Пол Мейерсберг - Жестокая тишина
Хэммонд обнаружил свою дочь в толпе ребят на школьном дворе. Она держалась за руку с Дэвидом Уингом. Увидев отца, она отпустила его руку. Хэммонд улыбнулся про себя. Так, значит, у моей дочурки есть друг. Что ж, почему бы и нет? Дэвид был сыном удачливого банкира, происходившего из Гонконга. Она как-то раз, как бы между прочим, упоминала о нем. Дэвид был самым умным мальчиком в классе Полетт. Они с ней были два гения. Дэвид был очень симпатичным. И китайцем. Интересно, подумал Хэммонд, может быть, Полетт тянется к нему из-за экзотики?
По дороге домой она сделала решительный шаг.
– Может Дэвид Уинг побывать у нас?
– Ты же будешь в этот уик-энд у Балфуров.
– Я имела в виду другой уик-энд.
– Конечно, но мы должны спросить об этом у родителей Дэвида.
– Ты не сможешь им написать? – Полетт обожала всяческие формальности.
– Разве сейчас так приглашают в гости? Может, мамуля просто позвонит миссис Уинг?
– Мне кажется, будет лучше написать.
– Я поговорю с мамой.
Полетт больше ничего не сказала, но Хэммонд видел, что она недовольна.
Они всем семейством рано поужинали в «Империал Гарденс». Полетт на следующий день нужно было в школу, Пандоре в аэропорт, а у Хэммонда были свои планы.
Во время ужина они встретили нескольких знакомых – художника-постановщика с его японской подружкой и парикмахера Пандоры. Тот был со своим дружком, который распространял наркотики. Но семейный разговор продолжал владеть умом Полетт, которая пыталась настоять на том, чтобы заказать китайскую кухню.
– Но это японский ресторан, – заметила Пандора.
– Японцы всегда ужасно относились к китайцам, – сказала в ответ Полетт.
– Какая между этим связь?
– У нее друг – китаец, – проинформировал Пандору Хэммонд.
– Я собираюсь учить кантонское наречие, – выразительно сказала Полетт.
– Ты имеешь в виду Дэвида Уинга? – Пандора вспомнила китайского мальчика, учившегося в одном классе с Полетт. «Он очень хорошенький», – подумала она.
– Послушай, если не хочешь есть, то и не надо, – сказал Хэммонд.
Но когда подали первое блюдо, Полетт сдалась и попросила, чтобы ей подали суп с вермишелью: она была голодна.
Во время ужина Хэммонд вынул листок бумаги, написал на нем буквы, изображенные на модели самолета и показал Пандоре.
– Ты любишь разгадывать кроссворды. Что это за анаграмма? Это было написано на модели самолета.
Пандора рассматривала буквы, пока ела. Ее было легко заинтриговать. IACTAALEAEST.
– Я пытался читать все с начала и с конца – никакого смысла.
Полетт взглянула на буквы из-за плеча матери. Японская официантка вошла в их отдельную кабинку, Пол которой был выстлан цыновками-татами.
– Мистер Хэммонд, вас к телефону.
– Меня? Откуда кто-то знает, что я здесь?
– Я поставила телефон на автоответчик и записала номер телефона ресторана, – сказала Пандора.
Хэммонд поднялся, надел туфли за отодвинутой дверью и прошел через главный зал ресторана к столику у входа. Хозяйка передала ему трубку.
– Алло?
– Мистер Хэммонд? – Это была женщина.
– Да, кто говорит?
– Я звоню по поводу модели самолета. Я понимаю, что…
В трубке что-то щелкнуло раза три, и все смолкло.
Хэммонд повесил трубку. Он подождал еще некоторое время, надеясь, что женщина перезвонит.
– Нас разъединили, – сказал он хозяйке, которая улыбалась ему, как истая японка.
Хэммонд встревожился. Этот самолет… Как его выследили? Единственной ниточкой был Джефф, но он ничего не говорил Джеффу о модели. Он только пытался узнать у него насчет клубов авиамоделирования. Хэммонд беспомощно ждал. Прозвенел звонок, но это была просьба зарезервировать место. Женщина больше не позвонила.
Когда Хэммонд вернулся к столу, его девочки все еще пытались разгадать загадку букв.
– Дора, ты говорила кому-нибудь о модели самолета?
– Что ты, конечно, нет!
Чертовщина какая-то! Кто была та звонившая женщина? У него возникло подозрение, что самолет не просто так свалился к ним в бассейн. Может, его послали специально? Если так, то зачем? И кто это сделал? Хотя, может быть, в этом и нет ничего подозрительного.
– Кто тебе звонил? – спросила Пандора, не поднимая головы.
– Просто хотели узнать, не смогу ли я присутствовать на собрании. Ну, помнишь, на том, что отменили вчера.
Почему он ей солгал? Ведь ему нечего было скрывать. По крайней мере по поводу этого телефонного звонка.
Но Пандора почти не слушала его.
– Я поняла. По-моему, я все разгадала. Это никакой не код, а латынь. Три слова. Iacta Alea Est. Это известное изречение. Юлий Цезарь произнес его, когда пересек Рубикон. Оно означает: «Жребий брошен».
Хэммонд вздрогнул.
– Понимаешь теперь, что может дать девушке образование в колледже Сары Лоуренс?
9
Шел сильный дождь, когда Хэммонд попрощался с Пандорой. Она крепко прижалась к нему, и он вдруг испугался, что больше не увидит ее. Это чувство было ничем не оправдано. Полетт громко чмокнула свою мамулю.
– Желаю хорошо провести время, – сказала Пандора.
– Позвони мне, когда приедешь, – попросил Хэммонд.
– Обязательно, я буду скучать по тебе. – Она заморгала, чтобы сдержать слезы.
Пандора помахала им, когда Хэммонд повез Полетт в школу. Сегодня он ехал на «хонде», которой они пользовались для ближних поездок. Ей вдруг подумалось: почему он не взял «мерседес»? Может быть, не хотел ехать на нем в дождь. Пандора заметила, что он очень нервничает. Потом поспешила в дом, вызвала такси, чтобы ехать в аэропорт, и стала думать об отце.
В машине Хэммонд прослушал новости. Там ничего не сообщалось об обнаружении в сгоревшей машине тела Уайлдмена. Может быть, это странное явление не удостоилось внимания прессы? Особенно сейчас, когда орудуют целые банды наемных убийц. В конце концов это, видимо, местное дело полиции Сан-Бернардино.
Полетт взяла свою дорожную сумку с заднего сиденья машины. Хэммонд проводил ее через школьный двор, держа над ней зонтик. Потом он увидел этого китайского мальчика. Полетт еще раньше увидела Дэвида и повернулась к Хэммонду, чтобы попрощаться.
– Не забудь заехать за мной.
– Непременно.
– И насчет книги о НЛО.
– Я не забываю о таких вещах.
Хэммонд наблюдал за Полетт, когда она тихонько разговаривала со своим другом Дэвидом.
Дождь барабанил по машине, когда Хэммонд возвращался обратно. Ему не хотелось возвращаться одному в пустой дом. Теперь перед ним был длинный сырой день. Нужно чем-нибудь заняться. Он поедет и проверит клубы, где занимаются моделями самолетов. Но какой в этом смысл? Тем более, что жуткая погода также не способствовала этому. Пока Хэммонд слушал классическую музыку на своей любимой волне, ему в голову пришла одна мысль. Даже не мысль, а порыв. Он понял, что ему хочется сделать. К тому времени, когда он выехал на скоростное голливудское шоссе, Хэммонд не мог уже противостоять этому порыву.
Он не просто ехал по направлению к равнине Сан-Бернардино, его тянула туда какая-то неведомая сила. То, что раньше казалось необходимой поездкой, сейчас превратилось в навязчивое любопытство. Он должен был вернуться на равнину, на место преступления. Что он надеялся там найти? Сожженный остов машины со все еще находившимися в нем останками Уайлдмена? А его «олдсмобиль», может быть, кто-нибудь украл и разобрал на части? Нет, он должен был увидеть это.
Когда Хэммонд ехал по шоссе, дождь прекратился. Наверное, он утихал постепенно, но Хэммонд заметил это только сейчас. Он выключил щетки. Капот начал дымиться под лучами горячего солнца. Черная поверхность равнины стала очень скользкой. Хэммонд почувствовал, как «хонда» начала юзить. Он подумал, что ему следовало бы взять свою машину или еще лучше BMW Пандоры. Но он инстинктивно не желал, чтобы их могли потом опознать. Теперь он начал волноваться, что может не выбраться отсюда, когда только что прошел дождь. Он вспомнил свое предупреждение Уайлдмену: после такого дождя не выдержат никакие покрышки.
Идущая навстречу машина на большой скорости стала вихлять, ее занесло. Водитель нажал на тормоза, машина развернулась и пошла юзом на Хэммонда, потому что тормоза ее не остановили. Хэммонд резко вывернул руль, и машина проскочила мимо него. Он облегченно вздохнул и посмотрел в зеркало заднего обзора. Машины, идущие за ним, начали громко сигналить. Теперь Хэммонду еще больше хотелось вернуться на место дуэли и посмотреть, что там осталось от «бентли» и «олдса».
Он свернул с главного шоссе в том же месте, что и раньше, и выехал на равнину. Ветровое стекло запотело, и Хэммонд вытер его рукавом. После дождя место дуэли было совершенно иным. Поверхность блестела, как озеро, в ней отражалось солнце, светлые и темные облака. Было похоже на картину под стеклом. Все кругом двоилось, реальные и нереальные предметы отражали, как в зеркале, друг друга.
