Анатолий Ковалев - Гильотина в подарок
– Значит, поступим так, – сказала Патрисия, остановив машину. – Ты пойдешь туда один. Мне не очень-то охота светиться перед этой гнилой переводчицей. Заарканила женатого мужика – пусть сама выкручивается! Я подожду тебя в машине.
– Идет. Только дай мне адрес.
Она протянула смятый клочок бумаги, исписанный неровным детским почерком.
Она даже машину предусмотрительно остановила не во дворе, а на проезжей части. Ведь ее «вранглер» сразу бросался в глаза. Даже если та, другая, и не помнила Патю в лицо (но такую яркую внешность трудно не запомнить!), то, во всяком случае, джип сохранился в памяти навечно.
Констанция жила на третьем этаже девятиэтажного панельного дома.
«Интересно, это ее квартира или съемная?» Любопытство бывшего лимитчика время от времени давало себя знать.
Он позвонил смело, порывисто, как будто явилось запоздавшее Возмездие, но вместо ожидаемого набата звонок пролялякал сладенькую, когда-то намертво прилипшую к ушам ламбаду. Никто не открыл. Ламбада заиграла на «бис». Антон прислушался. Судя по всему, Констанция грешила часто, и он мог застать ее врасплох. Была нужда бросаться открывать сломя голову дверь, прикрывая на ходу голый зад, когда никого не ждешь в гости!
И в третий раз латиноамериканские позывные остались невостребованными.
«Не может человеку так долго везти в течение одного дня!» Уж так устроены писатели. Любая неудача заставляет их философствовать.
Опустив голову, Антон стал спускаться вниз, не воспользовавшись услугами лифта. Это был тот самый случай, когда прогресс бессилен.
«Удивительно! Почему я так расстроен? Потому что мне не открыли? Да, это всегда неприятно, когда тебе не открывают. Но если там никого нет? Не было ни звука. Ну и что? Чувство такое, что мне не открыли. И наплевать!»
Так, споря сам с собой, он добрел до лестничной площадки, между вторым и первым этажами. От цветовой несовместимости грязно-бурых стен и свежевыкрашенных серебристых почтовых ящиков на душе стало еще муторней. «Стоп! Это, кажется, идея!» Он нащупал глазами нужный ящик и с удовлетворением отметил, что на нем не висит замок.
«Что там может быть? Письмо, открытка, извещение, счет за телефон? Все сгодится. Но как же я посмею? В чужой ящик. В чужую жизнь. Эх, гнилушка ты, гнилушка, Полежаев! А разве ты не занимаешься тем же самым изо дня в день, когда сидишь за пишущей машинкой? Не дрейфь, паря! Значит, пришло время вскрывать ящики!»
С какой-то неподдельной решимостью он рванул на себя дверку почтового ящика.
Внутри была пустота. Ничего из предполагаемого там не было.
Он пошарил по дну ящика рукой – и вытащил на свет Божий связку ключей. То, что это ключи от квартиры с ламбадой, сомнений у него не вызвало.
«Вот тебе и ребус! Как это понимать прикажете? Девчонка снимала квартиру и срочно съехала, оставив хозяевам ключи. Теперь что? Пойти посоветоваться с Джульеттой? Глупо. Не надо быть таким размазней! Что бы сделал на моем месте Еремин? Он бы не размышлял долго. Пришло время вскрывать чужие квартиры? Ловко! Так можно дойти черт знает до чего! Ох уж мне эти интеллигентские терзания!»
Полежаев крепко сжал в кулаке связку ключей и опрометью бросился наверх.
Он решил обойтись без контрольного звонка, ведь и дураку понятно, что девчонка смылась, а латиноамериканская мура не наводила на приятные воспоминания: дочка любила танцевать ламбаду…
Верхний замок открылся легко, будто его специально смазали для такого случая.
…Гибкую голубую пластинку дочка вырезала из журнала «Кругозор». Был такой бестселлер, нашпигованный модными песенками. Она закрывалась у себя в комнате и могла целый день разрабатывать тазобедренные суставы. Он свирепствовал по этому поводу. Строгим был отцом…
С нижним замком пришлось повозиться, пока не сообразил, что надо нажать всем корпусом на дверь.
По количеству ключей Антон догадался, что в квартире две двери. Однако вторая оказалась не запертой, и он беспрепятственно вошел в прихожую.
Включил свет. Увидел себя в зеркале – взъерошенного, напуганного.
Сюрприз его ждал в прихожей. На полу стояли туфли на высоком каблуке. На вешалке висел дамский плащ.
Первой мыслью было: бежать! Версия с исчезнувшей квартиранткой летела к чертям! Никто и не думал исчезать! Зачем же тогда ключи в почтовом ящике?
«Может, у нее была договоренность с кем-то? Не исключено – с любовником, и он сейчас стоит дурак дураком перед пустым ящиком, а я здесь, на его месте. А где же она? Раз оставила ключи, значит, придет не скоро. А туфли? Не одна же у нее пара, в конце-то концов!»
Мысли бурлили в голове, а он не двигался с места. Антон не знал, как ему поступить теперь: в любую минуту его могут обнаружить и принять за вора.
Но сомнения рассеялись сами собой, когда скрипнула дверь ближней комнаты. Он вздрогнул и почувствовал, как по спине прошелся холодок непонятного происхождения: то ли повеяло ужасом, то ли сквозняк.
Конечно, сквозняк. На кухне было настежь распахнуто окно. Он почему-то заглянул сначала на кухню, а не в приоткрытую на треть дверь комнаты. Что-то внутри отвращало от неминуемого, нашептывало: «Не смотри туда! Не надо!»
Полежаев медленно, как во сне, переместил взгляд в амбразуре дверною проема. В комнате было темно, но свет из прихожей отчетливо выхватывал кусок кресла, голые женские ноги и пальцы руки, отчаянно впившиеся в деревянный подлокотник.
Он заставил себя толкнуть дверь, нащупать выключатель.
Девушка сидела лицом к окну, занавешенному ажурным тюлем. Черные волосы мелкими кудряшками струились по обнаженным плечам. Из одежды на ней были только белые шелковые трусики.
Антон подумал, что такая могла бы украсить любой порнографический журнал… Он даже разозлился на себя за кощунственные мысли.
Ее глаза выкатились из орбит, а лиловый язык вываливался изо рта. Казалось, она кого-то дразнит там, за окном. На тонкой шее покойницы отчетливо выделялся след от удавки, а грудь украшало серебряное распятие с Христом.
– Эй! – услышал он у себя за спиной – и встрепенулся, как напуганная птица.
В прихожей стояла Патрисия в своей пестрой нелепости, с трогательным рюкзачком на плече.
«Как хорошо, что ты пришла!» – чуть не вырвалось у него, но девчонка изобразила на своем лице ревность.
– Чем вы тут занимаетесь?
Он понял, что ей видны только голые ноги покойницы и о главном она не догадывается.
– Твоя знакомая мертва, – выдавил Антон. Ему было трудно говорить от волнения, и он не стал ничего объяснять.
Патя молча подошла к нему и заглянула через плечо.
– Святая дева Мария! – перекрестилась и прошептала несколько слов на латыни.
– Надо срочно позвонить, – сказал он, скорее себе, чем ей, и поискал глазами аппарат.
Она не шевелилась и молилась, опустив голову, но когда он сделал шаг в комнату, обнаружив наконец на письменном столе телефон, предупредила:
– Там могут быть отпечатки пальцев убийцы! У меня есть сотовый!
Сняла с плеча рюкзачок и начала рыться в нем.
* * *…Еремин уже вернулся домой после неожиданного разговора в ресторане и лежал в горячей ванне, стараясь ни о чем не думать. Из состояния блаженства и душевного равновесия его вывел телефонный звонок.
Закутавшись в махровое полотенце, он забрался с ногами в кресло и, сорвав с рычагов трубку, злобно растянул:
– Да-а?!
Костя был готов дать отпор любому, посягнувшему на его покой, но дрожащий, взволнованный голос Полежаева изменил планы сыщика.
– Успокойся. Запри квартиру и жди меня возле подъезда, – посоветовал он. – Я попробую вызвонить Елизарыча. Если еще не пускает пузыри – заеду сначала за ним. Все.
Натягивая на мокрые ноги джинсы, Еремин с досадой признал, что писатель взял верный след. И еще подумал, что эта история с журналистом не принесет большой прибыли.
* * *Патя, застегнув рюкзачок, спросила:
– Ты остаешься?
– Разумеется. Иначе как они попадут в квартиру?
– А как попал ты?
– Отпер ключом. Связку нашел в почтовом ящике.
– Странно.
– Что тебе кажется странным?
– Такое впечатление, что убийца специально для тебя оставил ключи. На, мол, посмотри, как у меня классно получилось!
– Не болтай чепухи. О моем существовании он не догадывался.
Она пристально посмотрела Антону в глаза, будто в чем-то подозревала, а потом вдруг засобиралась.
– Мне пора. Адье, мон шери! Провести вечер среди трупов и милиционеров – это мне не в кайф! К тому же у меня больная мамочка, и она не вынесет, если придет повестка из милиции. Надеюсь, ты проявишь максимум такта, чтобы не впутывать меня в эту историю?
– Во-первых, труп всего лишь один, – возразил Полежаев, – во-вторых, частный детектив – это не милиция. А в-третьих, я принимаю твое предложение.
– Какое?
– Беру тебя в жены!
