Андрей Бондаренко - Купчино (Трилогия)

Те — которые…

Слегка пьян, извините. Поэтому — стишок:

   Иногда — на розовом закате.   Я теряюсь — мыслям вопреки.   Солнышко, оно так ярко светит.   Вечером. Излучина реки.

   Вечером. Излучина той дальней,   Дикой и извилистой реки.   Свет Луны — таинственный, печальный…   Свет, который…. Слышишь? Сбереги.

   Сбереги его — на всякий случай.   Про него — потом — расскажешь ей.   Ей? Конечно. Светлой, самой лучшей.   Той, которая всех краше и милей…

   Той, с которой…   С кем мы — незнакомы.   Так бывает. Яркая заря.   За плечами — странника котомка.   Ветрено.   Средина — сентября…

Вот, как-то так. Навороченная картина маслом.

Если изложил путано, высокопарно и недоходчиво — извиняйте, милые дамы и мужественные господа. Бывает. Иногда, на розово-багровом закате, я теряюсь — мыслям вопреки…

Тот летний закат, последним гадом буду, был, действительно, розовым. Бывает…

— Гринь, всё, прекращаем, — томно промурлыкала Сова. — Временно, понятное дело…. Ну, пожалуйста. Иначе — за себя не отвечаю…. Дело же надо сладить. Вампирша где-то рядом шастает…

— Шастает. Тут ты права.

— Что-то заметил? Слежка за подъездом? Подозрительная машина?

— Нет. Ничего подобного не зафиксировано, — сознался Гришка. — Сколько минут мы целовались с тобой?

— Не знаю. Голова кругом….

— Минут пятнадцать, наверное. Может, и все двадцать. Но…

— Что — но? Тебе не понравилось?

— Очень. Очень — понравилось! Хочется незамедлительно расширить и углубить…. Но? Это в том смысле, что ничего подозрительного не обнаружено. Вернее, и не могло быть обнаружено. Голова же кругом, как ты сказала. Вернее, головы…. Продолжим?

— Может, перенесём? — засомневалась Сова. — Ненадолго…. Дела же. Вампирши всякие…. А, Гринь?

— Перенесём. Так и быть. Ненадолго. Пошли.

— Куда? Куда — пошли?

— Оля…

— Сова.

— Может, Совёнок?

— Согласна. Как скажешь.

— Мы стоим — как раз — напротив парадной, где живёт искомая нами девица, — известил Григорий.

— Почему ты так улыбаешься?

— Как — так?

— По-дурацки! — возмущённо захлопала пушистыми ресницами Сова. — Как наглый деревенский кот, объевшийся ворованной сметаной.

— Может, как счастливый путник?

— Поясни, пожалуйста.

— Ну, шастал человек по белу Свету. Для чего, спрашиваешь, шастал? Почему? Зачем? Искал, надо думать, смысл жизни, счастье своё. И, вдруг, нашёл. Поэтому и счастливый.

— Антонов, ты меня пугаешь.

— Чем же, сердечко моё?

— Ещё немного — и начнёшь звать замуж.

— Уже зову, — улыбнулся Гришка. — Понимаю, что всё это глупо выглядит. Глупо — до неприличия. Мол, так не бывает. Понимаю. Но…

— Что — но?

— Но, как известно, сердцу не прикажешь.

— Не прикажешь, тут ты прав, — согласилась напарница, после чего предложила — тусклым и бесцветным голосом: — Ладно, прервёмся. Пошли, проведаем нашу подопечную, поболтаем…. Чёрт! Пока целовались — пакетик с сушками упал на землю. Затоптали, понятное дело, бегемоты неуклюжие и престарелые. Жалко…

Рядом раздалось злобно-сдержанное рычание — мимо них проходила пожилая высокая дама, державшая на длинных поводках двух тощих и высоких в холке собак. Глаза псов — загадочно и угрожающе — отливали вечерним прибалтийским янтарём.

— Доберманы, ик? — машинально прячась за широкой спиной спутника, спросила Сова. — Мускулистые такие, зубастые.

— Не знаю, — сжав зубы, ответил Антонов, а через секунду негромко рыкнул в ответ: — Р-р-рыы…

Реакция на это нехитрое действо не заставила себя долго ждать — поджарые псы, вырвав повадки из хозяйских рук, нервно шарахнулись в сторону и, обгоняя друг друга, со всех мускулистых ног (лап?), припустили по аллее.

— Сволочи гадкие! — устремляясь за собаками, обиженно завопила-завыла высокая тётка. — Гниды бесстыжие! А ещё интеллигентными людьми прикидывались…. Сталина на вас нет!

— Что это было? — заинтересовалась Сова.

— Точно не знаю, — засмущался Гришка. — Природная фатальная странность, не более того…

— А, поконкретнее?

— Не люблю я, блин, собак. Котов и кошек обожаю до потери пульса, а собак — терпеть не могу. Причём, с самого малолетства…. Ну, и они меня, соответственно, слегка недолюбливают. Как увидят, так сразу же начинаю рычать и зубы скалить…. Приходится отвечать. Кто посмелее — в бой вступают. Остальные — ноги-лапы делают.

— Наверное, в твоих ближайших родственниках, милый, и лесные волки числятся, — предположила напарница. — Ничего странного и необычного. Бывает…

«Милый!», — глумливо захихикал невыдержанный и насмешливый внутренний голос. — «Интрига, как принято говорить в современных любовных дамских романах, неуклонно закручивалась-заворачивалась. Причём, в крутую и безумно-чувственную спираль…».

Тёмный подъезд, остро пахнущий свежей кошачьей мочой, бетонная серая лестница, занозистые перила, третий этаж, дверь, оббитая светлой вагонкой.

Сова потянулась пальцем к кнопке звонка.

— Подожди, — попросил Антонов. — Не спеши…. А, что мы скажем? Как представимся?

— Не забивай, Гриня, голову чужими проблемами, — Сова вновь стала прежней — насмешливой и ужасно-деловой. — Психология является зоной моей приватной ответственности. Как и договаривались.

— Дзынь-дзынь-дзынь-дзынь! — длинно, настойчиво и тревожно прозвенел-разрыдался звонок.

За дверью послышались торопливые лёгкие шаги.

— Кто там? — спросил звонкий голосок.

— Открывайте, Юлия! — голосом строгой школьной учительницы начальных классов велела напарница. — Нас прислал Поэт. Дело важное и неотложное.

— Ага, сейчас, — заверили за дверью. — Димка меня предупредил. Минут двадцать назад брякнул. Я только халат накину…

— Ни к чёрту у вас, «дозорные», с элементарной дисциплиной, — покачав головой, пробурчала Сова. — И ты, Антонов, хорош гусь. Почему, спрашивается, не выдал подчинённому чётких и однозначных инструкций? Охламон озабоченный. Одни глупости на уме. Только и горазд, что пялиться на аппетитные женские коленки.

— Дык…

— Молчи уже. Может, оно и к лучшему.

Несколько раз тихонько щёлкнул механизм стандартного замка, дверь приоткрылась.

— Проходите, пожалуйста, — предложила светленькая девушка, облачённая в ситцевый халатик — сплошные васильки, колокольчики и ромашки.

Переступая через порог, Сова недовольно хмыкнула.

«Понятное насквозь недовольство», — бодро забубнил язвительный внутренний голос. — «Халатик-то — одно названье. Коротенький и слегка прозрачный. Да, наша Матильда-Юлия — натуральная наяда. То бишь, древнегреческая богиня Афродита. Только низкорослая — и до метра шестидесяти не дотянула. Но — ноги! Полтора метра в длину! Никак не меньше…. Вот, Совёнок и приревновала. Чисто автоматически. На тонком женском инстинкте, понятное дело…. Может, оно, как говорится, и к лучшему?».

Квартира оказалась совершенно обыкновенной — тесная прихожая, длинный узкий коридор, некое подобие евроремонта, сделанного, впрочем, лет семь-восемь назад.

«Шведский ламинат уже — местами — стёрся», — автоматически отметил Гришка. — «Высокий потолок покрыт сетью мелких трещинок. Пластиковые плинтуса слегка покоробились. Последствия недавнего мирового финансового кризиса — надо понимать…».

Они вошли в комнату, выполнявшую — судя по всему — функцию гостиной-столовой: парочка диванов, длинный обеденный стол, окружённый стульями с резными спинками, буфет, сервант, барная стойка с микроволновкой, кофеваркой и тостером.

— Присаживайтесь, — устраиваясь на одном из стульев, предложила гостеприимная хозяйка.

— Спасибо, деточка, — присев на краюшек продавленного дивана, манерно поблагодарила Сова.

— Я, прекрасные дамы, если не возражаете, пешком постою. В машине насиделся, ноги чуток затекли, — отметился репликой Гришка, а про себя подумал: — «Ольга, определённо, подобрела. Почему? И это понятно. Молоденькая наяда села так, чтобы скатерть скрывала её прелестные и невероятно-стройные ножки…. Вот бы, посмотреть на эту картинку — без скатерти. Наверняка, завлекательнейшее зрелище…».

— Вы же из рекламного агентства? — с интересом поглядывая на визитёров, спросила Юлька. — Наверное, продюсеры? Или же стилисты? Димон сказал, мол, интересуетесь моим типажом — для съёмки рекламного клипа японских духов. Духи, это здорово. Тем более, японские. А, вот, на всякие там макароны, прокладки и стиральный порошок я бы ни за что не согласилась…. Ещё один важный момент. Со временем у меня не очень. Школу закончила, теперь надо получать высшее образование. А куда поступать — толком и не знаю. Есть три интересных варианта: Университет, Школа полиции и институт имени Лесгафта…. Интересуетесь, мол, почему и спортивное заведение входит в сферу моих девичьих интересов? А я карате-до занимаюсь. До заветного чёрного пояса, конечно, ещё далеко, но определённые успехи имеются. На последнем открытом первенстве Санкт-Петербурга — в прошлом году — заняла второе место. Среди старших девушек, в весовой категории до сорока восьми килограмм…