Домохозяйка (ЛП) - МакФадден Фрида
— Все хорошо. Просто очень много работы, а до собрания времени всего ничего.
— Ну вот еще, нашла с чего плакать! — Он морщит лоб. — Эти КУРицы всегда будут недовольны, хоть ты наизнанку вывернись. Отвратные бабы.
Нет, лучше мне не становится.
— Слушай, у меня вроде тут была… — Он роется в кармане и вытаскивает помятую салфетку. — Надо же, у меня есть-таки салфетка в кармане! Держи.
Я натужно улыбаюсь, принимая салфетку. Высморкавшись, ощущаю исходящий от Эндрю аромат лосьона после бритья.
— Так, — говорит он. — Чем могу помочь?
Я мотаю головой:
— Нет-нет, спасибо, я сама.
— Ты плачешь. — Эндрю ставит ногу на грязный стул. — Серьезно, я не совсем бесполезный тип. Просто скажи, что делать. — Увидев, что я медлю, он добавляет: — Слушай, мы оба хотим доставить Нине удовольствие, правильно? Она не будет довольна, если я позволю тебе напортачить.
— Ладно, — ворчу я. — Ты бы очень помог, если бы съездил за закусками.
— Считай, что сделано.
С моих плеч словно гора свалилась. У меня заняло бы не менее двадцати минут, чтобы доехать до магазина и забрать закуски, и еще двадцать, чтобы вернуться домой. Тогда у меня осталось бы всего пятнадцать минут на мытье грязной садовой мебели. Представьте, что будет, если Нина усядется на один из этих стульев в своем белом одеянии!
— Спасибо, — говорю я Эндрю. — Я действительно очень, очень благодарна! Правда!
Он улыбается:
— Правда-правда?
— Правда-правда.
В этот момент на задний двор вылетает Сесилия в светло-розовом платье с белыми оборками. Как и у матери, у нее ни один волосок не выбивается из прически.
— Папочка!
Он оборачивается:
— Что такое, Сесилия?
— Компьютер не работает, — жалуется она. — Не могу доделать уроки. Ты можешь его починить?
— Несомненно. — Он кладет руку на плечо дочери. — Но сначала мы совершим небольшую поездку. Будет очень весело!
Она смотрит на него с сомнением.
Эндрю не обращает внимания на ее скептицизм.
— Пойди надень туфли, — велит он.
Если бы я попыталась убедить Сесилию надеть туфли, у меня на это ушло бы полсуток, но отца она слушается беспрекословно и уходит в дом. Сесилия, в общем, неплохая девочка, когда не вверена моим заботам.
— А ты ловко с ней управляешься, — хвалю я.
— Спасибо.
— Она очень на тебя похожа.
Эндрю трясет головой.
— Вообще-то нет. Она похожа на Нину.
— Нет на тебя! — настаиваю я. — Кожа и волосы у нее от Нины, зато нос твой.
Он теребит край тенниски.
— Сесилия — не моя биологическая дочь. Если мы и похожи, то это только случайность.
Вот тебе и раз. Я готова забить себе в рот собственную пятку.
— О, я не знала…
— Да ладно, ерунда. — Он устремляет взгляд на дверь, из которой должна появиться Сесилия. — Я познакомился с Ниной, когда Сесилия была младенцем, так что я — единственный отец, которого она знает. А я считаю ее своей дочерью. Никакой разницы.
— Конечно. — Мое мнение об Эндрю Уинчестере становится еще лучше. Он не только не позарился на какую-нибудь супермодель, но женился на женщине с ребенком, которого растит, как своего собственного. — Как я сказала, ты очень хорошо ее воспитываешь.
— Дети — это здорово. Я бы хотел иметь целый десяток!
Кажется, он хочет добавить что-то еще, но вместо этого сжимает губы. Вспоминаю, как несколько недель назад Нина говорила мне, что пытается забеременеть. Вспоминаю и об окровавленном тампоне на полу ванной. Интересно, за прошедшее время они достигли успеха? Судя по печали в глазах Эндрю, нет.
Впрочем, я уверена: Нина, конечно же, забеременеет, раз они поставили себе такую цель. В конце концов, у них в руках все ресурсы мира.
В любом случае, это не мое дело.
16
Скажу без обиняков: ненавижу всех и каждую из собравшихся КУРиц.
Всего их четыре, включая Нину. Я затвердила их имена наизусть: Джиллианна (Желе-Анна для запоминания), Пэтрис и Сюзанна (не путать с Джиллианной). Зачем я их выучила? А затем, что Нина не отпускает меня с заднего двора. Велела стоять в углу наготове на случай, если им вдруг что-нибудь понадобится.
По крайней мере, с закусками все прошло удачно. Нина не подозревает, что за ними ездил Эндрю.
— Единственное, что мне не нравится в нашем «дне в полях» — это меню. — Сюзанна постукивает пальцем по подбородку. (Я слышала, как Нина называла Сюзанну своей «самой близкой подругой», но, по-моему, хозяйка не близка ни с кем из своих так называемых подруг.) — У нас только одна безглютеновая закуска. Мне кажется, нужно больше.
— Согласна, — вторит Джиллианна. — И хотя у нас есть веганская альтернатива, но нет веганской и безглютеновой. Что прикажете есть веганам, у которых к тому же проблема с глютеном?
Ну я не знаю… Может, силос? В жизни не видела женщин, настолько одержимых глютеном. Всякий раз, когда я подношу им закуски, каждая спрашивает, а сколько в той или иной глютена. Как будто я имею какое-то понятие! Я не знаю даже, что такое глютен.
День сегодня изнурительно жаркий, и я все бы отдала за то, чтобы оказаться в доме, под кондиционером. Черт, да я отдала бы это самое «всё» за глоток розового газированного лимонада, который пьют дамочки. Я вытираю пот со лба каждый раз, когда они на меня не смотрят. Боюсь у меня темные пятна под мышками.
— Хлебцы с козьим сыром и голубикой надо подогреть, — комментирует Пэтрис, отправляя закуску в рот. — Они едва теплые.
— Знаю, — покаянным тоном произносит Нина. — Я просила домработницу заняться этим, но вы же знаете, как оно бывает. Так трудно найти хорошую прислугу!
У меня падает челюсть. Она никогда не просила меня об этом! И еще: ничего, что я стою прямо здесь, рядом?!
— О да, очень трудно, — сочувственно кивает Джиллианна. — Нанять что-либо приличное абсолютно невозможно! Трудовая этика в этой стране ниже плинтуса. Гадаете, почему люди вроде вашей не могут найти работу получше? Да из-за лени, вот почему!
— Или приходится довольствоваться какой-нибудь иностранкой, — подхватывает Сюзанна. — А они и двух слов связать не могут. Как Энцо.
— На него хотя бы смотреть приятно! — смеется Пэтрис.
Прочие томно стонут и хихикают, только Нина почему-то помалкивает. Полагаю, когда ты замужем за таким красавцем, как Эндрю, сексуальный ландшафтник тебе до лампочки. Тут я ее понимаю. К тому же у нее какая-то странная неприязнь к Энцо.
У меня чешется язык сказать что-то эдакое змеюкам, обсуждающим меня за моей же… нет, не спиной, потому что я стою тут же, рядом, как я уже упоминала. Но надо дать им понять, что я не какая-то там ленивая американка. Вкалываю не покладая рук и ни разу еще не пожаловалась!
— Нина. — Я откашливаюсь. — Мне подогреть закуски?
Нина оборачивается ко мне, в ее глазах сверкает нечто такое, что заставляет меня сделать шаг назад.
— Милли, — спокойно говорит она, — мы тут беседуем. Будь добра, не влезай со своими замечаниями. Это так невежливо!
— О, я…
— И потом, — добавляет она, — будь любезна не называть меня «Ниной». Я тебе не подружка за кружкой. — Она усмехается, бросая взгляд на гостей. — Для тебя я миссис Уинчестер. Не принуждай меня снова тебе об этом напоминать.
Я ошеломленно пялюсь на нее. Она же сама просила меня называть ее Ниной в самый мой первый день! Я так ее и называю все то время, что работаю здесь, и она никогда ни словом не возражала. А теперь ведет себя так, будто я позволяю себе быть с ней запанибрата.
Хуже всего то, что остальные дамы, похоже, считают ее героиней за то, что поставила меня на место. Пэтрис пускается в повествование о том, как ее уборщица набралась наглости рассказать ей о смерти своей собаки.
— Не хочу показаться злюкой, — говорит она, — но какое мне дело до дохлой собаки какой-то Хуаниты?! А она все долдонила и долдонила про своего пса. Вообразите себе только!
— Но нам определенно нужна помощница в доме. — Нина сует в рот одну из неприемлемо холодных вкусняшек. Я специально наблюдала за ней: Нина одна съела половину всех закусок, в то время как другие дамы только клюют как птички. — Особенно когда у нас с Эндрю появится маленький.
