Лиза Скоттолини - Вглядись в его лицо

Элен отложила в сторону счета и блокноты, вытащила бумаги, которые могли быть в ее деле, и внимательно перечитала каждый документ, а потом разложила все в хронологическом порядке, воссоздавая ход усыновления Уилла. Вот распечатка их переписки по электронной почте; ее письма к Карен, заключение органов опеки и попечительства об обоснованности ее просьбы и соответствии усыновления интересам ребенка. Элен помнила, как к ней домой приходили сотрудники органов опеки, проверяли ее бытовые и материальные условия, беседовали с ней…

Встряхнувшись, она принялась искать дальше. Отложила в сторону коробку карандашей, пакетик жевательной резинки. Под ними оказалось еще одно письмо, напечатанное крупным шрифтом на тонкой бумаге. Адресатом значилась Карен. Элен похолодела и начала читать:

«От кого: Эми Мартин,

Пенсильвания, Стоутсвилль, Коринф-Аейн, 393

Дорогая Карен!

Вот документы, которые вы просили меня подписать во время нашей вчерашней встречи. Пересылаю также согласие отца ребенка. Он отказывается от своих родительских прав. Пожалуйста, проследите, чтобы женщина, которая хочет его усыновить, хорошо заботилась о нем. Он славный малыш и не виноват в своей болезни. Я люблю его, но понимаю, что так будет лучше для него. Я буду вечно помнить о нем и поминать его в своих молитвах.

Сердце гулко стучало в груди у Элен. Держа листок дрожащими руками, она еще раз перечитала письмо. Письмо от родной матери Уилла! Неизвестная ей Эми Мартин набрала письмо, заправила бумагу в принтер и распечатала. Значит, родную мать Уилла зовут Эми Мартин. Какое доброе, хорошее письмо! За простыми, безыскусными строчками угадывается беспокойство за судьбу ребенка. Видимо, ей непросто было отказаться от малыша… Элен с трудом подавила желание немедленно взять трубку и позвонить Эми Мартин. Но она подняла бокал, мысленно произнося тост за ее здоровье.

Спасибо, Эми, за то, что подарила мне своего ребенка!

Орео-Фигаро уставился на нее своими желтыми глазами. Элен отставила бокал в сторону и возобновила поиски. Она еще долго рылась в бумагах. Ей удалось отыскать еще несколько документов из своего конверта. Один был озаглавлен «Согласие на усыновление». Вверху стояли имя и фамилия Эми Мартин и уже знакомый стоутсвилльский адрес, дата ее рождения — 7 июля 1983 года, семейное положение — не замужем. Далее — стандартная фраза: «Настоящим я добровольно и без всяких условий даю свое согласие на усыновление вышеупомянутого ребенка». Подписано: Эми Мартин. Ее подпись засвидетельствовали некие Джерри Мартин и Черил Мартин, живущие по тому же адресу.

Элен просмотрела следующий документ: отказ от родительских прав отца ребенка. С замиранием сердца она прочитала фамилию и адрес отца Уилла:

«Чарлз Картмелл

Пенсильвания, Филадельфия, Грант-авеню, 71».

Стандартная фраза, подпись — невнятная закорючка с едва различимыми петлями. Значит, вот как зовут отца Уилла — Чарлз Картмелл. Интересно, какой он? Как он выглядит? Чем зарабатывает на жизнь? Как они с Эми познакомились и почему не поженились?

Элен еще немного порылась в коробке, но больше ничего не нашла, кроме выписки из медицинской карты Уилла, которая у нее и так имелась. В выписке говорилось, что у обоих родителей ребенка отмечено повышенное кровяное давление. Ни о каких сердечно-сосудистых заболеваниях не упоминалось. То же самое ей сказали и в больнице, где лечился Уилл. Болезнь у него врожденная, а не наследственная. Жители штата Пенсильвания могут по желанию зарегистрироваться на специальном сайте и получить консультацию врача, но родители Уилла нигде не были зарегистрированы… Ладно, сейчас главное другое. Оба биологических родителя дали свое согласие на усыновление Уилла. Вот все и разъяснилось. Больше не нужно искать ответ на вопрос, который Элен боялась задать даже самой себе.

— Что ж, теперь все понятно, — сказала Элен вслух, испугав Орео-Фигаро. Взгляд ее упал на раскиданные по столу бумаги, и она вернулась мыслями к несчастной Карен. Она помнила, как Карен позвонила ей в тот день, когда суд принял положительное решение, и поздравила ее. Трудно поверить, что меньше чем через месяц она погибла — причем от собственной руки. Элен передернуло. Она одним глотком допила вино. Как Карен могла пойти на такой страшный грех, как могла оставить сиротами троих маленьких детей? Тут Маскоу в чем-то прав.

Куда же подевался ее материнский инстинкт?

Элен поняла, что у нее больше нет сил думать о Карен. Уже поздно, пора спать. Сегодня она поработала достаточно, вот только материалы для статьи не готовы. В обычном состоянии она бы обязательно расшифровала интервью с Летицией Уильямс, но сегодня слишком устала. Она поставила бокал рядом с коробкой и машинально заглянула внутрь. Ее внимание привлекло яркое пятно в скоплении всякой всячины. Она отодвинула в сторону бумаги и увидела ярко-розовую обложку записной книжки Карен.

Элен рассеянно полистала записную книжку. Обычный органайзер; неделя умещается на двух страницах. Все даты заполнены аккуратным почерком Карен. Записи однотипные: время, на которое назначена встреча, и фамилия клиента. Вот так размечена вся жизнь… Элен передернуло. У Карен было много клиентов; она неплохо зарабатывала. Но за каждым гонораром стоит чья-то жизнь, которая круто менялась с помощью адвоката.

Элен принялась листать страницы назад и дошла до 13 июля, того дня, когда Карен покончила с собой. Та неделя начиналась с понедельника, 10 июля; в понедельник у Карен весь день был расписан. Одиннадцатого у нее был один клиент утром, а во второй половине дня — деловой обед.

Элен просмотрела остальные дни той недели, включая и день самоубийства. На весь день у нее были запланированы встречи, что вполне понятно. Ведь Карен не знала заранее, что накануне вечером муж уличит ее в неверности. Элен уже собиралась захлопнуть записную книжку, когда заметила, что на одной из записей, в среду, фамилии клиента не было, только инициал: «Э». И время: 19.15.

Элен заинтересовалась. Консультация в такое позднее время? Может, Э. — любовник Карен? Она пролистала книжку еще на неделю назад, но там никаких «Э» не значилось. Она листала еще и наткнулась на таинственного «Э» в среду, 28 июня.

И тоже в семь пятнадцать вечера.

Она стала листать дальше. Предыдущая неделя… Вот, еще «Э». Четырнадцатого июня.

На сей раз встреча назначена на половину десятого вечера.

Элен задумалась. Четырнадцатое — день накануне официального усыновления Уилла, заседание суда состоялось пятнадцатого. Она принялась листать страницы назад, внимательно перечитывая каждую, но больше таинственный «Э» не попадался. Элен откинулась на спинку стула. Ее взгляд упал на лежащее на столе письмо от Эми Мартин. На письме стояла дата: 15 июня.

Элен задумалась. Четырнадцатого Карен приняла некоего или, скорее, некую «Э», а на следующий день получила письмо от Эми Мартин. Не нужно быть нобелевским лауреатом, чтобы сообразить, что к чему. «Э» — никакой не любовник Карен. Это первая буква имени Эми.

Элен ссутулилась; хорошее настроение понемногу испарялось. Снова посмотрела на письмо. Здесь даже написано: «Во время нашей вчерашней встречи». Значит, Эми побывала на приеме у Карен. Но Карен почему-то обозначила ее единственным инициалом. Она пролистала записную книжку еще раз, особенно внимательно просматривая все записи за июнь позапрошлого года. Она ни разу не встретила в числе клиентов Эми Мартин и Чарлза Картмелла, хотя имена и фамилии остальных клиентов Карен указывала неукоснительно.

Элен отложила записную книжку и налила себе еще вина. Отпила глоток, но согревшееся вино показалось ей горьковатым. Теперь Элен точно знала, что ей делать. Она займется этим завтра же с утра. Надо покончить с недомолвками раз и навсегда. Положить конец своим сомнениям. Иначе она сойдет с ума.

— Почему я не могу оставить все как есть? — спросила она вслух.

Но Орео-Фигаро только моргнул глазами в ответ.

24

На следующее утро, надевая пуховик, Элен думала только об одном: скорее, скорее поехать к Эми Мартин. Температура у Уилла упала, и он носился по дому с только что подаренным Конни новеньким футбольным мячом с эмблемой команды университета штата Пенсильвания. Элен прекрасно понимала, как опасно дарить игрушку перед самой поездкой в школу, но не стала выговаривать няне. У работающих матерей нет выбора, и ссориться с няней не хочется.

— Сразу схватил как надо! — радовалась Конни. — Мой Марк в детстве был точно таким же.

— Посмотрите на меня! — Уилл ловко обогнул журнальный столик с мячом под мышкой. — Мама, смотри!

— Осторожнее, приятель, смотри, куда бежишь! — крикнула Элен.

Видя, что Уилл несется прямо на него, Орео-Фигаро поспешно вскочил и убрался с дороги. Малыш промчался через всю столовую и ворвался в кухню. Потом выбежал через вторую дверь, запрыгал по ступенькам лестницы, спустился в гостиную. Планировка дома как будто специально рассчитана на маленьких мальчиков и пилотов гонки «Наскар».