Крис Муни - Тайный друг
Брайсон представил их магнату.
— Мария готовит ленч, — сказал Гейл. У него оказался дребезжащий, усталый голос, и слова звучали невнятно. — Не хотите ли что-нибудь съесть или выпить?
— Это очень любезно с вашей стороны, но мы не хотим отнимать у вас много времени, — отказался Брайсон. — Найдется здесь место, где мы сможем поговорить наедине, без посторонних ушей?
Гейл предложил свой кабинет.
Дарби пристроилась позади мужчин, во все глаза разглядывая особняк с его сводчатыми потолками и изумительным скрытым освещением. На стенах и столиках красовались великолепные образчики древнего японского искусства. На кухне, размером не уступающей обеденному залу иного ресторана, у плиты хозяйничала пожилая латиноамериканка.
Джонатан Гейл замедлил шаг и через плечо оглянулся на Дарби.
— МакКормик… Это вы поймали убийцу, о котором столько писали в газетах?
— Бродягу, — подсказала Дарби.
— Сейчас вас следует называть «доктор МакКормик», не так ли?
— Следите за моими успехами, мистер Гейл?
— При всем желании этого трудно избежать, юная леди. Вы стали своего рода звездой средств массовой информации.
К несчастью, он был прав. Дело маньяка, оказавшееся в центре внимания таких программ национального телевидения, как «Выходные данные» и «60 минут», казалось, навечно поселилось в трансляциях кабельных сетей. Ему были посвящены шоу «Судебно-медицинская экспертиза», «Из зала суда» и «Печальная известность». Дарби не дала репортерам ни одного интервью, но из-за того, что она принимала самое непосредственное участие в расследовании этого дела, ее имя часто упоминалось в этой связи вкупе со снимками, сделанными ушлыми фотографами, прятавшимися в кустах или припаркованных автомобилях. О ее передвижениях однажды даже сподобилась написать колонка «Путь к успеху» раздела светских сплетен, публикуемых в газете «Бостон геральд».
Кабинет Гейла оказался просторным и светлым, книжные шкафы и кожаные кресла, казалось, перенеслись сюда прямо из «Гарвардского клуба». В камине жарко пылал огонь. Теплая комната благоухала древесным дымком и ароматом сигар. Гейл подождал, пока гости усядутся.
— Сегодня утром я разговаривал с мистером Маршем, — сообщил он, гася окурок сигары. — Он дал мне описание нашего незваного гостя. Вы уже знаете, кто он такой?
Брайсон взял нить беседы в свои руки. Дарби предпочла остаться на заднем плане и наблюдать.
— Нет, не знаем, — ответил Тим. — А вы? Вы знаете этого человека?
Гейл выглядел явно озадаченным.
— Вы намекаете на то, что я могу знать мужчину, который вломился в квартиру моей дочери?
— Это всего лишь обычный вопрос, мистер Гейл.
— Нет, я не знаю, кто он такой.
— И вы никогда не встречали человека, которому подходило бы его описание?
— Нет. — Гейл взял в руки хайбол,[12] жидкость в котором весьма походила на бурбон. — Что он там делал?
— Мы рассматриваем несколько версий. А вы, случайно…
— Детектив Брайсон, когда я разговаривал с вами сегодня утром, вы сказали, что, похоже, кто-то проник в квартиру моей дочери. Так этот человек вломился в апартаменты Эммы или нет?
— На двери мы не обнаружили следов взлома. Мы полагаем, что у него мог быть ключ. Кто еще, помимо вас, имеет доступ в квартиру вашей дочери?
— Ключ есть у меня и у мистера Марша.
— Вы не делали других дубликатов?
— Нет.
— Вы давали свои ключи кому-либо?
— Нет, не давал. Я не хочу, чтобы кто-либо заходил в квартиру Эммы.
— В таком случае, зачем вы дали ключ мистеру Маршу?
— У него есть ключи от всех квартир. Он администратор службы безопасности всего здания. Ему могут понадобиться ключи на случай возникновения каких-либо проблем.
— Мистеру Маршу известен код отключения тревожной сигнализации в пентхаусе Эммы?
— Полагаю, что да. У него есть доступ к системе безопасности здания. В компьютере хранятся коды активации и отключения сигнализации для всех квартир. Сигнализация у Эммы была отключена после ее… похищения. Я сам отключил ее по вашей просьбе, когда в квартире работали ваши люди.
— А почему вы не включили ее снова?
— Честно говоря, я как-то даже не подумал об этом. — Он прикончил свою выпивку. — Прошу прощения, детектив, но мне кажется, что наш разговор превращается в некое подобие допроса.
— Приношу свои извинения, — легко согласился Брайсон. — Я пытаюсь понять, как, уверен, и вы, что же все-таки этот человек делал в квартире вашей дочери.
Гейл перенес свое внимание на Дарби.
— Если меня правильно информировали, вы разговаривали с этим мужчиной.
Дарби молча кивнула головой в знак согласия.
Гейл явно ожидал, что она заговорит. Не дождавшись, он продолжал:
— Не хотите рассказать, что он вам сказал? Или вы намерены держать меня в полном неведении?
Глава 20
На вопрос, обращенный к Дарби, ответил Брайсон:
— Это часть нашего расследования.
Но Гейл упрямо не отводил взгляда от Дарби.
— Почему вы так стремились попасть в квартиру моей дочери, доктор МакКормик?
— Меня совсем недавно назначили в группу, занимающуюся расследованием дела вашей дочери, — пояснила Дарби. — Мне хотелось почувствовать ее, попытаться понять и узнать поближе.
— Мистер Марш позвонил в службу моих секретарей-телефонисток. Когда я разговаривал со своей помощницей, она сказала, что вы довольно-таки решительно требовали пропустить вас в квартиру Эммы. Речь даже шла о постановлении суда.
— У меня возникли некоторые новые соображения.
— А именно?
— Пока это часть текущего расследования.
— Вот в этом и заключается главная проблема, когда имеешь дело с людьми вроде вас. — Тон Гейла оставался любезным и ровным. — Всякий раз, приходя сюда, вы ожидаете, что я буду отвечать на ваши вопросы, но при этом решительно отказываетесь отвечать на мои. Возьмем хотя бы эту религиозную статуэтку, которую вы нашли в кармане моей дочери. Я спрашивал, что это означает, но мне не ответили. Почему?
— Вы разочарованы, и я не могу вас за это винить, но мы должны…
— Мне вернули квартиру дочери. Я позволил вам вновь войти в нее. Думаю, у меня есть право знать, для чего вам это нужно.
— Мы не враги, мистер Гейл. Мы с вами преследуем одну и ту же цель.
Гейл поднес стакан к губам, заметил, что он пуст, и огляделся по сторонам в поисках бутылки.
— Я обратила внимание, что вы не стали убирать вещи Эммы, — осторожно заметила Дарби.
Гейл опустил стакан на стол, откинулся на спинку кресла и положил ногу на ногу.
— Это довольно трудно объяснить, — после недолгого молчания начал он. Откашлявшись, он стряхнул невидимую пылинку с брюк. — Квартира Эммы, вещи, которые лежат так, как она в последний раз положила их… это все, что у меня осталось. Я знаю, это звучит нелогично, даже абсурдно, но когда я прихожу туда и смотрю на ее вещи, мне кажется, что она вышла ненадолго… я ощущаю ее присутствие. Мне кажется, что она все еще жива.
Брайсон спросил:
— Когда вы последний раз были в квартире Эммы?
— На прошлой неделе, — ответил Гейл и поднялся.
— Вы наняли частного сыщика для расследования обстоятельств смерти вашей дочери?
— Я бы не стал называть его так. — Гейл прошел в угол комнаты, достал из небольшого бара бутылку бурбона «Мейкерз Марк» и снова наполнил свой стакан. — Доктор Карим — консультант по уголовным делам.
— Али Карим? — уточнила Дарби.
— Да, — подтвердил Гейл, возвращаясь в кресло. — Вы его знаете?
Имя, во всяком случае, было ей известно. Али Карим, бывший патолог Нью-Йорка и, без сомнения, один из лучших специалистов в своем деле, сейчас возглавлял консалтинговую компанию. Карима привлекали в качестве свидетеля-эксперта к нескольким нашумевшим расследованиям, большинство из которых получили широкую огласку в средствах массовой информации. Из-под его пера вышло несколько бестселлеров; кроме того он подвизался в роли ведущего в нескольких ток-шоу.
— Для чего вы наняли доктора Карима? — спросила Дарби.
— Я хотел, чтобы кто-нибудь наконец сказал мне правду, — ответил Гейл.
— Не понимаю.
— Моя дочь получила в затылок пулю двадцать второго калибра. Детектив Брайсон уверил меня, что она погибла мгновенно. Но это не совсем верно. Судя по углу, под которым пуля вошла ей в голову, Эмма прожила еще несколько минут. Моя дочь умирала в мучениях. Ужасных мучениях.
Заговорил Брайсон:
— Мистер Гейл…
— Я понимаю, почему вы так сказали, и не виню вас. — Гейл отпил глоток из своего стакана. — В то время я не знал о вашей дочери, детектив Брайсон.
— Прошу прощения?
— Мне сказали, что ваша дочь умерла. От лейкемии.
— К чему вы клоните, мистер Гейл?
