Джеймс Кэрол - Хищница
Через десять минут они снова ехали по мосту поцелуев в направлении из города. В машине повисла напряженная тишина. Уинтер думал о том, что они не первые едут по этому мосту и не думают о поцелуях. Они проехали знак, обозначающий городские границы, и через несколько секунд небо заслонили кроны деревьев.
– С самоубийством матери тоже не сходится, – прервал тишину Уинтер.
– Люди кончают с собой каждый день, Уинтер, – взглянув на него, заметила Мендоза.
– Да, но при наличии детей все меняется. Раз Юджин Прайс бил жену, то и образцовым отцом он явно не был. Ты слышала, что сказал Кларк: все подозревали, что детей каким-то образом мучают, но никто не смог ничего доказать. Связь матери с детьми – самая сильная связь в мире. Она знала, что за человек ее муж. И чтобы она решилась оставить детей наедине с этим чудовищем, жизнь должна была стать для нее совсем уж невыносима.
– Может, так оно и было. Жизнь стала невыносима.
– Я так не думаю.
Уинтер снова вспомнил свою мать. Для нее жизнь стала невыносима, но она держалась. Он часто думал о том, почему она не покончила с собой. Единственная причина, до которой он додумался, – она не хотела оставлять его одного. С тех пор, как он уехал учиться в университет, он ждал телефонного звонка с сообщением о том, что она наглоталась таблеток или вскрыла вены в ванне, но никто не звонил.
Увиделся он с ней всего один раз, когда конец был уже близок. Она лежала в больнице, слабея умом и телом. В спутавшемся сознании она обращалась к нему по имени отца, и этот факт делал и без того тяжелую ситуацию невыносимой для Уинтера. Он не смог пробыть с ней и пяти минут. Возвращаясь на работу в Куантико, он организовал ее перевод в больницу получше и сделал все, чтобы ее последние дни прошли в комфорте. И продолжал ждать звонка. В конце концов ее убили не таблетки и не бритва, а выпивка.
– И что, по-твоему, случилось с матерью? – спросила Мендоза.
Дорога резко ушла вправо, и солнце стало светить прямо в глаза. Он закрылся от ослепляющих лучей и повернулся к Мендозе.
– Думаю, ее убили. Скорее всего, Юджин Прайс привел ее в сарай, накинул веревку на шею и повесил. И, думаю, он заставил детей смотреть. Что мне по-прежнему непонятно – какое отношение к этому всему имеет Нью-Йорк, кафе в два часа ночи и психопатка со страстью к драматическим жестам.
20
Отделение судмедэкспертизы округа Монро располагалось в Брайтоне, небольшом городке в южном пригороде Рочестера. Рядом стоял комплекс зданий исправительной колонии, похожий на кубики из конструктора «Лего». Тюрьма выглядела так, словно ее строил ребенок с неразвитым воображением.
Выйдя из машины, Уинтер потянулся, зажег сигарету и застегнул куртку. Немного погодя еще раз вытянулся и похрустел суставами. Мендоза обошла машину и встала рядом с Уинтером – надела очки, поправила форму. Уинтер еще не видел, чтобы она выглядела неряшливо или неопрятно – вне зависимости от времени суток ее внешний вид всегда был безупречен.
Пройдя через парковку, они подошли к краснокирпичному зданию бюро судмедэкспертов. Похоже было, что его строил тот же самый унылый ребенок, который работал над зданием тюрьмы. Уинтер сделал последнюю затяжку, затушил сигарету об урну у входа и прошмыгнул вслед за Мендозой в закрывающуюся дверь.
Внутри здание было таким же безликим, как и снаружи. В отделке доминировал бежевый цвет, бетон и ламинированное дерево. Единственным ярким пятном была большая монстера. Женщина на ресепшене подняла голову от компьютера и широко улыбнулась всеми своими зубами.
– Следователь Мендоза?
– Да, верно. Мы к доктору Гриффин, – с улыбкой сказала Мендоза.
На лице секретаря отразилась крайняя степень недоумения.
– Что-то не так? Доктор Гриффин ведь на месте?
– Да, она здесь. Просто по телефону ваш голос звучал иначе.
Мендоза негодующе взглянула на Уинтера, но он лишь пожал плечами. Секретарь вышла из-за стойки и жестом пригласила их следовать за собой.
– Ты в курсе, что представляться офицером полиции противозаконно? – зашипела она, пока они шли.
– Так арестуй меня, – прошептал в ответ Уинтер.
Они свернули в коридор и остановились у двери почти в самом конце. На стальной табличке было написано: «Доктор Розалия Гриффин. Главный судмедэксперт». Секретарь постучала в дверь.
– Войдите, – донеслось изнутри.
Секретарь толкнула дверь и отошла в сторону, чтобы пропустить Уинтера и Мендозу. Доктор Гриффин подошла поприветствовать их. Ей было около пятидесяти пяти, и выглядела она очень хорошо. Форму седым волосам придавала короткая стрижка, не требующая сложной укладки. Пиджак был не дизайнерский, но сшит по ее меркам. Либо же ей повезло и стандартная модель села на нее идеально, что при росте метр девяносто – большая удача. На коротко стриженных ногтях – аккуратный маникюр. На левом глазу она патриотично носила повязку с красно-бело-голубыми стразами по контуру.
– Детская травма, – объяснила она южным медленным говором.
Уинтер ждал подробностей, но не дождался.
– Хотите кофе? – спросила она.
– Черный, два сахара, пожалуйста, – попросил Уинтер.
– Мне с молоком, без сахара, – сказала Мендоза.
– Сделайте три кофе, пожалуйста, Анджела.
Анджела вышла, прикрыв за собой дверь. Гриффин села и жестом пригласила их занять кресла перед ее столом. Кроме телефона, лэптопа и единственной папки на столе не было абсолютно ничего. Уинтер расстегнул куртку и сел. В этом кабинете, как и повсюду в здании, тоже царил ламинат – им были отделаны пол, стол и книжный шкаф. На стене за спиной доктора Гриффин в сосновых рамках висели сертификаты, подтверждающие ее профессионализм.
– Прошу прощения за любопытство, но почему полиция Нью-Йорка вдруг заинтересовалась убийством, раскрытым шесть лет назад? – спросила Гриффин у Мендозы.
– Оно связано с текущим расследованием, но это все, что я сейчас могу сказать.
Раздался стук в дверь, и Анджела внесла поднос с кофе. Поставив чашки на подставки, она тихо выскользнула из кабинета.
– Хорошо, начнем с начала, – предложила Гриффин, когда закрылась дверь, и демонстративно постучала пальцем по папке, привлекая к ней внимание. – Насколько я могу судить, у нас намечается сделка. У меня есть нечто, что нужно вам, а у вас – то, что нужно мне.
– А почему вы так заинтересовались? – спросила Мендоза.
Гриффин засмеялась так, словно ответ был абсолютно очевиден.
– Потому что я любопытна, и я люблю тайны. Если есть какая-то тайна, я обязательно должна ее разгадать.
Уинтер улыбнулся. Он прекрасно ее понимал. Неразгаданные тайны и его сводили с ума. Он посмотрел в единственный глаз Гриффин и перевел взгляд на папку. Вряд ли в ней содержались все необходимые ему сведения, но что-то полезное там быть могло. А значит, и думать было не о чем.
Он начал рассказывать.
21
– Да, интересно, – заявила Гриффин, когда Уинтер замолчал, и снова застучала пальцами по папке. – Однако если вы рассчитываете найти здесь доказательства вины вашей таинственной незнакомки или пролить свет на ее личность, вас ждет разочарование.
– Почему вы так уверены?
– Статистика на моей стороне. Эта ваша женщина – правша?
Уинтер прокрутил в голове картинки из кафе. Блондинка. Левой рукой хватает повара. Нож в правой руке. Он понял, куда клонит Гриффин. Девять из десяти людей – правши, а она сказала, что статистика на ее стороне.
– Убийца Ридов – левша?
Она кивнула.
– Я подозреваю, что ваша женщина к ним не относится?
– Нет.
– У меня нет сомнений в том, что убийца Ридов – левша.
– А Нельсон Прайс тоже был левшой?
– Да, – кивнула Гриффин. – А может эта женщина одинаково хорошо владеть обеими руками?
– Это теоретически возможно, но статистика против нас.
– Вы ведь уже поняли, что она не может быть убийцей, так?
– Пока все говорит в пользу того, что убийца – Нельсон Прайс.
– Мой вопрос не об этом, – прищурив свой единственный глаз и глядя на Уинтера, сказала Гриффин. Тут Уинтер заметил, что и Мендоза тоже пристально смотрит на него. Складывалось ощущение, что они на одной стороне. Как будто они вместе вели против него какую-то игру.
– Что?
– Говори, – сказала Мендоза. – Какие бы сумасшедшие идеи ни пришли в твой необъятный мозг, я хочу их слышать.
Уинтер взял кружку с кофе, подул на него, сделал глоток и поставил чашку на стол.
– Как можно доказать, что что-то не произошло?
– С трудом, – ответила Гриффин.
– Вот именно. И сейчас именно это здесь и происходит. Мы пытаемся доказать, что женщина не убивала Ридов.
Мендоза изобразила недоумение.
– Разве мы это еще не доказали? Ведь все имеющиеся факты указывают на то, что убийца – Нельсон Прайс. Мне казалось, это решенный вопрос.
– В том-то и дело. То, что Нельсон Прайс убил Ридов, не означает, что их не могла убить эта женщина.
