
Лео разжимает маленький кулачок – там лежит кошачий глаз. Он его выковырял.
Ян внимательно смотрит мальчику в глаза и пытается понять – что это? Наивность? Или он так несчастлив? Не понять… Ян знает только, что в другом мире дети носят с собой не плюшевые игрушки, а винтовки и пулеметы.
И как им помочь? Как помочь одному-единственному? Такому, как Лео?
Ты готов защищать слабых, сказал певец из «Богемос». Может быть, это и правда, но он мало что может сделать. В его ли это силах?
И в этот понедельник тоже: несколько детей исчезают в подземном туннеле и возвращаются. Ян уже начал понимать, как реагируют дети на эти перерывы в регламентированном существовании детского сада… простите, подготовительной школы. Некоторые, например Мира и Матильда, радуются предстоящей встрече с родителями, прыгают, хихикают, их маленькие ножки быстро и охотно топают по крутым ступенькам лестницы. Другие – Фанни, Катинка – спокойны, молча и беспрекословно следуют за провожатым.
Но бывает и по-другому.
Например, Жозефин, пятилетка, та самая, которая выбрала «Зверомастера». Она волнуется перед посещением, а возвращается немного испуганной.
– Хорошо, – отвечает она на все вопросы.
Он не верит ей. Точнее, верит, но не совсем.
В этот понедельник она должна идти на свидание в два часа. За пять минут Ян приходит за ней – она сидит в игровой и строит дом из кубиков «лего».
– Привет, Жозефин! Время кататься на лифте.
Она не отвечает, продолжает вдумчиво пристраивать очередной кубик.
– Жозефин! Пора идти!
Девочка, не поднимая глаз, встает и покорно идет за ним.
Розовый лось под мышкой – утром она доложила всем, что его зовут Зигги.
Ян смотрит на Жозефин, на лося… зверь-хранитель. От кого он ее охраняет?
– Эта книжка, Жозефин… про зверомастера. Ты ее помнишь? – Они уже спустились в подземный коридор.
Девочка молча кивает.
– Откуда ты знала, что она лежит в ящике?
– Она там лежит, потому что я ее туда положила.
– Вот как? Тебе кто-то ее подарил?
Она опять кивает:
– Мне много книжек подарили.
– Кто же их тебе дарит?
– Тетя.
Ян остановился у лифта:
– Хочешь, чтобы я с тобой поднялся?
Энергичный кивок, и они входят в кабину.
– А с кем ты встречаешься?
– С тетей, – почти шепотом говорит Жозефин.
С тетей? Жозефин не ночует в садике, Ян знает, что ее приводят и забирают разные люди – иногда женщина, иногда пожилой мужчина. Он их даже не видел. Само собой, он не имеет права расспрашивать Жозефин про ее родственников… но все же наклоняется к ней:
– Ты ведь едешь к маме? А не к тете?
Кивок. Лифт останавливается.
Ни разу до этого Ян не поднимался на лифте с ребенком в комнату свиданий. Он осторожно осматривается – довольно большая, светлая, чисто прибранная комната с большим диваном. Искусственные пальмы в кадках, стол с детскими книгами. Насколько можно судить, камер наблюдения здесь тоже нет.
В комнате свиданий никого. На противоположной стороне – дверь, тоже с кодовым замком.
– Иди, Жозефин…
Он придерживает дверь лифта, она делает шаг и останавливается:
– А ты можешь остаться?
– Нет, Жозефин, мне нельзя остаться… ты встретишься с мамой без меня.
Жозефин горестно качает головой, и он не знает, как быть. Комната свиданий по-прежнему пуста. Он не отпускает дверь, медлит – ему не хочется оставлять Жозефин одну.
Дверь с металлическим жужжанием открылась, и на пороге появился накачанный парень в светло-красном комбинезоне. Не Ларе Реттиг, помоложе. Поменьше ростом, но куда мощнее. Очень коротко стриженные темные волосы. Где-то Ян его видел.
Охранник из денбез? Дневной подотдел службы безопасности? Почему-то Яну он напомнил бойцовского питбуля, готового вцепиться во что угодно – в автомобильную шину, например. Или в шею.
