Рут Ренделл - Убийство в стиле "психо"
Бёрден молчал. Неужели этот Клиффорд разговаривает в такой манере со всеми?
– Додо, или дронты, – бескрылые птицы, они уже вымерли, – продолжал Клиффорд. – Они водились на острове Святого Маврикия, а потом их истребили португальские моряки. Но моя мать – она другая, она не похожа на этих птиц. В четверг мы с Сержем говорили о том, что анима мужчины формируется по образу матери. В этом смысле моя мать плохо на меня повлияла. Отсюда раздражительность и подавленность. Именно об этом я и думал в машине. Я люблю сидеть в машине и думать. Это было на платной стоянке, у меня еще оставалось десять минут. Потом я подошел к счетчику и еще доплатил.
– Значит, иногда вы все-таки считаете время?
Клиффорд поднял голову и тревожно взглянул на Бёрдена.
– Почему вы задаете мне все эти вопросы? Вы меня в чем-то подозреваете?
– Я считаю, что вы сразу отправились в торговый центр. Признайтесь же. Вы приехали, оставили машину на подземной стоянке и поднялись наверх. В одном из магазинов вы столкнулись с миссис Робсон.
– Я не сказал вам ни одного слова неправды. Я действительно сидел в машине на Квин-стрит. В чем вы меня подозреваете?
– А вы посидите в своей машине и подумайте, – сказал Бёрден и с этими словами отпустил Сандерса.
Наивность на грани издевательства. Додо, бескрылые птицы, потрясающе. И что такое «анима», и как на эту «аниму» повлияла мать Сандерса? Взрослый мужчина, университет закончил, а разговаривает как ребенок. По-детски простодушен, всему удивляется – очень подозрительно. Если Клиффорд действительно разыгрывает его – он еще об этом пожалеет. Утром они произведут обыск в доме Сандерсов. Хорошо бы закончить с этим делом до выписки Вексфорда.
По дороге из больницы Сильвия рассказала, что Шейла остановилась в «Оливе и голубе» – в Кингсмаркэме это самая крупная гостиница. В доме Сильвии оказалась свободна только одна комната, где и поселились родители.
– По крайней мере, Шейле легче встречаться там со своим бойфрендом, – сказала Сильвия.
Его дочери все время соревновались друг с другом. Сильвия хвалилась двумя сыновьями и мужем, а сама завидовала сестре. Без конца повторяла, что не в деньгах счастье и что в шоу-бизнесе все заводят только краткосрочные романы. Наверное, и Сильвия мечтала о славе, деньгах, любовниках. Ведь она вышла замуж в восемнадцать, ей и вспомнить-то нечего. А Шейла другая. Но она честно заявляет – как хорошо жить за спиной у любящего мужа, без забот, без страха перед будущим, спокойно закончить Открытый университет. Шейла наверняка мечтает иметь детей, думал Вексфорд.
Сильвия ждала, что отец поинтересуется у нее подробностями, но тот молчал, и она уехала за детьми в школу.
– Я знаю, что у Шейлы кто-то есть, – сообщила Дора. – Перед тем как ты ушел и подорвал эту бомбу, она звонила какому-то Неду.
– Подорвал бомбу? Ну, спасибо большое, – ответил Вексфорд. – Скажи еще, что я сам ее себе и подложил.
– Прекрати, ты же понимаешь, о чем я. А с Шейлой надо поговорить. Она хочет приехать сегодня вечером. Пусть расскажет нам про Неда.
– Я думаю, не стоит.
Но Шейла позвонила и сказала, что появится лишь завтра утром. Кое-что случилось.
– Не кое-что, а кое-кто, – заявила Сильвия. – Наверное, он актер, или «друг Земли», или все вместе.
– «Те, кто в прекрасном находят дурное, – люди испорченные, и притом испорченность не делает их привлекательными. Это большой грех»,[5] – строго произнес Вексфорд и снова взялся за журнал «Ким». Оказывается, Сильвия покупает их время от времени. Она объяснила – так, наверное, люди оправдывали чтение романов во времена Джейн Остин, – что это просто легкое чтиво, чтобы убить время. К тому же попадаются неплохие статьи. Вексфорду нравилось название журнала, ему казалось, что оно очень авангардное. Он признавался самому себе, что до сих пор не отвык от «Домоводства» и «Вязания». Листая журнал, инспектор нашел раздел вопросов и ответов.
«Сумасшедшей тетушкой» оказалась некая Сандра Дейл. Вполне возможно, что это псевдоним. Вверху страницы – фотография полной женщины средних лет, светлые кудрявые волосы, добрый взгляд. Два письма от читателей набраны жирным шрифтом. Одно вообще не напечатано, только ответ на него:
«Уважаемая Т.М. из Бэйсингстока. Подобные эксперименты кажутся вам забавными, и ваш бойфренд наверняка доволен. Но зачем рисковать радостями будущей сексуальной жизни? Если вы вступите в брак, вам будет тяжело избавиться от подобных дурных привычек».
Зачем они печатают подобные письма? Пощекотать читателям нервы? Только эмансипированная либо слишком закомплексованная читательница не станет думать, что за дурные привычки у «Т.М.». Вексфорд представил, как Лесли Робсон сидит за пишущей машинкой и печатает ответы под диктовку Сандры Дейл.
– Там есть статья про Шейлу, – подсказала Сильвия. – И фотографии из сериалов.
Вексфорд нашел снимки дочери: в белом бальном платье, в черном викторианском наряде, с чепцом на голове. Кстати, сейчас по телевизору начнется последняя серия «Секрета леди Одли», в субботу ее повторят, но неизвестно, где он будет в субботу. Муж Сильвии, Нил, хотел переключить на другую программу, где идет передача о финансах. Робин стал приставать к матери, что хочет смотреть тетю Шейлу, – ему лишь бы не ложиться. Сильвия отправила Робина спать и заявила, что хочет смотреть сериал. Разве Нил забыл, что в субботу они едут в гости?
Нил остался без передачи. А мальчик спустился к ним в пижаме и, надувшись, стоял в дверях. Вексфорд вдруг понял, что не сможет смотреть. Пока Шейла снималась в сериале, он перечитал «Леди Одли» и знал, что произойдет в конце: леди Одли отправят в приют для умалишенных. Вексфорд не хотел видеть, как его орущую дочь силком потащат в сумасшедший дом.
Разболелась голова, он устал. Поднялся, взял внука за руку и сообщил всем, что отправляется спать, заодно и Робина отведет. На экране пошли титры, заиграла меланхоличная музыка, которую он слышал и с лестницы. Затем дверь в гостиную закрыли.
Какой это восторг – чувствовать себя охотником, преследующим дичь. Бёрден выбрал дичь и начал охоту. Он знал, что нужно бы сделать паузу, взвесить все «за» и «против». Что не следует подгонять факты под выдуманную теорию. И все же он был уверен, что именно Клиффорд Сандерс совершил убийство. Главное теперь – не пережать. Не торопить события и быть начеку. С самого утра Бёрден отправился в Хайлендс: нужно постараться быть спокойным, открытым для общения. Когда он подъехал к Робсонам, его ждал сюрприз: из дома вышла Лесли Арбель и направилась к серебряному «эскорту». Бёрден притормозил рядом, выбрался из машины.
– Вы сегодня не на работе, мисс Арбель?
На девушке был строгий черный костюм, белая блузка с воротником-стойкой, с тесемками, завязанными в бантик. Черные колготки со швом, лакированные черные туфли на высоких шпильках. Блестящие каштановые волосы, белое накрашенное личико – модная куколка, какие дарят маленьким девочкам. Куколка с набором одежды.
– У меня начались компьютерные курсы.
– Кажется, я слышал. В центре Сандейз?
– Совершенно верно. Меня отпустили с работы на две недели, от дяди очень удобно ездить. – Лесли стояла, придерживая дверцу рукой в перчатке. – Кстати, дядя очень зол на вас. Ему вернули продукты, а мясо испортилось. Воняет ужасно. Дядя выбросил его на помойку.
Пораженный такой наглостью, Бёрден не нашелся что ответить. В это время возле дома напротив остановилась машина, из нее вышли девчушка лет трех и молодая женщина. Девочка постарше осталась сидеть в машине. У калитки стояла уже знакомая Бёрдену миссис Джаго. Приехавшая женщина была ее точной копией, только худая как тростинка. Наверняка дочь. У нее оказались черные кудрявые волосы по пояс, такие же густые, как у Сержа Олсона. Девочка, тоже длинноволосая и кудрявая, побежала к бабушке и прильнула к ней, словно маленькая ракушка к огромной скале.
Бёрден позвонил, но дверь долго не открывали. Потом раздались шаркающие шаги и стук трости. Пока он ждал на крыльце, молодая женщина и девочка сели в машину и уехали.
Сегодня Робсон еще больше походил на сову: нос крючком, губы поджаты, глаза маленькие, сердитые. Даже пестрый коричневый жакет напоминал птичье оперение. Робсон-сова стоял, опираясь когтистой птичьей лапой о трость. Бёрден вежливо поздоровался, но старик сразу упомянул испорченное мясо и потребовал компенсацию в размере четырех фунтов пятидесяти двух пенсов. Бёрден попросил составить жалобу в письменной форме. Закончив свою обличительную речь, Робсон начал жаловаться на больное бедро. С тех пор как умерла его жена, болит невыносимо, он даже сидеть не может и слышит, как хрустит больной сустав. Конечно, теперь ему приходится больше двигаться. А жена его так жалела, берегла. В другом городе ему давно бы уже сделали бесплатную операцию. Говорят, можно получить направление. Он вчера ходил в поликлинику. Но доктор отказал. Была бы жива Гвен, она бы за него похлопотала.
