Дин Кунц - Предсказание
В комиксах про Скруджа Макдака, которые я так любил в детстве, несколько братьев-преступников постоянно строили планы проникновения в денежные закрома дядюшки Скруджа, где он плавал в океане золотых монет и иногда изменял его конфигурацию бульдозером. Эти преступники изображались с плоскими лицами, круглыми плечами, грудью колесом. Похожие на собак, они, однако, стояли на задних конечностях, как люди, но вместо рук у них были лапы, и рубашки были полосатыми, как тюремные робы.
Хотя Носач и Кучерявый не афишировали одеждой свою уголовную сущность, фигурой они напоминали преступников из тех комиксов. Бигл-бойз, впрочем, были посимпатичней Носача и не вызывали такого ужаса, как Кучерявый.
Парочка эта работала быстро, не зная устали. Преступная деятельность, похоже, доставляла им несказанную радость.
Пока сообщники маньяка раскладывали брикеты взрывчатки по подвалу, как в этой комнате, так и в других, он сам сидел за столом, на котором раньше просматривал газеты. Только теперь он синхронизировал часовые механизмы более десятка детонаторов.
Склонился над столом, целиком поглощенный этим важным делом. Зажал зубами кончик языка. Черные волосы падали на лоб, и он то и дело отбрасывал их, чтобы они не закрывали глаза.
Чем-то он напоминал двенадцатилетнего мальчишку, собирающего пластмассовую модель нацистского истребителя.
Лорри и я сидели достаточно далеко от него, поэтому могли переговариваться шепотом, не опасаясь, что он нас услышит.
Она наклонилась ко мне.
— Если мы останемся одни с Кучерявым, я собираюсь сказать ему, что у меня срочное женское дело.
Попав в руки не одного, а трех психов, послушав, как эти ублюдки обсуждают нашу экзекуцию с таким видом, словно решают, кому выносить мусор, лично я бы крепко подумал, прежде чем решаться на подобные действия. По моему разумению, даже неисправимый оптимист не мог надеяться, что они принесут желаемый результат. Но для Лорри Линн три психа означали две дополнительные возможности продать кому-то сказочку о срочном женском деле, добраться до пилки для ногтей и с се помощью вырваться на свободу.
— Ты только добьешься того, что нас убьют, — вновь предупредил я ее.
— Чушь. Они все равно нас убьют. Или ты их не слушал?
— Но твоими стараниями нас убьют раньше, — прошептал я.
И куда подевался мальчишка, готовый ввязаться в межгалактическую войну? Неужто он по-прежнему жил во мне?
Лорри не могла вытащить руку из стального кольца наручников, но смогла вырвать ее из моей руки. И посмотрела на свою так, словно хотела ее вымыть. В карболке.
Когда дело доходит до романтических похождений, я, конечно, могу похвастаться некоторыми успехами, но не вправе считать себя реинкарнацией Рудольфо Валентино[28]. Мне не нужна записная книжка в черной кожаной обложке, чтобы заносить в нее телефонные номера всех женщин, которые стали моими. Мне не нужна даже страничка в этой книжице. Хватит маленького бумажного прямоугольника. Скажем, с клейкой полоской на обратной стороне. Вроде тех, что приклеивают к холодильнику с напоминанием: «КУПИТЬ МОРКОВИ К ОБЕДУ».
А вот тут Купидон поразил меня в самое сердце (аккурат в тот момент, когда меня приковали к самой прекрасной женщине в мире), но я не мог этим воспользоваться, не мог обаять и завоевать ее сердце по одной глупой причине: мне хотелось выжить.
— Мы подождем, пока нам представится возможность вырваться, и обязательно ею воспользуемся, — заверил я Лорри. — Но это должно быть что-то более весомое, чем «срочное женское дело».
— Например?
— Что-то такое, что даст нам шанс.
— Что именно?
— Что-то. Я не знаю. Но что-то.
— Мы не можем просто сидеть и ждать.
— Очень даже можем.
— Мы дождемся только того, что нас убьют.
— Нет. — Я сделал вид, будто анализирую ситуацию, что-то выискиваю, а не просто надеюсь на чудо. — Я жду возможности, которая позволит нам взять верх.
— Ты дождешься только нашей смерти, — предрекла она.
Тут уж я позволил себе поддеть Лорри:
— И что случилось с неустанной оптимисткой?
— Ты ее задушил.
И столько презрения было в этом голосе, что кровь бросилась мне в лицо.
Глава 12
Сидя двумя этажами ниже улиц, по которым бродили злые люди, и окруженные пропитанной злом землей Сноу-Виллидж, мы наблюдали, как Носач, Кучерявый и безымянный маньяк раскладывают брикеты взрывчатки и подсоединяют детонаторы с таймерами к зарядам.
Вы можете подумать, что ужас, который мы испытывали, нарастал с каждой минутой. Так вот, на основе собственного опыта я могу утверждать: если ужас достигает пика, долгое время его выдерживать нет никакой возможности.
Если чудовищную беду можно назвать болезнью, ужас — ее симптом. Как и любой симптом, он не может постоянно проявляться одинаково, то есть проявление его то усиливается, то ослабевает. Скажем, при гриппе человек не блюет целый день и его не несет от рассвета до заката.
Это, возможно, тошнотворная аналогия, но очень даже образная и понятная. Я могу только порадоваться тому, что она не пришла мне в голову, когда я сидел, прикованный к Лорри. Мне так хотелось вновь наладить с ней отношения и положить конец этому давящему молчанию, что я бы, конечно, озвучил эту аналогию лишь для того, чтобы хоть что-то сказать.
Но вскоре выяснилось, что Лорри не из тех, кто долго дуется и копит в себе-злобу. Не прошло и двух минут, как она заговорила, а мы вновь стали друзьями и заговорщиками.
— Кучерявый — слабое звено, — шепнула она.
Я полюбил хрипотцу в ее голосе, но мне так хотелось, чтобы она сказала что-нибудь дельное.
В этот самый момент Кучерявый закреплял пластиковую взрывчатку у основания колонны, поддерживающей потолок. С пластитом он обращался так же непринужденно, как ребенок — с пластилином.
— Мне он не кажется слабым звеном, но ты, возможно, права, — я хотел избежать очередной конфронтации.
— Поверь мне, он — слабое звено.
Работая со взрывчаткой обеими руками, Кучерявый держал детонатор во рту.
— Ты знаешь, почему он — слабое звено? — не унималась Лорри.
— Мне не терпится услышать.
— Я ему нравлюсь.
Я досчитал до пяти, прежде чем ответить, для того чтобы по интонациям моего голоса она не подумала, будто я с ней спорю.
— Он хочет тебя убить.
— До того.
— Что до того?
— До того, как он спросил этого улыбчивого красавчика, сможет ли он меня убить, он совершенно ясно выразил романтический интерес.
На этот раз я досчитал до семи.
— Насколько я помню, — опять же я надеялся, что говорю лишенным эмоций голосом, — он хотел тебя изнасиловать.
— Кого не находят привлекательной, не насилуют.
— Как раз насилуют. Такое случается постоянно.
— Может, ты бы и изнасиловал, — ответила она, — но не большинство мужчин.
— Изнасилование — это не секс, — объяснил я. — Власть.
Она хмуро глянула на меня.
— Почему тебе так трудно поверить, что Кучерявый находит меня милашкой?
Я смог ответить, лишь досчитав до десяти.
— Ты — милашка. Ты даже больше чем милашка. Ты — потрясающе красивая женщина. Но Кучерявый не из тех, кто способен влюбиться.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Кучерявый может только ненавидеть.
— Нет, я про другое.
— В смысле?
— Милашка, больше чем милашка, потрясающе красивая женщина.
— Ты — самая ослепительная красавица, с какой мне доводилось встретиться. Но ты должна…
— Это так приятно. Но я не в восторге от своей внешности, хотя комплименты мне нравятся, как и
любой другой девушке. Тем не менее я предпочитаю правду. К примеру, знаю, что мой нос далек от идеала.
Носач появился из соседней комнаты, склонился над груженной взрывчаткой ручной тележкой, напоминая тролля, раздумывающего над тем, достаточно ли шалфея и масла в ребенке, который в этот самый момент запекается в духовке.
С зажатым в зубах детонатором, Кучерявый высморкался в руку, потом вытер ее о рукав. Маньяк подготавливал последние детонаторы. Заметив, что я смотрю на него, помахал рукой.
— У меня заостренный нос.
— Хорошо, может, и заостренный, — согласился я, не желая с ней спорить, — но он заострен идеально.
— И у меня проблема с зубами.
Мне ужасно хотелось схватить ее восхитительно полные губки, раздвинуть их, внимательно один за другим изучить все зубы, словно у скаковой лошади, а потом заявить, что никаких изъянов нет.
Вместо этого я улыбнулся и ответил спокойным голосом:
— С твоими зубами все в порядке. Они белые и ровные, безупречные, как жемчужины.
— В этом все и дело. Они не выглядят настоящими. Люди думают, что у меня вставные зубы.
— Никому в голову не может прийти мысль, что у такой молодой женщины могут быть вставные зубы.
