Анна Белкина - G.O.G.R.
— Почему? — осведомился Недобежкин, остановившись посреди казармы.
— Ээээ, — Девятко не нашёлся, что ответить. Он лепетал то про сквозняки, то про грунтовые воды.
— Там каверна, я вам уже говорил, — ответил за него Ежонков. — А из каверны, наверное, вылазит кое-кто, вот и заколотили. Чего тут непонятного?
Пётр Иванович стоял возле Девятки и видел, как он потихоньку зеленеет и начинает пошатываться. Кажется, он знает про комендатуру больше, чем рассказывает. Как бы его подковырнуть? Серёгин решил, что обязательно что-нибудь придумает и заставит Девятку раскрыть тайну заколоченной комендатуры.
Голиков и Смирнов снимали короб ровно полчаса — они так старались, работали, словно хирурги, или ювелиры какие-нибудь, боясь порвать бумажные обои. Наконец, короб был отставлен в сторону и всеобщему обозрению открылся радиатор. Радиатор весь зарос пушистыми клоками серой пыли, покрылся какой-то паутиной, из-под него стремглав убегал живой чёрный паук. Кроме этого около радиатора валялись смятые пачки от сигарет, обёртки от конфет, колбасные хвостики…
— Чёрт, — покачал головой Недобежкин, а Пётр Иванович подавил смешок: это же надо так замусорить…
Потом начали резать линолеум. Девятко, прямо трясся весь, кода Сидоров поднял широкий квадрат нового утеплённого покрытия и обнаружил под ним старое — затоптанное и стёртое. Сидоров хотел и его разрезать, но увидел, что старый линолеум уже кто-то разрезал до него и положил назад.
— Сюда уже кто-то зале-ез, — пропыхтел вспотевший от работы Сидоров. — Видите, вырезано?
— Объегоркин этот и залез… — буркнул Пётр Иванович. — Давай-ка, Саня, вынимай.
Сидоров подцепил своим ножиком вырезанный кусок и вытащил его. А там, под этим куском, зияла дыра.
— Каверна, — определил Ежонков.
Серёгин видел, как вытаращились на эту «каверну» собравшиеся в казарме солдаты, и слышал, как шепчутся они о том, что не хотят тут больше жить.
— Лезем! — скомандовал Недобежкин.
Но, подойдя к каверне, он понял, что нависающий над ней пыльный радиатор не оставляет шансов на то, чтобы протиснуться внутрь.
— Чёрт… — чертыхнулся Недобежкин. Он присел на корточки, вытащил из кармана фонарик и включил его, засвечивая туда, в каверну и пытаясь что-либо там разглядеть. В свете фонарика различались серые бетонные ступеньки.
— Вот сюда-то и лазил Объегоркин, — заключил Недобежкин. — Навесили… радиатор этот… как специально, ей-богу!
— Я-а чего-то не пойму… — пролепетал полковник Девятко с явным испугом. — Какой Объегоркин? Кто он такой, ваш этот Объегоркин?! Я не понимаю… Что значит это ваше «лазил»?
— Объегоркин был помощником верхнелягушинского участкового, — спокойно объяснил Недобежкин. — А это наше «лазил» означает то, что он тут пропал. Теперь вы понимаете?
— Оп-па… — пискнул Девятко и, чтобы не упасть на размягчившихся ногах, уселся на чью-то койку. — Что они мне всучили… Что всучили…
— Ну что, Ежонков, нашёл спутник? — спросил Недобежкин, не оборачиваясь, а разглядывая загадочные ступеньки.
— В космосе спутник! — угрюмо проворчал Ежонков. — Не берёт, хоть ты тресни!
— Ну, вот и тресни… компьютер свой по кумполу! — рассердился Недобежкин, поднявшись с корточек на ноги. — Товарищ полковник, открывайте вашу комендатуру!
Глава 28. Милиционеры попали на «Наташеньку»
Грубые доски, что перекрывали доступ в комендатуру, были отодраны и валялись на асфальтированной дорожке неопрятной грудой. Недобежкин толкнул деревянную дверь с лохмотьями облупившейся краски и зашёл внутрь. Мебель отсюда всю вынесли — наверное, поставили в новой комендатуре. А эта — сверкала голыми стенами с отсыревшими вспученными обоями и пахла мышами да плесенью.
— Знаете, ребятки, — Девятко забежал перед Недобежкиным. — Тут этот… ход есть подземный.
— Да? — удивился Недобежкин, освоившись с ролью эсбэушника. — А чего же вы тогда молчали и за нос нас водили? «Сквозняки…», «Вода…»? Или вы там что-то прячете?
— Н-никак нет, — промямлил Девятко. — Просто я боялся. Я случайно нашёл его в подвале… Там, понимаете, в комендатуре, погреб был какой-то. Мне интересно стало, что за погреб, ну я и полез. А там ничего нету, только шкаф возле стенки какой-то стоит. И он стоял там не у самой стенки, а отодвинутый был, понимаете? Я заглянул и увидел — ход подземный, как у Буратины.
— Каверна! — поправил Ежонков.
— Ну, ладно, «таверна» ваша, будь она неладна! — фыркнул Девятко. — Вот он, этот кабинет, с «таверной»… — эти слова он уже не выкрикнул, а прошептал, съёжившись, указал на дверь, на которую навесили целых четыре здоровенных амбарных замка.
— КАверна, первая буква — «К»! — вставил Ежонков. — Я вам уже это говорил!
— Ну, и как будем открывать эту красоту? — осведомился Недобежкин. — Тоже часика полтора?
— Нет, у меня ключи есть, — признался Девятко. — Это я замки навесил, чтобы «таверну» закрыть. Потому что там в ней манцы какие-то творятся.
— А? Как вы сказали? — изумился Недобежкин, постучав в эту задраенную на замки, но хлипкую дверь. — Манцы? Что ещё за манцы?
— Понимаете, — начал оправдываться Девятко.
— Открывайте! — потребовал Недобежкин. — Ну и рассказывайте, конечно!
— Так точно… — булькнул Девятко и завозился в первом замке — в самом верхнем. — Понимаете, когда я за шкаф заглянул, то в «таверне» этой вашей увидел: трактор какой-то стоит. Большущий такой, целый «панцер-хетцер»…
— Чего? — протянул Недобежкин, который никогда не видел этот самый «панцер-хетцер» и даже не знал, что это такое.
— Ой, ну, штуковина такая, почти что танк, — пояснил Девятко и продолжил «притчу о ТАверне». — Так вот, трактор этот стоит, а к нему мужик там, под землёй подходит и тут меня, кажись заметил. Я за шкаф юркнул, отсижусь, думаю. И пронесло — не заметил и съехал куда-то на тракторе! Уй и испугался я! Сколько в армии служу — а не видал, чтобы трактора под землёй в «ТАвернах» ездили…
Наконец, Девятко победил замки и впустил Недобежкина, Серёгина, Сидорова, и Ежонкова в тот кабинет, где был зловещий погреб. Кабинет был пуст — без мебели, и тёмен, потому что окна тоже заколотили. Стенки почему-то отсырели — так же как в особняке Гопникова, с потолка иногда срывались большие мутные капли.
— Брр, — съёжился Девятко, сделав шаг в этот достаточно неуютный и неудобный кабинет. — Вот она, «ТАверна»! — показал пальцем на пол, где различалась запертая на замок крышка погреба. — У меня ключ есть!
Девятко перехватил взгляд Недобежкина, говорящий: «Кто открывать будет?!» и нырнул вниз, чтобы отпереть погреб.
Пока Девятко возился с замком, Сидоров разглядывал всё вокруг себя. Ух, ну и страшно же здесь! Когда Сидоров сам в армии служил у них комендатура была более человеческая, что ли… А тут впору жить только чёрту. Вот он тут и живёт — а кем же ещё мог быть тот «мужик на тракторе»? Конечно, чёрт!
— Серёгин, пойдёмте вниз! — сказал Недобежкин, когда Девятко справился с поржавевшим за год замком. — Сидоров и Ежонков остаются наверху. Ежонков — на тебе спутник!
— А я? — поинтересовался Девятко судьбой своей персоны.
— Вы… — Недобежкин подумал и решил: — И вы с нами — покажете, где шкафчик-то.
— Ы… — пискнул было Девятко, желая отказаться, но Недобежкин не послушал писк и настоял: — Идёмте же, товарищ полковник!
Подвал комендатуры практически на отличался от подвала Гопникова — разве что поменьше да и полок с вареньем нету. У дальней стены торчал шкаф. Когда Недобежкин и Серёгин осветили его своими фонарями — они поняли, что шкаф отсырел, прогнил и готов развалиться от малейшего толчка. Они приблизились и увидели, что шкаф и правда — чуть отодвинут от стенки, а за ним начинается некий коридор.
— Пётр Иванович, двигаем! — Недобежкин взялся руками за шкаф с одной стороны.
— Ага, — Серёгин взялся с другой. — Раз, два, взяли!
Потревоженный шкаф оказался тяжёл. Отодвигаться он не стал, а вместо этого — завалился вперёд, обрушился на каменный пол и разбился в гнилые щепки. Девятко едва успел отпрыгнуть в сторону, иначе его бы накрыло.
— Чёрт! — буркнул Недобежкин.
— Так даже лучше, — сказал Пётр Иванович. — Открылась наша каверна. Идёмте, Василий Николаевич, — и привязал к одной доске от бывшего шкафа свою излюбленную «нить Тесея».
— А я? — Девятко вспомнил о своей персоне.
— И вы! — распорядился Недобежкин, и Девятко, хотел он того, или нет, потопал вслед за «агентами СБУ» в «ТАверну».
Это была не обычная пещера, а действительно, какая-то «ТАверна» — её пол был покрыт асфальтом, а стены — обшиты металлическими пластинами. Пещера оказалась широка — да, в ней мог бы проехать танк, или трактор, или этот «панцер-хетцер».
