Дуглас Престон - Ледовый барьер
Он вдохнул, пытаясь прочистить голову от суматохи последних дней, от обустройства лабораторий и повторной проверки оборудования. Ещё сильнее обхватил поручни, чувствуя, как внутри нарастает радость. «Вот так-то лучше», — подумал он. Даже время, проведённое в тюремной камере в Чили, казалось ему приятнее, чем необходимость постоянно чувствовать присутствие Ллойда, который беспрестанно заглядывает ему через плечо, пытается предугадать мысли, беспокоится о мелочах. Что бы они ни нашли в конце этого рейса — чем бы ни было то, что обнаружил Нестор Масангкэй — по крайней мере, путешествие уже началось.
МакФарлэйн повернулся и прошёл долгий путь через всю площадку, до перил у кормы. Хотя из глубин корабля до него и доносилось ворчание двигателей, на такой высоте он не чувствовал ни малейшего намёка на вибрацию. Вдали виднелся маяк на мысе Мэй, который подмигивал — коротко, длинно. После того, как Глинн резво, каким-то одним ему ведомым образом, оформил все бумаги для выхода из порта, они оставили Элизабет под покровом темноты, до самой последней минуты поддерживая завесу секретности. Вскоре они достигнут главных морских маршрутов, за чертой континентального шельфа, и тогда возьмут курс строго на юг. Через пять недель, если всё пойдёт как задумано, они достигнут пункта назначения. МакФарлэйн пытался представить, что может произойти, если они и в самом деле успешно откопают метеорит: бешеные протесты, научный мир встаёт на уши — и, возможно, его ждёт реабилитация.
Тут он цинично усмехнулся своим мыслям. В жизни нет легких путей. Намного проще снова представить себя в Калахари, с чуть большей суммой в кармане, чуть раздобревшего от корабельной еды, вновь выслеживающего неуловимых бушменов и возобновляющего поиск Окаванго. И ничто не сможет стереть того, что он сделал Нестору — в особенности теперь, когда его старый друг и партнёр мёртв.
Глазея за корму, МакФарлэйн почувствовал в морском воздухе ещё один запах: запах табака. Оглядевшись, он понял, что не один. На дальнем конце смотровой площадки на фоне темноты мигнул красный огонёк, мигнул и погас. Кто-то тихо стоял там; такой же бедолага-пассажир, наслаждающийся спокойствием ночи.
Затем красный уголёк вспыхнул и качнулся, человек направлялся к нему. С удивлением он увидел, что это Рашель Амира, физик Глинна и его собственный (лишь на словах) ассистент. Меж пальцев правой руки она сжимала последний дюйм толстой сигареты. МакФарлэйн испустил внутренний вздох над тем, что его одиночество бесцеремонно нарушили, а в особенности над тем, что это сделала эта ехидна.
— Чао, босс. Для меня есть какие-нибудь поручения?
МакФарлэйн молчал, чувствуя прилив раздражения при слове «босс». Он не нанимался быть управляющим! Амире не нужна нянька. Да и сама она, казалось, тоже не слишком-то довольна своим назначением. О чём только думал Глинн?
— Лишь три часа в море, и мне уже скучно, — она махнула сигарой. — Не желаешь?
— Нет, спасибо. Жду не дождусь ужина.
— Корабельного ужина? Должно быть, ты мазохист, — заметила она и со скучающим вздохом прислонилась к поручню рядом с ним. — Этот корабль наводит на меня дрожь.
— Как так?
— Он такой холодный, такой бездушный. Каждый раз, когда я думаю о том, чтобы отправиться в море, мне представляются такие железные люди, которые заполняют все палубы, подпрыгивая от лающих приказов. Но посмотрите сюда! — Она указала за плечо пальцем. — Восемьсот футов палубы — и ничто не шевелится. Ничто. Корабль призраков. Безлюдный. Всё делают компьютеры.
«А ведь она права», — подумал МакФарлэйн. Хотя по меркам современных супертанкеров «Рольвааг» всего-навсего средних размеров, он всё равно огромен. Однако для того, чтобы им управлять, требуется лишь горстка людей. С полностью укомплектованным экипажем, специалистами и инженерами ЭИР и группой строителей, на борту было меньше сотни человек. Круизный лайнер размерами в половину «Рольваага» может перевозить две тысячи.
— И он такой чертовски большой, — услышал он её слова, как будто отвечающие на его мысли.
— Поговори об этом с Глинном. Пожалуй, Ллойд был бы счастлив потратить меньше денег на судно помельче.
— Ты в курсе, — сказала Амира, — что эти танкеры — первые корабли, достаточно большие, чтобы на них оказывало влияние вращение Земли?
— Нет, я этого не знал.
Вот она, та женщина, которая просто обожает звук собственного голоса!
— Ага. И, чтобы остановиться, этой малютке требуются три мили — при работающих на «полный назад» двигателях.
— Ты — просто энциклопедия знаний о танкерах.
— О, я лишь неплохой собеседник за коктейлем, — сказала Амира и пустила в темноту колечко дыма.
— А в чём ещё ты хороша?
Амира рассмеялась.
— Я не слишком плоха в математике.
— Об этом наслышан.
МакФарлэйн отвернулся от неё и прислонился к поручням, в надежде, что намёк до неё дойдёт.
— Ну, не всем же быть стюардессами на авиалиниях, когда мы подрастаем, верно? — Сказала она.
Пока Амира попыхивала сигарой, МакФарлэйн наслаждался моментом благословенной тишины.
— Эй, знаешь что, босс?
— Был бы признателен, если б ты меня так не называла.
— Но ты и есть босс, разве нет?
МакФарлэйн повернулся к ней.
— Я не просил ассистента. Мне не нужен ассистент. Твоё назначение нравится мне не больше, чем тебе самой.
Амира пыхнула в очередной раз, на лице застыла ухмылка, а глаза были полны изумления.
— Послушай, у меня есть идея, — сказал МакФарлэйн.
— А именно?
— Давай будем делать вид, что ты мне не ассистент.
— Что? Ты меня уже увольняешь?
МакФарлэйн вздохнул, подавляя первую, импульсивную реакцию.
— Нам с тобой предстоит провести вместе кучу времени. Так давай работать на равных, хорошо? Глинну не обязательно знать всё. И мне кажется, что всем нам от этого будет только лучше.
Амира изучала удлиняющуюся палочку пепла, затем швырнула сигару в море. Когда она заговорила, её голос звучал чуть более дружелюбно.
— Я чуть со смеху не лопнула от того, что ты сделал с сэндвичем. Рошфорт помешан на порядке. А как он вышел из себя, покрывшись желе! В общем, мне понравилось.
— Я был убедителен.
Амира хихикнула, и МакФарлэйн бросил на неё взгляд, в глаза, поблёскивающие в полумраке, на тёмные волосы, растворяющиеся в черном бархате вокруг неё. Он увидел сложного человека, который скрывается за фасадом девчонки-сорванца, за маской «парни, я — одна из вас». Увидел — и снова уставился в море.
— В любом случае, уверен, мне не быть добрым приятелем Рошфорта.
— У него нет добрых приятелей. Он лишь наполовину человек.
— Вроде Глинна. Не думаю, что Глинн стал бы мочиться, не просчитав для начала все возможные траектории.
Настало неловкое молчание. Он сообразил, что последняя шутка ей не понравилась.
— Позволь мне рассказать тебе кое-что о Глинне, — сказала Амира. — В его жизни было всего две работы. Эффективные Инженерные Решения. И армия.
Что-то в её голосе заставило МакФарлэйна обернуться и посмотреть на неё.
— Перед тем, как взяться за ЭИР, Глинн был специалистом по разведке в спецназе. Допрос пленных, рекогносцировка по фотографиям, подводные взрывные работы, и всё в таком духе. Командир первого взвода. Сначала служил в ВВС, затем в рэйнджерах.[9] Получил награды за программу «Феникс» во Вьетнаме.
— Интересно.
— Верно, чёрт возьми! — Амира говорила чуть ли не со злостью. — Они отличились в горячей войне. Исходя из того, что говорит Гарза, отношение потерь противника к потерям группы было просто выдающимся.
— Гарза?
— Он был инженером-специалистом в команде Глинна. Второй по званию. В то время вместо того, чтобы что-то строить, он был подрывником.
— Всё это рассказал тебе Гарза?
Амира растерянно помолчала.
— Эли сам рассказал мне кое-что.
— Ну так что же произошло?
— Его взвод попался, когда они охраняли мост неподалёку от камбоджийской границы. Ненадёжные разведданные о расположении противника. Эли потерял всю группу, за исключением Гарзы, — сказала Амира, вытащила из кармана зёрнышко арахиса и расщёлкала его. — А сейчас Глинн руководит ЭИР. И сам делает всю разведку. Так что, Сэм, видишь ли, насчёт него ты, похоже, ошибаешься.
— Кажись, ты многое о нём знаешь.
Глаза Рашель внезапно затуманились. Она пожала плечами, затем улыбнулась. Впечатление страстности спало с неё так же быстро, как и появилось.
— Прекрасный вид, — сказала она, кивая на луч света, исходящий от маяка. Свет колыхался в бархате ночи; их последнее соприкосновение с Северной Америкой.
— Так и есть, — ответил МакФарлэйн.
— Давай поспорим, сколько до него миль?
— Прошу прощения?
— Небольшое пари. Насчёт дистанции до маяка.
