Деон Мейер - Смерть раньше смерти
— Ваше состояние, капитан, действительно плохое. В сочетании с курением, лишним весом и анамнезом — да. Я бы назвал его плохим.
Может, сказать доктору, что он начал плавать по субботам?
— Мы обязаны посадить вас на диету. И назначим лечение. Причем срочно.
Яуберт вздохнул:
— Что я должен делать?
Он купил сборник «Лучшие рассказы 1990 г.» и роман Спайдера Робинсона, который ему настоятельно советовал Вилли. На улице перед его домом дети играли в крикет. Ему не сразу удалось подъехать к дому — пришлось ждать, пока они передвинут картонную коробку, которую они поставили вместо воротец.
От утренних заплывов у него разыгрывался аппетит. На кухне в шкафчике притулилась одинокая банка консервированной фасоли в томатном соусе. Интересно, повышает ли фасоль в томате уровень холестерина? Яуберт достал из холодильника бутылку пива. Он где-то читал, что в пиве полно витаминов и микроэлементов, полезных для здоровья. Отвинтил крышку, вынул из кармана пиджака упаковку таблеток, понижающих уровень холестерина, положил таблетку на язык и запил пивом. Пиво было холодное; его передернуло. Потом он вышел в гостиную. Сел, закурил суперлегкую сигарету. Она ему не понравилась — безвкусная какая-то. Может, вернуться к «Уинстону», только сократить количество сигарет? Или курение тоже повышает уровень холестерина? Он глубоко затянулся, но лучше ему не стало. Открыл книгу, начал читать первый рассказ Айзека Азимова.
В дверь постучали.
Яуберт поставил пиво за кресло и встал. Открыл дверь.
На крыльце стоял Джерри Стоффберг. За ним топталась Ивонна.
— Здорово, Стофф! — От волнения у него сел голос.
— Матт, можно нам войти?
— Конечно. — Яуберт придержал для соседей дверь. Он заметил, что девчонка нарочно отводит глаза в сторону, и понял, что именно он должен сказать Стоффбергу. Ничего не было. Пусть Стоффберг поймет его правильно. Между ним и его дочерью ничего не было… пока.
Все молча прошли в гостиную. В пепельнице еще дымила сигарета.
— Садитесь, пожалуйста, — предложил Яуберт, но Стоффберг, не дожидаясь приглашения, плюхнулся на диван.
Дочь села рядом с отцом, как будто нуждалась в поддержке. Яуберт проглотил подступивший к горлу ком. Грудь сдавило, как тисками.
— Извини, Матт, что побеспокоил. У нас в семье горе.
— Ничего не было, — механически произнес Яуберт, сглатывая слюну, скопившуюся во рту.
— Что, прости?
Видимо, Стоффберг ничего не понял. Яуберт заметил, что Ивонна сердито хмурится.
— Вчера ночью умер мой зять, муж сестры. В Бенони, от инфаркта. Ему было тридцать восемь. В самом расцвете. Трагедия. — Он покосился на сигарету в пепельнице. — Кстати, он тоже был заядлым курильщиком.
Яуберта осенило, что приход соседа не имеет никакого отношения к Ивонне. На лице Стоффберга застыла скорбная гримаса — можно сказать, его фирменное выражение. Владелец похоронного бюро… Грудь отпустило, дышать стало легче.
— Прими мои соболезнования.
Ивонна просветлела.
— Матт, родственники хотят, чтобы я его похоронил. — Стоффберг помолчал. Яуберт не знал, что сказать. — Для меня их просьба — большая честь. Задача не из приятных. Но почетная. Похороны состоятся в следующую среду. Но тут возникает одна заминка. Мне понадобится твоя помощь, Матт.
— Джерри, сделаю, что смогу, — с чувством произнес Яуберт.
— Понимаешь, у Бонни в среду начинаются занятия в институте, она поступила в «Техникон». — Стоффберг положил руку на плечо дочери и смерил ее гордым взглядом. От нежности у него снова сел голос. — Да, Матт, папина любимица выросла. Будет учиться на факультете связей с общественностью.
Ивонна Стоффберг положила голову на плечо отца, как маленькая девочка, и радостно улыбнулась Яуберту.
Стоффберг вновь посерьезнел:
— Так что, сам понимаешь, Матт, поехать с нами на похороны она не может. А все ее подруги еще на каникулах. Я бы попросил пожить с ней миссис Преториус, которая живет в конце улицы, но ее рыжий сын… — Стоффберг молитвенно сложил вместе ладони: — И тут Бонни напомнила мне о тебе. Можно она поживет у тебя, пока нас не будет?
Яуберт не сразу понял смысл сказанного соседом, потому что в душе усмехался над высказанными Стоффбергом опасениями по поводу соседского рыжего мальчишки. Стоффберг истолковал его молчание по-своему, как признак нерешительности.
— Матт, ты — единственный, кому мы можем доверять. В конце концов, ты — полицейский. Речь идет всего об одной неделе. Бонни будет готовить, убирать дом… Она тебе не помешает. Ведь вы будете видеться только по вечерам. Днем она будет дома. Я был бы тебе так благодарен, Матт!
— Джерри, но…
— Бонни, обещай дяде Матту, что не будешь ему мешать!
Ивонна продолжала радостно улыбаться. Молча.
Яуберт понимал, что обязан согласиться. Но старался сохранить лицо.
— Джерри, я часто работаю ночами.
Стоффберг кивнул:
— Понимаю, Матт. Но ведь и она уже не маленькая.
Яуберт не мог придумать больше ни одной отговорки.
— Когда ты уезжаешь, Джерри? Мне придется дать ей ключи от квартиры.
— Завтра утром, — впервые подала голос Ивонна Стоффберг. Голову она целомудренно опустила и разглядывала узор на ковре.
Заметив на себе взгляд Яуберта, Ивонна быстро подняла голову и подмигнула ему. Яуберт старался не смотреть в глаза Джерри Стоффбергу.
11
Вода была гладкая и прозрачная, как стекло. Яуберт снова оказался единственным посетителем за утро. Он нырнул и поплыл медленным брассом. Старался войти в ритм. Он не знал, удастся ли ему когда-нибудь восстановить былую форму. Когда-то — наверное, в прошлой жизни — он плавал быстро, но с тех пор выкурил слишком много «Уинстона» и выпил слишком много пива «Касл».
Он утомился быстрее, чем в прошлые разы. Но сегодня у него, по крайней мере, было объяснение. Всю ночь он не спал и ворочался в постели. Боролся с собственной совестью, разрывался между желанием и тяжелым чувством вины.
Закрыв голову подушкой, он слушал биение своего сердца. Сердце билось все чаще. В начале второго он не выдержал, встал и пошел в гостевую спальню. Там, в стопке книг, под томиком Уильяма Гибсона, лежал листочек со стихами.
Ты меня попробуй,Ты меня возьми…
Он лег на спину и постарался переключиться. Вспомнил о работе. О де Вите. Что у де Вита на уме? Наконец его сморил сон.
Но утром он проснулся совершенно разбитый. Проплыв две дорожки брассом, понял, что сил не осталось.
Де Вит заглянул в кабинет Яуберта, сжимая в руках зеленую папку. Яуберт разговаривал по телефону с Преторией.
Де Вит постучал по дверному косяку, но не вошел, а остался ждать снаружи. Деликатность начальника удивила Яуберта, но прежде всего нужно было завершить разговор. Только потом де Вит вошел. У него на лице снова играла улыбка. Яуберт встал. Ему было не по себе.
— Садитесь, садитесь, капитан. Не хочу отрывать вас от работы. Претория вставляет вам палки в колеса?
— Нет, полковник. Просто… Они до сих пор не прислали результаты баллистической экспертизы. По поводу пистолета ТТ. Я их торопил.
— Можно мне сесть?
— Да, конечно, полковник.
Почему он просто не сядет?
— Капитан, я хочу поговорить о состоянии вашего здоровья. — Яуберт понял, почему улыбается полковник. Он торжествует победу.
Де Вит открыл зеленую папку.
— Я получил отчет о вашем состоянии. — Он посмотрел Яуберту в глаза. — Капитан, у вас есть проблемы, которые вам предстоит решать самостоятельно. Я не имею права давать вам советы по поводу повышенного уровня холестерина в крови и курения. Но я имею право требовать от вас хорошей физической формы. Согласно отчету, у вас пятнадцать килограммов лишнего веса. У вас меньше проблем со здоровьем, чем у многих ваших коллег, но все равно пятнадцать кило — это слишком много. Врач считает, что ваше здоровье серьезно подорвано. — Де Вит закрыл зеленую папку. — Не хочу быть голословным. По мнению врача, сбрасывать пять килограммов за полгода вполне можно. Давайте договоримся, капитан. Обсудим ваше состояние через год. Оценим ваши успехи. Ну, что скажете?
Самодовольство де Вита чрезвычайно раздражало Яуберта. Он разговаривал с капитаном снисходительно, но старательно изображал дружелюбие.
— Предлагаю полгода, полковник.
Де Вит не в курсе его заплывов в бассейне. Яуберту стало чуть легче. После тренировки руки и ноги ныли от усталости, но то была приятная усталость. Он знал, что справится. И утрет нос Двуносому… каламбур получился.
— Да, полковник. Обещаю похудеть за полгода.
Де Вит продолжал улыбаться, но как-то криво.
— Вы сами так решили, капитан. Не скрою, ваш позитивный настрой мне по душе. Значит, полгода. Так и запишем.
