Питер Джеймс - Убийства в стиле action
Ей нужно снова увидеть Манхэттен, а не трижды проклятый Пентагон. Ронни на Манхэттене, а не в Пентагоне. Переключившись на канал «Скай-ньюс», она вновь увидела изображение с прыгающей в чьих-то руках камеры – трое сплошь покрытых пылью пожарных в касках, с желтыми нашивками на рукавах поспешно несут седовласого мужчину.
Горящий автомобиль. Горящая машина скорой помощи. Позади в зареве мелькают фигуры и лица. Ронни? Лоррейн рванулась вперед и приникла к экрану. Ронни? Лица возникали в дыму, как на проявляющейся фотографии. Ронни среди них не было.
Опять набрала его номер. На миг показалось, будто прозвонилась, но снова пошел сигнал «занято».
«Скай-ньюс» переключился на Вашингтон. Лоррейн схватила пульт дистанционного управления, нажала на другую кнопку. Похоже, все каналы передают одни и те же картинки, сообщают одни и те же вести, без конца повторяют кадры с первым врезавшимся самолетом, потом со вторым.
Зазвонил телефон. Лоррейн ткнула в кнопку ответа, чуть не задохнувшись от радости:
– Да?..
Техник по ремонту стиральных машин подтверждал, что придет завтра.
24
Октябрь 2007 года
Целью был назван Рики. Эбби время от времени видела его на вечеринках, и он сразу же направлялся к ней поболтать. Она, по правде сказать, находила его привлекательным и с удовольствием с ним флиртовала.
Симпатичный сорокалетний мужчина, слегка загадочный, весьма самоуверенный – эдакий стареющий успокоившийся пижон. Умеет разговаривать с женщинами не хуже Дэйва – чаще ее расспрашивает, чем отвечает на вопросы. Тоже торгует марками, причем с большим размахом.
Только не все они ему принадлежат. Если точно сказать, то насчет права собственности на марки общей стоимостью четыре миллиона фунтов возникли определенные споры. По словам Дэйва, они с Рики договорились разделить сумму поровну, но потом Рики заупрямился и потребовал девяносто процентов. Эбби спросила, почему бы не обратиться в полицию, но Дэйв лишь улыбнулся. Похоже, полиция им обоим не нравится.
Так или иначе, у Дэйва был план получше.
25
Октябрь 2007 года
Даже в прямом луче галогенового фонаря Рой Грейс никак не мог рассмотреть крошечный предмет, зажатый стальным пинцетом, который держал Фрейзер Теобальд. Голубоватое пятнышко расплывалось перед глазами.
Он прищурился, не желая признаться самому себе, что дожил до необходимости носить очки. Только когда патолог подставил под пинцет кусочек бумаги и протянул ему лупу, предмет обрел ясные очертания. Какое-то волокно, тоньше человеческого волоса, вроде паутинной нити. То прозрачное, то бледно-голубое, кончики трепыхаются на ледяном сквозняке.
– Убийца изо всех сил старался не оставить свидетельств, – говорил доктор. – По-моему, бросил здесь жертву в надежде, что труп когда-нибудь смоет в коллектор и выбросит в море, достаточно далеко от берега, чтоб его никогда не нашли.
Грейс снова взглянул на скелет, не в силах выбросить из головы мысли о Сэнди.
– Возможно, не знал, что канава не проточная, – продолжал Теобальд. – Не предвидел, что уровень воды опустится и тело увязнет в иле.
Грейс кивнул, не спуская глаз с ниточки.
– Думаю, это ковровое волокно. Возможно, ошибаюсь, однако надеюсь, лабораторные анализы подтвердят. Слишком толстое для пуловера, юбки, диванной подушки… Наверняка ковровое.
Джоан Мейджор кивнула.
– Где вы его нашли? – спросил Грейс.
Патологоанатом указал на правую руку скелета, наполовину ушедшую в ил. Пальцы уже расчищены. Он кивнул на кончик среднего пальца.
– Видите? Накладной ноготь из парикмахерского салона.
Грейс похолодел. Сэнди грызла ногти. Деловито обкусывала, сидя вместе с ним перед телевизором, напоминая жующего хомяка. Его это бесило. Порой она принималась за это занятие в постели, не давая ему заснуть, как бы раздраженная чем-то, о чем не могла – а может быть, не хотела – ему рассказать. Потом вдруг смотрела на свои пальцы, проклинала себя и просила, чтобы он больше этого не допускал. Ходила даже в специальный салон, накладывая на обезображенные ногти дорогие искусственные.
– Частично сохранилась пластмассовая основа, – объяснял Фрейзер Теобальд. – Под ней мы нашли волокно. Возможно, женщину волокли по ковру, а она цеплялась ногтями. Наиболее вероятное объяснение. Будем считать, что нам повезло.
– Повезло, – бессознательно повторил Грейс. Волокли по ковру. Голубая нитка. Бледно-голубая. Небесно-голубая.
Дома был светло-голубой ковер. В спальне. В той самой, где они спали до исчезновения Сэнди.
В голубизне, в синеве.
26
11 сентября 2001 года
Ронни бежал примерно минуту, потом день превратился в ночь, будто на миг случилось полное солнечное затмение. Он вдруг зашатался в удушливой зловонной бездне, оглушенный катившимся по земле громоподобным грохотом.
Словно кто-то разом выбросил в небо над головой миллион тонн едкой черно-серой вонючей муки, которая жгла глаза, забивала рот. Он немножко проглотил ее, выкашлял, снова глотнул. Рядом кружились какие-то серые призраки. Больно на что-то наткнулся – должно быть, на пожарный гидрант, ударился о проклятую хреновину, с размаху грохнулся на твердую землю, которая шевелилась, дрожала, стонала, точно некое проснувшееся гигантское чудовище.
Кто-то об него споткнулся, упал. Женский голос чертыхнулся, извинился. Донесся мимолетный запах тонких духов. Ронни вывернулся из-под женщины, с трудом поднялся на ноги, и кто-то сразу же налетел сзади, опять сбив его на землю.
Задыхаясь в панике, он встал на четвереньки, увидел ту самую женщину, похожую на серую снежную бабу, державшую в руках пару туфель. Тут в него врезался толстый огромный мужчина, обругал, оттолкнул, захромал дальше, накрытый туманом.
Потом его снова свалили. Надо встать, надо встать, надо встать!
В голове вертелись воспоминания о людях, насмерть задавленных паникующей толпой. Ронни поднялся, оглядываясь на засыпанные снегом фигуры, возникающие из темноты. Поискал под бегущими босыми и обутыми ногами чемодан с кейсом, увидел, схватил и опять упал на спину, завопив:
– Мать твою!
В голову копьем вонзился каблук-шпилька.
Вдруг настала тишина.
Умолк рокот и грохот. Земля перестала вибрировать. Сирены утихли.
Он на мгновение воспрянул духом – жив, цел!..
Люди движутся мимо медленнее, спокойнее. Кое-кто прихрамывает. У некоторых в волосах поблескивают осколки стекла. В черно-сером мире присутствует только одна яркая краска – кровавая.
– Не может быть такого, – прозвучал рядом мужской голос. – Просто не может.
Ронни увидел Северную башню, а справа от нее жуткое месиво искореженных конструкций, камней, плит, оконных рам, раздавленных автомобилей, горящих машин, разбившихся тел, неподвижно лежащих на замусоренной и запачканной кровью земле.
И небо на месте Южной башни.
На том месте, где она должна была быть.
Где ее больше не было.
Была три минуты назад, а теперь больше нет. Он зажмурился, заморгал, убеждаясь, что это не фокус, не оптическая иллюзия. В глаза снова набилась пыль, и они заслезились.
Ронни затрясся всем телом.
Что-то бросилось в глаза, плавно падая сверху, хлопая в воздухе, на мгновение поднявшись, подхваченное восходящим воздушным потоком, и снова планируя вниз. Нечто вроде кусочка ткани, которым накрывают монитор нового ноутбука, чтобы не поцарапался, когда закроешь крышку.
Он провожал его взглядом до самой земли, куда он упал мертвой бабочкой, думая, не подобрать ли вместо давно потерянного, прилагавшегося к купленному ноутбуку.
Мимо нескончаемой чередой семенят серо-черно-белые люди, как в старых военных фильмах или в документальных о беженцах. Где-то послышался телефонный звонок. У него? Ронни испуганно полез в карман. Трубка, слава богу, на месте. Никаких сообщений ни о поступившем, ни о пропущенном вызове. Снова попробовал дозвониться Лоррейн, слыша только короткие пустые гудки, через пару секунд заглушённые зависшим над головой вертолетом.
Неизвестно, что делать. В голове полная каша. Люди пострадали, а он цел. Может быть, надо им помогать. Может, Дональд найдется. Может быть, всех эвакуировали из здания. Наверняка вывели до обрушения. Может быть, Дональд тут где-то бродит, его ищет. Если встретиться, можно пойти в кафе, в отель, поговорить…
Мимо пронеслась пожарная машина, чуть не налетев на него, исчезла с диким воем, сверкая красными огнями.
– Сволочи! – завопил Ронни. – Сукины дети, чуть меня не задавили…
К нему приближались чернокожие женщины, припудренные серой пылью. Одна держала в руках ранец, другая растирала кудрявую голову.
– Что? – спросил он, стоя у них на дороге.
