Дмитрий Москвичёв - Мёртвые люди
- Ты живешь одна? - Роман подошел к ней и положил свои руки на ее худые плечи.
- Да.
- Что так? Разве можно быть такой красивой и оставаться одной? - Роман в оконном отражении улыбался и выглядел настолько похотливо, что всю ее буквально выворачивало. - Это так эгоистично с твоей стороны.
- Ты думаешь? - она развернулась к нему лицом и тотчас попала в его уверенные объятья.
- Мне кажется, - продолжил он, - мне стоит позвонить и заказать для нас бутылочку хорошего вина и... может быть... ммм... ты сама... чем мы будем ублажать свою плоть?
Она стояла как-будто в нерешительности: дать пощечину ему прямо сейчас или еще немножко поиграться и разбить об его тупую, никчемную башку бутылку. А может все сделать именно так, как хочет он? Для него это будет значительно хуже.
- Я не голодна. Да и к чему вино? Лишняя трата времени. Может быть, перейдем сразу к десерту? Я люблю ром. Темный. Впрочем, не важно. Только звонить никуда не надо. Ты ведь на машине, верно? Тут недалеко есть хороший магазинчик, где продают хороший кубинский ром. - он посмотрел на нее с недоверием. - Да ладно тебе. - усмехнулась она, - никуда я не денусь, - потянулась на носочках, обвила его шею руками и поцеловала, - я буду ждать.
Он все не отпускал ее. Не веря еще, что вот так все просто и без лишних прелюдий, что за сегодняшнюю нервотрепку он получит такой щедрый подарок. "Жизнь определенно налаживается" - подумал он и поцеловал ее в шею.
- Ну все... все... ну прекрати... - рассмеялась она, выскальзывая из его объятий. - Иди уже. Только давай быстрее. Я пока в душ.
На широком экране монитора было видно, как она отходит от него и направляется в ванную комнату. Голова студента повернута в ее сторону и слышно, как он говорит ей вслед: "Ты даже не успеешь высохнуть!" Он забирает со стола пухлый конверт с причитающейся ему суммой и буквально выбегает в коридор. Смена камеры - и вот студент уже спешно обувается и исчезает в дверном проеме.
- Можно было не напрягаться. Она сама бы все сделала. - следивший за тем, что происходит в квартире, переключил на изображение с видеокамеры в подъезде.
- Не вариант. Хлопотно это, - ответил второй, - раздавая карты на двоих, сидя за журнальным столиком. - Она бы там такого натворила - за день бы от стен студента не отскребли. Тебе не рассказывали, что она с последним ментом сделала? - Карты были розданы, козырь лежал червовой мастью вверх.
- Нет. А что должны были рассказать?
- О-о-о... ну это долгая история. Потом. И лучше переключи на душ - чего мы там в этом подъезде забыли. Да и карты уже притомились.
- В "дурака" значит?
Одному из них играть было очень легко, потому что второй все время оглядывался на экран и с трудом мог отвести взгляд. Она была обнажена. Шедшая из душа горчая вода уже почти заполнила всю комнату паром, а она все стояла у зеркала, протирая затуманенное изображение ладонью. Над чем-то, видно, крепко задумалась. От ее совершенного тела невозможно было оторваться. Напарник усмехнулся, глядя на своего коллегу: "Хватит пялиться. У тебя еще будет достаточно времени поглядеть на нее."
До магазина было не больше километра и все время прямо. Спуститься по небольшому, ровному и пустынному, в это позднее время, склону, и пересечь перекресток. И Рома действительно хотел выполнить свое обещание - приехать раньше, чем она выйдет из ванной комнаты и застать ее в самом нежном, в самом беззащитном виде.
Он завел машину и рванул с места, за считанные секунды набрав на спидометре сотню. "Вот стерва! Завела с пол оборота! - улыбался студент, - Нет... лучше заскочить и прямо в душе ее заиметь... сука только довольна будет..." - распалился студент в своем воображении, уже приближаясь к перекрестку. Светофор переключился и засиял красным светом. Рома ударил по тормозам, но машина, проигнорировав, действие студента, продолжала нестись на полной скорости. Он еще несколько раз отжал педаль тормоза до самого конца, но машина как-будто сошла с ума, отказываясь подчиняться своему, уже отчаявшемуся, хозяину. Побелев от страха, он обернулся на слепящий свет фар и пронзительный сигнал, несущейся на него фуры. Он инстинктивно зажмурил глаза, приготовившись к столкновению. Фура в последний момент пошла юзом и, чудом не зацепив тойоту, промчалась мимо, завизжав тормозными колодками и оставляя после себя четкий след от намертво сцепившихся шин с асфальтом.
Почувствовав, что смерть, от которой он только что был на волоске, уже дохнувшая ему в лицо всей своей мерзостью, все же прошла мимо, оставив его целым и невредимым, он открыл глаза и тут же, будто от удивления, застыл, увидев прямо перед собой стремительно надвигающуюся мачту уличного освещения. В следующую секунду машину студента буквально вколотило в столб, мгновенно превратив ее в груду искореженного металла. Вышедший из магазинчика неподалеку парень, ставший невольным свидетелем аварии, остановился, громко выматерился и тут же достал телефон. Выбрав ракурс получше он нажал на кнопку и начал видеозапись. "Пиздец... вот пиздец" - его голос записывался, камера приближалась к вмятой в покосившийся фонарный столб машине. Был слышен и другой голос - Романа, вопящего изо всех оставшихся сил от боли, окровавленного, застрявшего с переломанными ногами и шеей внутри того, что было салоном.
На таймере записи пошла уже четвертая минута, когда железобетонная опора освещения, накренившаяся от сильного удара, не выдержала и всей своей массой рухнула на останки автомобиля, заглушив отчаянные крики Романа навсегда.
Парень еще немного постоял, ковыряясь в телефоне, поглядывая на водителя фуры, все это время, пытавшегося сделать хоть что-то, потом набрал номер и заговорил: "Привет. Слушай, ты дома? Я зайду сейчас. Тут такое видео - это пиздец просто..." Он рассмеялся, сунул телефон в карман и пошел своей дорогой.
Обнаженная - она вышла из душа, оставляя на рыжем полированном полу следы от босых ног. Небрежно встряхнула мокрые, волнистые волосы, капли с которых тут же замерцали на теле, неспешно прошла к узкому платяному шкафу. Оценив стройную фигуру в отражении лакированной дверцы, она открыла шкаф и в задумчивости прикусила нижнюю губу: "Совсем уж маловато для совращения..." - подумала она, глядя на два темных платья, одиноко висящих на плечиках. Двое наблюдателей уже давно бросили игру и с открытыми ртами смотрели на экран монитора, не в силах оторваться от прогуливающейся по квартире голышом девушки. "К черту все, уж лучше в халате. Так даже будет заманчивей." - она оставила дверцу открытой, снова исчезла в ванной комнате и вскоре появилась в легком иссиня-черном батистовом шлафроке, обхваченная тонким шнурком с кистями вокруг талии.
Она, разумеется, и не подозревала, что Рома уже никогда не придет. И даже подумать не могла, что весь ее выстроенный план был заранее обречен на провал. Выдвинув небольшой ящик кухонного стола, она достала широкий поварской нож с надписью IKEA на полированной поверхности. Спинки кровати были металлические. Да и не кровать это была по большому счету - обычная железная койка, какие стоят в студенческих общежитиях да армейских казармах. Вот только матрас был действительно очень хорошим и, судя по всему, очень дорогим. Она отрезала от своего халата шнур, обвиваший ее, привязала один конец к панцирной сетке у изголовья по матрацем так, чтобы лежащему на спине отвязать было совершенно невозможно. На другом конце длинного тонкого шнурка, ловко перебирая длинными тонкими пальчиками смастерила петлю и, удовлетворившись проделанной работой, спрятала получившуюся удавку под подушку. Поварской нож, подходящий не только для нарезки зелени, но и прекрасно справляющийся с мясом, положила под матрас.
- Ты смотри! Ты смотри, что делает, зараза! - один из наблюдателей, нарушил общее молчание и схватился за свою лысую голову.
- Та еще штучка! - поддакнул, усмехнувшись, второй.
Она встала, забрала с подоконника сигареты и пепельницу, щелкнула зажигалкой, оставленной студентом, и снова легла на кровать.
Теперь осталось только ждать, когда он появится. Она уже представила себе, как именно это сделает: будет значительно проще, чем с остальными, и гораздо быстрее. И он непременно останется жить. Это, пожалуй, самое главное. Правда, в несколько недостающем виде. Небольшая операция по удалению небольшого и не такого уж жизненноважного отростка. Будет как домашний кот - пухлый, покладистый и немного грустный.
Время шло, пепельница наполнялась, но студента все не было. Никаких эмоций она не испытывала. Даже с самым первым из тех, кто разрушил всю ее жизнь, она не волновалась: не получится - так тому и быть, получится - значит время второго уже истекает. В первый раз она прикинулась девушкой "легкого поведения", совсем немного изменив свою внешность - оказалось достаточно парика и яркого макияжа. В ее сумочке не было ничего, кроме двух небольших пузырьков, во одном из которых было снотворное, а также маленького, но очень острого, брюшного скальпеля. Впрочем, снотворное не пригодилось. Уже будучи в спальне, наедине с подвыпившим толстяком, она, улучив момент, оглушила его ударом тяжелой каменной шкатулки, стоявшей рядом на столике, по голове. В воздух тотчас поднялись, сверкая желтым металлом и разноцветными камешками, украшения жены упитанного офицера полиции, а сам полицейский рухнул на кровать без чувств. Ей пришлось немного повозиться с телом, чтобы полностью его затащить на постель и немало времени провести в поисках подходящей веревки в квартире. Но все получилось как нельзя лучше. Жены и маленькой дочки не должно быть до самого утра и у нее было достаточно времени, чтобы сделать все как и мечталось.
