Майкл Маршалл - Измененный
Фотографий было двенадцать. На всех, кроме четырех, личность женщины определялась без труда. На остальных она была запечатлена со спины или под неудачным углом, до того, как разделась, и после того, как накинула махровый халат. Вся серия, от начала до конца, была сделана с какой-то одной точки под окном Каррен. Я знал этот дом, рядом с заливом на северной оконечности Сарасоты, поскольку сам продавал там квартиру несколько лет назад.
— Я понятия не имею, как это оказалось у меня в компьютере, — заявил я.
— Ага, именно. Ради бога! Насколько же ты свихнулся, что пошел на такое? Не говоря уже о вранье!
— Вранье? — переспросил я с недоумением.
— Боже мой! Неужели ты не понимаешь, что просто рехнулся?
Она ткнула пальцем в экран, на котором осталась последняя фотография из серии, самая безобидная, где Каррен уже выходила из комнаты. Я понял, что Стеф показывает на цифры в углу.
14:09:2011
Ну, разумеется, дата! Четырнадцатое сентября. Вчера. Значит, ложь состоит в том…
— «Стеф, я должен встретиться с клиентом», — прорычала Стефани, увидев, что до меня дошло. — «Стеф, все так здорово, я получу комиссионные. Нет-нет, детка, Каррен там не будет». И ее действительно там не было, иначе как бы ты увидел ее через свои паршивые линзы?
— Стеф, — я заговорил ей в тон, но ничего не мог с собой поделать; я начинал злиться, явно чувствуя себя оскорбленным. — У меня нет телеобъектива. У меня «мыльница» за триста долларов. И тебе это известно. Ты сама ее покупала.
— Конечно, этот фотоаппарат купила я, — фыркнула она. — Но кто знает, какие еще прибамбасы ты накупил себе сам? Может, заказал на Амазоне? Это ведь твой любимый интернет-магазин, насколько мне известно.
С утра поломав себе голову над появлением книги, я узнал тот угол, в который меня загнали. Я мог предложить ей обыскать дом, и она решила бы, что я прячу фотоаппарат в каком-то другом месте. Я мог попросить ее просмотреть отчеты по списанию средств с кредитной карты, а она рассмеялась бы мне в лицо и спросила, разве трудно снять пару сотен долларов в банкомате и быстренько съездить в торговый центр Брадентона. И чем больше я буду возводить барьеров, которые она будет опрокидывать, тем крепче станет ее уверенность, что я не просто лгу, а делаю это со злым умыслом, рассчитав все наперед. Чем больше я буду стараться ее переубедить и чем убедительнее будут мои доводы, тем сильнее будет впечатление, что я все продумал заранее, и ситуация только осложнится.
К тому же фотоаппарат все равно здесь не главное.
Я высказал эту мысль вслух. Стеф согласилась. Причем весьма охотно. Она согласилась, что настоящая проблема в том, что я рыскал под окнами Каррен Уайт, притворяясь, будто отправился на встречу, которая — какой сюрприз! — так и не состоялась, и проверить это никак нельзя. Настоящая проблема, и она рада, что до меня наконец дошло, в том, что я не просто одержим своей коллегой, но еще и такой извращенец, что фотографирую ее голой, вместо того чтобы завести интрижку, как все нормальные люди.
— Угомонись, — сказал я. — Хватит. Я вовсе не одержим Каррен. Что ты вообще несешь?
— Нет? Тогда с чего ты постоянно о ней говоришь?
— Что? — Я невольно реагировал на каждое высказанное ею несправедливое обвинение. — Разумеется, я ее упоминаю, мы ведь работаем в одной конторе. Я ведь тоже знаю имена всех, с кем ты работаешь в журнале. И знаю даже имена их детей. Каррен вовсе не глупа, и ты это знаешь. Я рассказываю о ней только для того, чтобы объяснить, как пытаюсь ее обойти, переиграть, построить свою карьеру.
Я шагнул к Стеф. Она шагнула назад, издав такой звук, какой издает открытая банка с содовой.
— Даже не думай, — сказала она.
— Стеф, послушай. Сегодня кое-что произошло. Электронная почта.
— Ты отправил ей электронное письмо?
— Просто послушай. Когда я вернулся, отправив на Амазон эту чертову книгу, Джанин сидела в конторе и хохотала над анекдотом, который, как она думала, прислал я.
— Да, ты мне его тоже прислал. Ничего смешного в нем не было.
— В том-то и дело — я ничего не посылал.
— Что? — Стеф казалась разозленной из-за того, что я меняю тему.
— Я ничего не посылал. Ни тебе, ни Джанин, никому вообще. Это сделал кто-то другой, воспользовавшись моим почтовым ящиком. Именно поэтому я сегодня поздно приехал домой — пока ты не начала придумывать другие причины, — потому я беседовал с компьютерщиком, который работает на «Недвижимость», и пытался понять, что случилось, как было послано это письмо.
Она засопела.
— С чего бы мне тебе верить?
Я вытащил телефон.
— Его номер — первый в списке исходящих звонков. Позвони ему прямо сейчас, Стеф. Спроси, действительно ли мы с ним сидели за столиком перед кафе-мороженым на Серкле. Спроси, не ел ли он шоколадный рожок. Или ты думаешь, что я слишком далеко зашел по стезе греха и способен подговорить первого встречного солгать, чтобы подтвердить свое алиби?
Она ничего не сказала. На ее лице отражалась сложная смесь гнева, обиды и отвращения.
— Подожди секунду, — сказал я, молясь тому мелкому богу, который помогает риелторам, вляпавшимся в серьезные неприятности не по своей вине. Я наклонился над ноутбуком и открыл свою почту. Только что пришло пять сообщений. Парочка бодрых рекламных рассылок, два письма от клиентов… и одно от Кевина. Слава богу!
Я открыл письмо.
— Читай.
Стеф с большой неохотой наклонилась над экраном и прочла письмо. Пару слов о встрече, которую я только что описал, страница сложных инструкций, как вычислить клавиатурного шпиона, и введение в «Шпионаж через Wi-Fi 101».
Она не поднимала на меня глаз.
— И что это доказывает?
— Кто-то рылся в моем ящике, — пояснил я. — Они заказали книгу на Амазоне от моего имени, а сегодня утром разослали тупой расистский анекдот.
— Даже если так и было, какое отношение это имеет к тому, что ты фотографировал Каррен?
Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. На самом деле она права. Никакого. Из-за этих фотографий мы оказались на новой, неизведанной территории.
Которую пора уже подробно исследовать.
Глава 11
К тому времени, когда Стеф отправилась спать, ничего не прояснилось и не улучшилось. Мы так и ходили по кругу, пока усталость не вывела Стеф с моей орбиты. Я не сразу пошел за ней. За все годы, прожитые вместе, мы со Стефани крайне редко ссорились по-крупному, но я знал, что требуется время, чтобы сгладить острые углы, — время и пространство, чтобы здравый смысл восторжествовал. Нет смысла говорить разгневанному человеку, что он бесится зря. Необходимо дождаться, пока страсти поостынут.
А до того, следуя указаниям из письма Кевина, я проверил свой ноутбук. За моим логином не скрывалось никаких странных приложений, никаких таинственных процессов не шло без отображения в окнах — насколько мне удалось установить. Кевин в своем письма повторял, что имеются и другие, более радикальные способы вмешательства, но любые попытки с моей стороны вычислить их, скорее всего, приведут к тому, что компьютер просто «накроется». Я понятия не имел, что это значит, но звучало подозрительно, и я не хотел такого результата. Достаточно того, что у меня уже «накрылась» личная жизнь.
— Именно так, — сказала Стеф, когда я сообщил, что ничего не нашел. — Никаких суперсекретных шпионских программ. Вот ведь странно.
Жена сидела, прямая как палка, на дальнем конце дивана. Начальный приступ ярости прошел, однако она все равно напоминала вулкан, который может запросто стереть с лица земли ближайший город, если только пожелает. Подозреваю, Стеф нарочно напустила на себя такой вид, вооружившись, как она думала, неопровержимыми доказательствами, и уверенная, что я сейчас же сломаюсь и сдамся на ее милость, — я не сломался. Более того, проверяя компьютер, я в то же время шаг за шагом вслух восстанавливал все события предыдущего вечера (в число которых не входила любительская ночная фотосессия с эротическим уклоном), предложив ей свой сотовый (снова), чтобы она позвонила Мелании, помощнице Уорнера, и услышала подтверждение.
Отказ позвонить ослабил позиции Стеф — хотя, конечно, да, я все равно теоретически мог доехать до дома Каррен вне зависимости от того, была назначена встреча с клиентом или нет, — но я сознательно не стал заострять на этом внимания. Стеф была по-настоящему огорчена, и не без причины. Неважно, насколько крепки мои позиции — и поверит ли она в конце концов, — но ведь все равно уже какое-то время она верила в совершенно обратное. Нельзя раздумать какую-то мысль. Потому что схема у тебя в мозгу, твое восприятие чего-то изменилось. И восстановить прежнее положение невозможно, только вытеснить свежими и конкретными доказательствами, которых у меня пока что не было.
