Мари Хермансон - Человек под лестницей
Он ничего не стал рассказывать Пауле, но наблюдения говорили сами за себя. Фредрик был убежден, что Квод вернулся и снова живет в их доме. Похоже, что человечек поздно ночью, когда семья засыпала, уходил из дому, оставляя дверь открытой, чтобы беспрепятственно вернуться. Днем Квод, вероятно, находился в каморке или в яме под фундаментом.
Фредрик, естественно, снова запер дверь и закрыл ее на засов, но, кажется, человечек уже успел вернуться, о чем свидетельствовали следы на полу. Фредрик подумал, что есть еще лаз через фундамент, но Квод предпочитал пользоваться входной дверью.
Интересно, что он ел? Наверное, он питался по ночам. Да и вообще, он был активен именно по ночам. Яма и каморка служили ему только для сна, ибо там больше ничего нельзя было делать.
Фредрик не стал делиться своими рассуждениями с Паулой. Она, кажется, до сих пор была уверена, что человечек исчез из дома навсегда. К тому же она так увлеклась подготовкой к репортажу, что вообще забыла о маленьком человечке. Фредрику это было только на руку.
Однажды утром он снова обнаружил дверь приоткрытой. Мало того, на порог был положен коврик, чтобы дверь случайно не захлопнулась. Фредрик выругался, убрал с порога коврик и запер дверь. Вскоре после этого он услышал тихий стук и знакомый гнусавый голос:
— Открывай, это я, Квод, твой квартирант.
Фредрик не видел человечка уже добрых две недели, видел только его следы, и вот теперь его присутствие — совершенно неожиданно — стало непреложной данностью.
Мой квартирант! Какая наглость. Человечек претендовал на договоренность, которой между ними просто не существовало.
Но своей претензией человечек дал понять, что признает правила общежития. Правила отношений домовладельца и квартиранта. Он не совсем сумасшедший, не захватчик и не паразит. Он считает себя респектабельным квартиросъемщиком. В его безумии явно прослеживается какая-то логика.
Фредрик отпер дверь и слегка ее приоткрыл. Человечек отступил на несколько шагов, демонстрируя свое смирение. Он вздернул плечи и смущенно улыбнулся. На нем была все та же футболка, доходящая до колен, и невероятно грязные спортивные штаны. На плече висела матерчатая сумка, напомнившая Фредрику мешок, в котором он носил в школу спортивный костюм.
— Значит, ты мой квартирант? — спросил Фредрик.
Человечек торопливо закивал.
— Но ты ничего не платишь мне за квартиру, Квод. Думаю, что ты за нее вообще никогда не платил.
Человечек неуверенно осклабился и завертелся из стороны в сторону. Матерчатая сумка била его по ногам. Квод смущенно потянул себя за подол футболки.
— Знаешь, почем сейчас квартирная плата? — серьезно спросил Фредрик.
Квод, продолжая ухмыляться, отрицательно покачал головой. Он явно понял это предложение, хотя оно и заставляло его нервничать.
— Пять тысяч крон. Такова квартирная плата. В месяц. Деньги мне нужны сейчас. Иначе, как это ни прискорбно, мне придется выгнать тебя на улицу.
Квод корчился и переминался с ноги на ногу, словно очень хотел в туалет. Огромная бесформенная футболка казалась еще больше и безобразнее, когда он оттягивал ее вниз за подол.
— Наверное, ты думаешь, что это очень много за каморку под лестницей. Я тоже так думаю, Квод. В другом месте ты найдешь что-нибудь лучше и дешевле.
Лицо человечка снова сложилось в смущенную ухмылку. Он взбежал по лестнице, вошел в дом и юркнул в каморку. Он недолго повозился там, а потом вышел и гордо протянул Фредрику пачку банкнотов.
— Квартирная плата, — сказал он.
Фредрик взял деньги и принялся недоверчиво их разглядывать. Да, это настоящие деньги. Десять банкнотов по пятьсот крон. Та сумма, которую он требовал.
— Спасибо, — ошарашенно пробормотал Фредрик.
Но Квод уже скрылся в своей каморке.
— Пять тысяч крон! — воскликнула Паула, когда Фредрик все ей рассказал. — За каморку под лестницей! Да это же вымогательство, ростовщичество, грабеж! Ты взял союз квартиросъемщиков за горло.
— На самом деле я вообще думал, что он не принесет никаких денег. Я думал, что у него нет ни гроша за душой, — оправдывался Фредрик.
— Может быть, это все его сбережения. Он их так хорошо прятал. Это настоящая наглость с твоей стороны отнимать у него деньги.
Фредрик пожал плечами:
— Он получит их назад, когда съедет отсюда. Я всегда считал, что квартиранты должны приносить пользу. Знаешь, я сегодня впервые увидел, что он вполне понимает, что ему говорят. Он действительно считает себя квартиросъемщиком. И поскольку мы домовладельцы, то должны взимать с него плату.
— В следующем месяце ты снова потребуешь с него пять тысяч? Он не сможет заплатить, — убежденно сказала Паула.
— Тем лучше. Не заплатит, значит, съедет отсюда. Это даже он поймет, как мне кажется.
После праздника летнего солнцеворота, который Паула и Фредрик отметили в саду вместе с двумя знакомыми семейными парами, наслаждаясь отличной погодой, танцами вокруг майского дерева и клубничными пирогами, Фредрик однажды утром спустился в прихожую, ожидая возвращения Квода с ночной прогулки.
Он оставил дверь приоткрытой и вышел из полутьмы прихожей, когда человечек поднялся на крыльцо.
— С добрым утром, Квод, — бодро поприветствовал его Фредрик.
Человечек съежился и остановился на пороге.
— Прекрасное утро, не правда ли? — продолжал Фредрик.
Квод недоуменно кивнул.
— Ты знаешь, какое сегодня число?
Квод неуверенно посмотрел на Фредрика и смущенно намотал подол футболки на кулак, отчего обнажился его волосатый живот.
— Сегодня тридцатое июня, последний день месяца. Ты понимаешь, что это значит?
Квод в ответ осклабился, опустил голову и уставился на свой мохнатый живот.
— Вот именно. Пора платить за квартиру. В прошлом месяце ты с этим справился великолепно.
Человечек направился в свою каморку, но Фредрик преградил ему путь:
— Но дело в том, что теперь квартплата будет повышена.
Квод перестал улыбаться и поднял голову.
— Это плохо, да? Но, знаешь, цены растут, налоги и все такое.
— Сколько? — спросил человечек.
Такие рассуждения были по силам его поврежденному уму.
— К сожалению, мы вынуждены удвоить плату. Десять тысяч.
Фредрик затаил дыхание. Лицо Квода осталось бесстрастным.
— Да, это много за каморку под лестницей, но тебе может посодействовать социальная служба. Они помогут подыскать квартирку получше. Я охотно пойду с тобой. Я работаю в ратуше, и у меня есть кое-какие связи. Могу замолвить за тебя словечко. В здании бывшей почты есть очень уютные маленькие квартирки. Там нашли пристанище многие бездомные люди. Ты исправный плательщик, и я могу за тебя поручиться.
— Десять тысяч, — глухо повторил Квод.
— Увы, да. — Фредрик печально покачал головой. — Понимаю, что это очень много.
— Прошу прощения, господин, — сказал Квод. В следующий момент он с силой ударил Фредрика головой в живот, словно разъяренный бык.
Фредрик вскрикнул и сложился пополам. Открывшаяся дверь в каморку больно ударила его по ноге. Разогнувшись, Фредрик обернулся, заглянул в темноту каморки и услышал, как Квод, пыхтя, протискивается в лаз под лестницей.
— Десять тысяч! — заорал Фредрик в темноту. — Самое позднее — сегодня вечером. Иначе я тебя выселю!
Закрыв дверь в каморку, он пошел на кухню приготовить себе кофе.
Засыпав кофе в стеклянный кофейник, он отвернулся к шкафу, чтобы достать кружку. Вернувшись к столу, он увидел, что на нем лежит пачка новеньких, несмятых пятисоткроновых купюр. Рядом стоял Квод.
— Квартплата, — коротко сообщил человечек. — Десять тысяч, вдвое больше.
Фредрик был поражен до глубины души. Он не слышал, как Квод вошел на кухню.
— В следующем месяце будет уже двадцать тысяч, не так ли? — снова заговорил Квод. — Ты их получишь, то есть опять вдвое. А потом сорок тысяч — еще раз вдвое!
Человечек рассмеялся и принялся вертеться, как Румпельштильцхен.
— А потом восемьдесят тысяч — вдвое! А потом сто шестьдесят тысяч — еще вдвое!
Фредрик в ужасе воззрился на него.
— Триста двадцать тысяч! — Квод пустился в какой-то дикий дьявольский танец. — Шестьсот сорок тысяч! Миллион двести восемьдесят тысяч!
— Ты хорошо считаешь, — пробормотал Фредрик, ошалевший от этих чисел.
— Два миллиона пятьсот шестьдесят тысяч! Пять миллионов сто двадцать тысяч! Еще вдвое!
Квод барабанил кулачками по столу и бешено вращал головой.
— Ты их получишь! Ты их получишь! Ты все получишь!
— Послушай, — перебил его Фредрик, — успокойся. Я же не требовал…
— Десять миллионов двести сорок тысяч! Вдвое! Ты и это получишь!
— Хватит! Уймись!
Квод оборвал свою дикую пляску.
— Значит, в следующем месяце двадцать тысяч? Вдвое? — почти счастливым тоном спросил он.
