Таня Карвер - Клетка из костей

«Инспектор… Господи Иисусе!»

— Как он?

Марина подошла к ленточному ограждению у подножья Ист-Хилла, прижимая к уху телефон. На том конце говорила Анни.

— Снова уснул. Почти все время спит с тех пор, как ты ушла. Он совсем изможден.

— Больше ничего не говорил?

— Ни слова. Я пока здесь, но, если он не проснется, оставлю тут, наверное, кого-то из ребят. Даже не знаю, кто ему сейчас нужен. Ума не приложу.

— Ему нужен психолог.

— Ну, один психолог тут уже был. Совсем недолго. Она девушка занятая.

— До скорого, — улыбнулась Марина.

Спрятав телефон, она достала удостоверение и пролезла под лентой.

Она чувствовала на себе взгляды зевак, столпившихся на мосту, и понимала, что где-то неподалеку наверняка должны сновать журналисты. Им всем интересно, кто она такая и что здесь делает. Ни дать ни взять, знаменитость на красной ковровой дорожке. Волнительное чувство. А волноваться сейчас не время.

Разумеется, журналисты и так могут ее знать. Все-таки в ее послужном списке значится парочка громких дел.

Она огляделась по сторонам, но Фила нигде не было видно. Все люди, собравшиеся здесь, выглядели очень деловито. В отдалении белела палатка, всюду расхаживали криминалисты с неизменно сосредоточенным выражением лица. Копов тоже хватало. Она заметила Эдриана Рена, помахала ему рукой и решила подойти узнать, где Фил, но на пути ее внезапно выросла чья-то фигура.

— Марина! Рад видеть. — Брайан Гласс, расплывшись в дружелюбной улыбке, буквально встретил ее с распростертыми объятьями. — Фил, к сожалению, сейчас занят. Ты же его искала?

Когда Гласс только появился в участке, Марина приложила все усилия, чтобы проникнуться к нему симпатией. Но это оказалось нелегко. Больше всего на свете она ненавидела работать с такими, как он, — бездушными законниками. Бывают офицеры — и, как ни печально, они составляют подавляющее большинство, — которые теряют по частице своей личности с каждым повышением в звании. Гласс принадлежал к их числу. В этом человеке не было никакой божьей искры, никакого внутреннего мира. Во всяком случае, она пока не сумела ничего подобного в нем разглядеть.

Она как-то сказала Филу, что Гласс напоминает ей второстепенный персонаж из сериала «24 часа»: он носит костюм и отдает приказания, но характер его не раскрывается, он ничем не отличается от прочих статистов. Тем не менее ее работу он хвалил чаще остальных и в целом относился к профессии психолога с редким в органах почтением. По крайней мере, при ней. В эпоху постоянных сокращений бюджета многие высокопоставленные чиновники полагали, что штатный психолог — это роскошь, а не необходимость. Что те услуги, которые предоставляла она, можно получать через внештатников, причем гораздо дешевле. А результаты, эффективность, качество — это уже дело десятое. Поэтому она всегда говорила с ним вежливо, но сдержанно. И решила держаться этого курса и впредь.

— Да, его я и ищу.

— Может, передать ему что-нибудь?

Она почувствовала себя назойливой женушкой, которая носит мужу горячие обеды на работу и отвлекает его от по-настоящему важных дел. И чувство это возникло не потому, что он специально старался ее унизить, а потому что сексизм был попросту свойствен его натуре.

— Я подожду, — сказала она. — Он хотел, чтобы мы вместе изучили место преступления. Вдруг я смогу дать какую-нибудь зацепку?

— Ага, хорошо. Замечательно. Мы рады любой помощи. — Он задумчиво нахмурился. — А как там пацан? Ну, которого нашли в подвале.

— Анни сейчас с ним. Он приходил в себя, мы даже немного поговорили, но ничего вразумительного он не сказал. Все время звал маму.

— Маму?

Она кивнула.

— Кажется, да. В любом случае в этом подвале он просидел довольно долго. Разговаривает с трудом, дичится. Ребенок ужасно настрадался, это очевидно. Он еще нескоро сможет дать нам какую-либо внятную информацию.

— Ясно. Молодец, Марина.

Она промолчала.

— Так держать!

Гласс улыбнулся. Марина подумала, что такой улыбкой Черчилль, должно быть, ободрял солдат.

— Договорились. — Он собрался было уходить, но она его остановила. — Кстати, у меня к вам дело. Как хорошо, что я вас встретила.

Он недоуменно поглядел на нее, но ничего не сказал.

— Я хотела поговорить насчет Розы Мартин.

Гласс переменился в лице, и даже голос его стал осторожнее, тише:

— А что с ней?

— Вы разрешили ей вернуться. А мне кажется, что она еще не готова.

Он насупился.

— Значит, тебе так кажется…

— Как профессиональному психологу, да. Она до сих пор проявляет признаки стресса, психологической травмы. Ее эмоциональная система еще слишком хрупкая для такой напряженной работы. Думаю, ей рано возвращаться на передовую.

— Спасибо за совет, Марина. Ты же знаешь, как высоко я ценю твое мнение. Напиши об этом в своем рапорте, я обязательно прочту.

Марина почувствовала, как по лицу разливается краска, а руки начинают дрожать. Но она справилась с гневом в два счета.

— При всем уважении, Брайан, вы вернули ее на передовую и, насколько я знаю, повысили в звании.

Он примирительно поднял руки.

— Боюсь, моей вины в этом нет. Когда меня сюда перевели, механизм уже был запущен.

Она прочла в его взгляде искренность. Или, во всяком случае, хорошую подделку под искренность. Он заговорил еще тише:

— Послушай, Марина. Иногда я вынужден принимать непопулярные решения, решения, которые непосвященные люди находят… спорными. Роза Мартин — отличный коп. На мой взгляд, — он постарался выделить эти слова, — она готова вернуться к работе. Ей поручили довольно обыденное дело. Уверен, она справится. Сама понимаешь: бюджет все время урезают, цепляемся за каждую соломинку.

Он улыбнулся. Стало быть, это его последнее слово.

— Ладно. Я просто хотела, чтобы вы знали: я этого не одобряю.

— Приму во внимание. — Он снова улыбнулся. — За это мы тебе и платим.

Разговор не получил продолжения, так как в эту секунду они заметили Фила Бреннана, приближавшегося к ним.

— А вот и он, — сказал Гласс. — Ну, не буду мешать. Удачи. — И он удалился.

— Вот идиот, — прошептала Марина, но тут же пожалела о своих словах. В конце концов, не так уж он и плох. Бывают главные инспекторы и похуже.

Забыв о Глассе, она с улыбкой взглянула на Фила. Сердце у нее до сих пор начинало учащенно биться при виде этого человека. Даже здесь, даже в таких неблагоприятных для романтики условиях. Особенно в неблагоприятных для романтики условиях! Они ведь и познакомились на работе, так что места преступления были для них привычной средой обитания. И вот они снова работают вместе. Как раньше. Так и должно быть.

Иногда она просто не могла поверить, что ей так повезло.

Но когда Фил подошел ближе и она смогла рассмотреть его лицо, от улыбки не осталось и следа.

— Фил? — Она заботливо тронула его за плечо и с тревогой заглянула ему в глаза. — Ты в порядке?

Он замотал головой, словно стряхивая с себя наваждение. Словно видел ее впервые в жизни.

— Марина… Привет. — Он остановился прямо перед ней.

— В чем дело? — прошептала она. — Ты выглядишь так, будто… не знаю даже… привидение увидел.

Взгляд его на несколько мгновений рассредоточился, прежде чем снова устремиться в одну точку.

— Нет, я… Все в порядке… В порядке.

Она хотела продолжить расспросы, но он ее опередил.

— Идем, — сказал он, избегая ее взгляда. — Я попросил криминалистов, чтобы нам разрешили побыть там вдвоем. Я тебя провожу, сама все увидишь. Если там хоть что-то сдвинули, я увижу и скажу, где оно раньше было. В таком духе…

— Хорошо.

Она не сводила с него взгляда. Фил был человеком, склонным к резким перепадам настроения, и переживал все очень остро: сказывалось трудное детство. В этой нестабильности имелись как плюсы, так и минусы, но именно своей эмоциональностью он ее изначально и привлек. Она понимала его боль. Она хотела разделить его страсть. Но при этом понимала, что на службе он обязан держать свои чувства при себе, чтобы никто не смог заглянуть ему в душу.

Но чтобы он отстранялся от нее, такого прежде не случалось. Он всегда ей доверял. А теперь почему-то замкнулся.

Последняя попытка.

— Фил?

— Все нормально. — Он отвел ее руку. — Просто… устал немного.

Она промолчала.

— Ну что, — сказал он и хлопнул в ладоши, словно хотел рассеять злые чары, — готова?

— Конечно, готова. Это же моя работа.

Ледяной тон. Явное огорчение в голосе. Но если Фил и расслышал это, то виду не подал.

— Прекрасно. Идем.

И он зашагал к дому. Марина последовала за ним.

Нужно на время забыть об их взаимоотношениях и войти в дом со свежей головой. Профессионализм — превыше всего.