Топи - Глуховский Дмитрий Алексеевич
ДЕНИС
Хозяева! Здрасте! Встречайте!
Денис видит приоткрытую дверь в штукатуренной каменной стене – вход во внутренние помещения, в кельи. Стучится, кричит в проход.
ДЕНИС
Из Москвы специально к вам ехали! Букинг на четверых через сайт… делал.
Проходит внутрь.
ИНТ. ВНУТРЕННИЕ ПОКОИ МОНАСТЫРЯ. СУМЕРКИ
Денис движется по заброшенным комнатам, в которых царит запустение. Каждый новый шаг дается ему все тяжелей: подкатывает новый приступ головной боли.
ИНТ. МОНАСТЫРСКИЕ КЕЛЬИ. СУМЕРКИ
Он уже не кричит, а говорит слабнущим голосом, обеими руками держась за голову.
ДЕНИС
Молебен заказать хотел… И пожить. Читали… что вы тут… чудеса… творите. Мы это… За нами не заржавеет.
Он идет через полутемные кельи и говорит все тише: становится все ясней, что монастырь заброшен. В руках – бумажник, бесполезный: платить тут некому.
ИНТ. МОНАСТЫРСКАЯ СТОЛОВАЯ. СУМЕРКИ
Денис входит в столовую монастыря. Длинный стол, заставленный грязной посудой, как будто за ним происходило безумное чаепитие из «Алисы в Стране чудес». У стены – раковина. Кран над ней открыт, рядом стоят несколько кружек.
Денис морщится, хватается за голову – близится приступ.
Он подходит к крану и трогает текущую струйкой воду, нюхает пальцы, умывается, потом наливает воды в стоящую рядом кружку – и делает несколько глотков.
К СОНЕ
КАМЕРА СЛЕДУЕТ ЗА СОНЕЙ
ЭКСТ. ДВОР МОНАСТЫРЯ. СУМЕРКИ
Соня не идет за Денисом, чтобы обследовать монастырские кельи. Ее внимание привлекает деревянная часовня, расположенная в дальнем углу двора.
Часовня эта ветхая и невообразимо древняя; кажется, она тут стояла вечно, а основательные каменные стены были возведены вокруг нее недавно – лет четыреста назад, чтобы укрыть и оборонить ее. Что-то в ней привлекает Сонино внимание.
Она оглядывается на остальных ребят, которые стоят во дворе, и шагает к этой часовне. Смотрит на небо, на кружащихся в просвете между облаками ворон.
Оказавшись на пороге часовни, Соня притрагивается к ее ветхим стенам и снова крестится. Проходит внутрь.
ЭКСТ. ДВОР МОНАСТЫРЯ. РАННИЙ ВЕЧЕР
Катя со своим красным чемоданчиком на колесах маршевой походкой идет через двор. Оглядывается на Элю и Макса, которые остаются при входе и стоят там. Эля держится за свою сумочку, где у нее пистолет.
КАТЯ
Куда-то мы не туда приехали.
ЭЛЯ
Вообще, если что, похоже на засаду.
МАКС
Вообще, если что, похоже на паранойю.
ЭЛЯ
У кого какая жизнь.
КАТЯ
Вы тут пока держите оборону, а я в спа.
КАМЕРА СЛЕДУЕТ ЗА КАТЕЙ
пока она идет к открытым дверям через двор монастыря. Потом она ныряет внутрь – в монастырские покои.
ИНТ. МОНАСТЫРСКИЕ ПОКОИ. СУМЕРКИ
Шагает, цепляясь колесиками чемодана за зазоры между досками и за порожки между комнатами, но не сбавляет шага. Однако внимание она обращает на предметы комфорта – и морщится. Обстановка тут самая аскетическая, грубо сколоченная деревянная мебель, кое-как крашенные стены, и следы запустения повсюду – паутина, мышиный помет на полу.
КАТЯ
Спа, блин… Ставлю свою девичью честь, тут и сауны-то нету…
К СОНЕ
КАМЕРА СЛЕДУЕТ ЗА СОНЕЙ
ИНТ. ДЕРЕВЯННАЯ ЧАСОВНЯ. ДЕНЬ
Соня стоит снаружи, не решаясь войти. Разглядывает внутреннее убранство церквушки от входа. Гудят комары. Сквозь щели падают клинья мутного света. Иконы потемнели, лики святых разглядеть трудно. Золото облупилось… У дальней стены церкви – большая, метра три в диаметре, купель с темной водой. Смотрит – откуда набирается вода? Поднимает глаза.
В крыше – щель, и через нее течет вода прямо на иконостас и так же, видимо, попадает и в купель.
Из-за протечки икона с ликом Христа потекла и загнила: лицо на ней вспучилось и пошло трухлявыми волдырями.
Перед иконостасом – панихидный столик с подсвечником, в котором стоят старые свечные огарки.
Соня останавливается перед иконой. Слышен какой-то шум. Соня вздрагивает, озирается по сторонам.
СОНЯ
Здравствуйте?
Но никого тут нет. Соня смотрит на изуродованную икону. Соня обращается к иконе.
СОНЯ
Господи Боже… Прости мне мои прегрешения… Тайные и явные…
Вороны каркают. Нет ответа. Соня зажмуривается.
ФЛЭШБЭК – ИЛИ ВИДЕНИЕ
Соня занимается сексом с молодым человеком. Стонет сладострастно. Лица мужчины не видно, но по телосложению можно догадаться, что это вроде бы Макс. Крупные планы – губы, глаза, грудь – рваная съемка, непонятно, где это происходит, но помещение тесное, свет мелькает. Вроде бы поезд, вроде бы купе.
КОНЕЦ ФЛЭШБЭКА
Соня стоит со слезами на глазах, кусает губу. Нашаривает крестик на шее.
СОНЯ
Прости меня за распутство, Господи… Прости меня, грешную…
Тишина. Гудят комары.
СОНЯ
Пожалуйста. Пожалуйста, прости.
К КАТЕ
ИНТ. МОНАСТЫРСКИЕ ПОКОИ. СУМЕРКИ
Катя движется дальше, скрип половиц заглушает все остальные звуки – но вдруг среди них ей чудится СТОН.
КАТЯ
Хелоу?
Останавливается, чтобы прислушаться, – и стон становится четче, разборчивей. Катя тогда идет на звук, по-прежнему таща за собой свой чемодан, который цепляется за пол, словно сопротивляется тому, чтобы она туда шла.
Комната за комнатой, пустая монастырская столовая и – наконец – комната, которая больше других похожа на жилую.
На полу – сброшенные со стен иконы, тут же навалена куча дерьма. Приоткрытая дверь в спальню – и отчетливый уже совсем стон, полный боли.
ИНТ. СПАЛЬНЯ В МОНАСТЫРЕ. СУМЕРКИ
Денис сидит на полу, сжав руками голову, и стонет. Это его стенания слышны Кате. Смотрит Денис прямо перед собой. Вначале мы не видим, к чему прикован его взгляд.
ГЛАЗАМИ ДЕНИСА – ПРОХОД В СЛЕДУЮЩУЮ КОМНАТУ
Посреди комнаты стоит голый человек с бородой и длинными спутанными волосами, с массивным крестом на груди. Это священник, ОТЕЦ ИЛЬЯ. Комната маленькая, пустая. Прямо за спиной хорошо видна веревочная петля, приделанная к потолку, и установленный под ней табурет.
Отец Илья крестит Дениса, потом закрывает за собой дверь и запирает ее. Слышен стук падающего табурета и тихий сип.
ИНТ. КОРИДОРЫ МОНАСТЫРЯ. СУМЕРКИ
Катя, стоящая перед дверью, неправильно крестится, набирает полную грудь воздуха и толкает дверь.
Внутри на полу валяется Денис, суча ногами и сжимая голову; он еле сдерживается, чтобы не заорать от боли, но стон становится все громче.
Катя бросается к нему.
КАТЯ
Денис! Денис! Что с тобой?!
ДЕНИС
Голова…
(рычит)
Головааа!!!
КАТЯ
