Один лишний - Дмитрий Олегович Борисенко
Около дивана, на котором мы вчера вечером курили косяки, дожидался как ни в чем не бывало мой рюкзак. Его даже ничем не облили!
Я скинул с себя простыню и с отвращением начал натягивать мокрую одежду. Тусоваться на даче в октябре, конечно, весело, но возвращаться домой в такой холод, особенно в джинсах, облитых пивом, не сильно приятно.
Ко мне потихоньку возвращались воспоминания. Последнее, что я хорошо помнил, – это как Вано принес косяк. Вспомнил, как мы пили пиво на улице. Юлю, обнимавшуюся с татуированным парнем на танцполе… Опоссума, кажется он снова блевал… Воспоминания приходили ко мне обрывками. Я танцую с девушкой… Она целует меня в губы… Мы раздеты и пьем текилу прямо из горла… А дальше? Дальше пустота, ничего…
Парень, лежавший на столе, застонал. Решив перевернуться, он грохнулся на пол. Тарелка, на которой он спал, тоже упала и разбилась. Вскочив, толстяк начал озираться с ошалелыми глазами, явно не понимая, где оказался. Увидев меня, он что-то пробормотал себе под нос и побрел в сторону холодильника.
Головная боль не давала мне покоя. Хотелось свалить отсюда побыстрее, нормально отоспаться и прийти в чувство.
Допив остатки пива, я вышел на улицу. На пороге меня ждала еще одна находка – моя куртка. Я уже ничему не удивлялся. Возможно, теперь я даже не замерзну. Остались только трусы, майка и правый носок.
Стоял дубак. Сняв мокрую худи, я убрал ее в рюкзак, накинул кожанку на голое тело и застегнулся. В кармане обнаружилась пачка сигарет. Я закурил, горький дым быстро распространился по легким. После первой затяжки сразу захотелось блевануть, и я выкинул почти целую сигарету.
Ветер пронизывал насквозь. К черту все. Я решил не дожидаться, когда гости и хозяин дома проснутся, особенно девушка, с которой я бурно провел ночь. Забив на потерянную одежду, я двинулся к воротам.
9
Меня распирала злость на самого себя. Напиться до беспамятства, потерять часть одежды и мокрым возвращаться домой в конце октября! Хорошо хоть телефон на месте. Я посмотрел на экран зарядки осталось десять процентов. Но больше всего раздражал тот факт, что я переспал с какой-то бабой, когда мне так нравится Катя. Ладно бы просто напился… Я с размаху ударил кулаком по соседскому забору, тот гулко загудел, а в голове словно разорвалась граната. Я прижал пальцы к вискам и, глядя себе под ноги, зашаркал в сторону дороги.
На автобусной остановке не было ни души. Тут и остановки как таковой не было, лишь знак, сообщающий о ее наличии. По дороге гуляли только ветер и опавшие листья. За десять минут мимо проехала всего одна машина. Меня терзало нехорошее предчувствие, что я могу сегодня не уехать. Была половина девятого утра.
Вторая попытка покурить оказалась более удачной. Табачный дым уже не казался таким противным, но все равно немного подташнивало. Эту сигарету я докурил до конца.
Спустя полчаса подъехал автобус. Я за это время успел промерзнуть до костей. Тряска была настоящим испытанием. Каждая кочка отдавалась ударами боли в голове. В животе разверзся настоящий ад. Я начал медленно и глубоко дышать.
Мне все же удалось дотерпеть до конца маршрута. Как только автобус остановился, я пулей выскочил на улицу, добежал до первого попавшегося угла и опустошил желудок возле какого-то ларька. На асфальте осталась большая лужа желто-зеленого цвета с кусочками вчерашнего мяса. Сразу стало легче.
Как только я подошел к билетной кассе, мой телефон выключился. Банковская карта осталась дома. Я выгреб всю мелочь из карманов и насчитал жалких тридцать четыре рубля, не хватало еще ста двадцати. Выругавшись вслух и прокляв тот день, когда я согласился поехать на эту гребаную тусовку, я пошел на платформу. Турникетов в этом захолустье не было.
Вдалеке послышался свист приближающегося поезда. Подъехала электричка. Я решил не испытывать судьбу и встал возле дверей, чтобы быстро ретироваться, если вдруг зайдет контролер.
Тут же стояли два пьяных мужика, видимо, тоже безбилетники. Несмотря на раннее утро, они еле держались на ногах и бухали водку прямо из горла. Алкаши о чем-то спорили, дискуссия прерывалась криками то одного, то другого. Но мне до них не было дела. Пустым взглядом я смотрел на удаляющуюся платформу и серый пейзаж в грязном окне двери вагона. Никаких мыслей в голове, лишь желание побыстрее добраться до дома, лечь в кровать и забыться сном, чтобы избавиться от чувства отвращения к себе.
Обстановка начала накаляться. Мужик в засаленной черной кепке, который стоял ближе ко мне, толкнул своего собутыльника в плечо. Тот из-за изрядного количества выпитой с утра водки неуклюже взмахнул руками и грохнулся на пол.
– Ах ты сука! – заорал упавший, его лицо перекосила гримаса глубочайшей обиды.
– Ты кого сукой назвал?!
Обладатель кепки возвысился над нокаутированным противником и прописал тому несколько ударов ногой по лицу.
– Будешь знать, мразь!
И как ни в чем не бывало он достал сигаретку и закурил, не обращая на лежащего мужчину внимания. У избитого алкаша был сломан нос, кровь стекала по перекошенному лицу на грязный пол. Происходившее достаточно органично вписывалось в колорит вагона. Следы крови, бутылка водки, катающаяся из угла в угол, табачный дым – так и должно быть, так и задумано.
Внезапно поверженный сделал резкий выпад, обхватил руками ноги обидчика и с легкостью повалил его. Засаленная кепка слетела с головы. Пьяные мужики валялись в проходе, орали друг на друга трехэтажным матом и отвешивали друг другу удары.
Мне захотелось схватить этих животных за шиворот и выкинуть на ходу, а потом с улыбкой смотреть, как их кости ломаются от ударов о рельсы и камни. Возможно, кто-то из них сломает шею или разобьет голову – прекрасный исход событий. Нечего таким ублюдкам ездить в общественном транспорте.
Я подошел к дерущимся вплотную, не отрываясь, глядя на этих заляпанных кровью существ. Желчь разъедала меня изнутри. Ненависть. Электричка начала замедлять ход. Я зарядил одному из них в нос кедом, потом другому. Две пары испуганных глаз вылупились на меня, про свои обиды они разом забыли.
– Ты что творишь? – пролепетал тот, что ранее был в засаленной кепке.
Я присел на корточки и прошептал:
– Если вы, обезьяны, сейчас не выползете из вагона, я вас убью.
Мой голос был холодный и жесткий, отчего мне самому стало немного не по себе. Но на моем лице расползалась довольная ухмылка. Электричка остановилась, двери открылись, мужики поднялись с пола и мгновенно вылетели из вагона, чуть не сбив входивших пассажиров.
Я поехал дальше. На моем кеде остались следы крови.
10
Люди медленно плыли со мной в одном потоке. Я шел словно в коматозе. Пристроившись за девушкой, я преодолел турникет на выходе со станции.
Спустился в метро. Снова переполненные вагоны. Поезд трясся. Пассажиры постоянно задевали меня плечами. Но мне было все равно.
Мой взгляд приковала реклама. Улыбающаяся блондинка смотрела на меня с большого плаката на стенке вагона. Чего она от меня хотела, я не знал, мы просто смотрели друг другу в глаза.
