Иэн Бэнкс - Пособник
— Как дела? — спрашиваю я, бросая хмурый взгляд поверх экрана.
Но тут Фрэнк встает и, неторопливо продефилировав по комнате с авторучкой в зубах, исчезает.
— Хорошо, и некогда вздохнуть, — гнусавит Нейл. — Чем могу помочь?
— Можешь поведать, что тебе удалось узнать про тех пятерых парней, которые между восемьдесят шестым и восемьдесят восьмым отошли в мир иной при весьма подозрительных обстоятельствах. Ну, ты знаешь, о ком я — о тех ребятах, что были связаны с Расколом Ядра, или как там это теперь называется.
Последовала пауза.
— Ах, это, — говорит Нейл, и я слышу, как он закуривает сигарету. У меня слюнки текут. Живут же некоторые. — Старая история.
— Ага, — говорю я, закидывая ноги на стол, — старая история, она читается как шпионский роман, и никто так и не дал ей сколь-нибудь убедительного объяснения.
— А что там объяснять, чудо-мальчик? — вздыхает он. — Неудачное стечение обстоятельств.
— Похоже на Внутренние Расследования Археологической Комиссии Института. Нет?
Нейл смеется, вспоминая наш акронимический тайный код, которым мы пользовались в годы совместной работы.
— Нет, это Публичные Разыскания Архива Внутренних Дел… черт, что там последнее?
— Администрации, — говорю я, усмехаясь. — Ничего лучше пока не придумано.
— Верно. Оно самое. Фабрикации Аннулируются, Камерон, Товарищ.
— Ты серьезно? — спрашиваю я, стараясь не рассмеяться. — Все эти ребята, которые совершенно случайно были связаны с «Бритиш ньюклиар фьюэлз лимитед», или с Управлением правительственной связи, или с военной разведкой, так же совершенно случайно один за другим в течение всего двадцати месяцев загнулись и совершенно случайно именно таким образом? И ты в это веришь?
— Камерон, я прекрасно понимаю, что твоя меньшевистская душа жаждет раскрыть абсолютно иррациональный фашистский заговор за всем этим, но скучная правда заключается в том, что ничего такого и в помине нет. А если что-то и есть, то сработано так чисто, что просто не может быть делом рук какой-либо разведки — мне о таких разведках неизвестно. Ни малейших намеков на то, что в этом участвовал кто-то с нашей стороны; у Моссада — возможно, единственной службы, которая еще могла бы провести такую исключительно успешную акцию, не оставив на месте событий своих фирменных шинелей с вышитыми на воротничках именами, званиями и личными номерами агентов, — не было для этого никаких видимых мотивов, а еще больше мы можем быть уверены в наших друзьях из Москвы, так как после злосчастной кончины рабоче-крестьянского государства ребятки из бывшего КГБ, расталкивая друг дружку, спешат покаяться в прошлых грехах, но никто из них и словом не обмолвился об этих пятерых усопших сынах Камбрии и окрестностей.
— Шестерых, если считать еще и доктора, который делал вскрытие троицы из Камбрии.
— Даже и при этом, — вздыхает Нейл.
Я думаю. Решение, которое я сейчас приму, может оказаться очень важным. Рассказать ли Нейлу о мистере Арчере и Дэниеле Смауте? Или лучше помалкивать? Бог ты мой, да ведь эта история может наделать столько шума — Уотергейт отдыхает; речь идет о заговоре (если я правильно понимаю все нюансы) с участием Запада, или правительства ее величества, или никак не меньше, чем кружка влиятельных людей, которым хватило власти провернуть это дельце: вооружить нашего бывшего верного союзника в борьбе против злобных мулл, а ныне врага номер один — Саддама Хусейна ядерным оружием, когда Ирано-Иракская война пошла не по его сценарию.
— Знаешь, — Нейл вздыхает еще раз, — у меня ужасное предчувствие, что я еще пожалею об этом своем вопросе, но скажи мне, что заставляет тебя заниматься этим расследованием? Только не говори, что известие о печальной кончине этой пятерки только сейчас дошло до «Каледониан».
— Понимаешь… — говорю я, играя телефонным проводом.
— Ну? — говорит Нейл голосом, в котором ясно слышится: зачем ты тратишь мое драгоценное время?
— Мне позвонил человек, который заявляет, что ему об этом известно и что в этом замешаны еще несколько человек.
— И кто же это такие?
— Пока что у меня есть только одно имя. — Я набираю побольше воздуха в легкие. Сыграю в мистера Арчера. Буду сливать информацию маленькими порциями. — Смаут, — говорю я Нейлу, — Дэниел Смаут. Наш человек в Багдаде.
Нейл молчит несколько секунд. Потом я слышу, как он вздыхает.
— Смаут. — Пауза. — Понятно. — Еще одна пауза. — Итак, — медленно, раздумчиво говорит он, — если в этом деле замешан Ирак, то вполне возможно, что Моссад мог этим заинтересоваться. Хотя один из наших самоликвидаторов и сам явно был семитских корней…
— Как и Вануну.[37]
— Верно. Хм-м-м. Интересно. А ты понимаешь, что вся эта твоя информация вполне может оказаться дезой?
— Может.
— Это надежный источник?
— Нет, это новый источник, насколько я могу судить. И пока я получил только несколько имен. Так что вполне возможно, что это деза. Очень даже возможно. Даже более чем. Ведь ты и сам это говоришь. Так, значит, ты все же думаешь, что это деза?
Я тараторю без умолку. Вдруг чувствую, что валяю дурака, и мне становится не по себе.
— Ты сказал, что есть еще и шестое имя, — спокойно говорит Нейл. — Есть какие-нибудь намеки?
— Источник назвал мне только — по его словам — кодовое имя.
— И какое же? — терпеливо говорит Нейл.
— Понимаешь…
— Слушай, Камерон, я клянусь, что дорогу тебе перебегать не собираюсь, если тебя это беспокоит.
— В этом я не сомневаюсь, — говорю я. — Я это и так знаю. Просто… просто это может оказаться мыльным пузырем.
— Вполне вероятно, и все же…
— Слушай, Нейл, я бы хотел с кем-нибудь поговорить.
— Что ты имеешь в виду?
— С кем-нибудь из действующих, ну, ты понимаешь.
— «С кем-нибудь из действующих», — невозмутимо повторяет Нейл.
Ох, закурить бы!
— Да, — говорю я. — С кем-нибудь из действующих, кто еще служит. С кем-нибудь, кто посмотрит мне в глаза и скажет, что «МИ-шесть», или кто там еще, никакого отношения к этому не имеет; с кем-нибудь, кому я могу доверить все это.
— Хм.
Я даю ему время подумать. Наконец Нейл говорит:
— Всегда найдутся люди, с которыми можно побеседовать. Слушай, я прозондирую на этот счет кое-кого из моих источников. Посмотрим, какая будет реакция. Но я знаю, что если выйду с таким предложением, они, прежде чем решить, что им предпринять, захотят узнать, с кем имеют дело; они захотят узнать твое имя.
— Почему нет? Я не против, можешь меня назвать.
— Тогда договорились. Я дам тебе знать, какая будет реакция. Устраивает?
— Устраивает.
— Хорошо. Сказать по правде, мне и самому интересно увидеть. Конечно, если это не деза.
— Хорошо, — говорю я, вперяясь в свой книжный шкаф за монитором — не увижу ли сквозь него, у кого можно стрельнуть сигарету. — Ты очень любезен, Нейл. Я тебе благодарен.
— Не за что. Ты когда у нас появишься? Или вам, пиктам,[38] нужно сначала визу получить?
Ты прибываешь к лейтонскому дому мистера Оливера в девять часов, как и было договорено с ним при встрече сегодня в магазине в Сохо. Он за это время успевает вернуться из магазина, поужинать, посмотреть свою любимую мыльную оперу и принять душ. Его квартира занимает второй этаж кирпичного домика в ряду других; на первых этажах — магазинчики, ресторанчики и офисы. Ты нажимаешь кнопку домофона.
— Алло?
— Мистер Оливер? Это мистер Меллин. Мы встречались сегодня днем.
— Да. Помню.
Гудит электропривод замка.
Внутри, за тяжелой, надежной дверью, лестница с ковровой дорожкой, в которой утопают ноги, обои в стиле регентства. Стены вдоль лестницы увешаны викторианскими пейзажами в богатых рамах. Мистер Оливер появляется на верхней площадке лестницы.
Это толстенький маленький человечек с землистым цветом кожи и с совершенно черными — на твой взгляд, крашеными — волосами. На нем брюки и кашемировый кардиган поверх жилетки. Рубашка из чистого шелка. Галстук. Шлепанцы. От него сильно пахнет «Поло».
— Добрый вечер, — говоришь ты.
— Да-да. Прошу.
Тебе слышится «порешу», но ты знаешь, что он хотел сказать. Когда ты достигаешь вершины лестницы, он отступает в сторону и протягивает руку, одновременно оглядывая тебя с ног до головы. Ты бы не возражал, будь свет — от маленькой люстры в прихожей — не такой яркий. Усы колются у тебя под носом. Вы обмениваетесь рукопожатиями. Пожатие мистера Оливера влажное и крепкое. Его взгляд падает на толстый портфель у тебя в руке.
— Проходите, — кивает он.
Атмосфера гостиной немного претенциозна; мистер Оливер любит ворсистые белые ковры, мебель, обтянутую черной кожей, металлические хромированные столы со стеклянными столешницами; почти всю стену занимает телевидеоаудиокомбайн.
