Последняя черта (СИ) - Савченко Лена

А потом слабо, виновато улыбнулась. Правда приехал. Она и не рассчитывала. Написала, скорее, от отчаяния, потому что больше некому. Ташка её оттуда не вытащит, парни потом в порошок сотрут, Герасим не удержится и проболтается обязательно. Про Доктора даже подумать страшно.

А Ворон молчал, сжимал зубы и злился. Решил, что никогда не расскажет. Нет, в смутных чертах обрисует, ещё раз отвесит подзатыльников, но не расскажет никогда.

Когда на экране высветилось сообщение от Алисы, он уже понял, что его ждёт новое незабываемое приключение. От содержания смс волосы встали дыбом, а он сам вскочил из-за маленького кухонного стола, случайно зацепив рваную грязную клеёнку и отправляя в полёт ранее аккуратно разложенный автомат-пулемёт, смазыванием деталей которого до этого занимался.

«Какого хрена? Взрослый же человек, не ребёнок!»

 И почему именно ему? Считает, что уж он-то ей точно мамочка?

Но все эти мысли занимали его уже после выбранного порядка действий, а именно — захваченного пистолета и вызванного лифта. Единственный посвящённый, блин. И что напрягало больше всего — твёрдое ощущение, что не стоит говорить об этом даже тому же Лёхе, на которого ранее можно было спокойно скинуть любые неоднозначные ситуации. Хотя бы потому, что Алиса в первую очередь написала не тому. А какого хрена — придётся спрашивать уже у неё.

Мысли о том, что Алиса умудрилась заставить его сорваться и куда-то направиться, Ворон упорно отгонял. Ну и что, что такого ещё ни разу в его жизни не случалось? Всё бывает в первый раз...

Дополнение | Не хуже огнестрела ч.2

Местечко было поистине запоминающимся. Почему-то при первом же взгляде на окружающие пейзажи и внутреннее убранство в голову приходила устойчивая ассоциация то ли с бомжами, то ли с наркоманами. Людей было мало, а те, что встречались, на реальность особо не реагировали. Копаться в дерьме Ворон ненавидел, пожалуй, больше, чем убивать, но что-то внутри неприятно так сжималось, если вдруг ему где чудились рыжие волосы. Но пока только чудились.

А потом как вспыхнули, стоило только заглянуть в это дерьмо поглубже и остаться в нём почти в одиночестве. Почти. Он, рыжие волосы и какой-то противный хмырь между ними, непозволительно близко, пожалуй, ни для кого, и никого, кому позволительно, не напоминающий. Выстрел случился быстрее, чем Ворон подумал о возможных последствиях. Зато он точно подумал о последствиях другого толка.

Откинув остывающую тушу в сторону, отмечая красивую дырку с пулей в стене рядом — расчёт сработал верно — Ворон обнаружил вторую тушу, уже более приятного вида, но не самой приятной кондиции.

— Алиса? Алиса, блять! — ругнулся он, но понял, что, кажется, ответа не получит.

— Тряпка, — выдала ничего не соображающая наркоманка. — Прикинь? Су-у-у-ка, поставь меня куда-нибудь.

«Если тебя сейчас и ставить, то к столбу, верёвками привязывать и плёткой по заднице», — мысленно злился Ворон, решая, что лучше бы она молчала, а у него было бы меньше поводов беситься.

— В угол разве что, за плохое поведение.

Пришлось взять непослушное и тяжёлое тело и тащить снова — во второй раз уже! — на свежий воздух. Хер она пойдёт сама в таком состоянии. Еле-еле удалось параллельно вызвать каршеринговый электрокар. Машинка парила у самого входа, мигнула на открытие дверей. Ворон сгрузил Алису назад, сел на водительское, завёл, поехал, закурил. Специально закурил, наверняка она тоже захочет, но вместо этого получит хер. Пусть практикуется в шевелении языком и включении мозгов.

А вот вопрос, куда ему теперь ехать, оставался открытым. Можно было пошарить в её карманах в поисках ключей от квартиры, но, когда она очнётся, наверняка всё припомнит. И хорошо, если не окажется, будто он последний в мире козёл — щупать девку в таком виде. Пришлось взять курс туда же, откуда приехал. Не таким он представлял себе первое пришествие прекрасной дамы в его скромную холостяцкую обитель.

Тишина напрягала. Потом стон. Ворон перебрал весь мат, который пришёл к нему в голову, но понял, что от сигареты ни ему, ни ей никакого толку. Открыл окно и выкинул. На улицах было пусто и гулял холодный ветер.

— Где я?

— В машине, — обрадовался было он осознанному вопросу, но продолжения не последовало.

— Лежи, — предупредил, когда Алиса куда-то собралась, но всё равно не был уверен, что та его услышала. Но она легла.

— Мама? Не надо...

Какая, нахрен, мама? Будь на его месте кто-то другой — возможно, понял бы, что сейчас творится в опьянённом мозгу бледного рыжего призрака на заднем сидении, но он, чёрт возьми, человек, который знает её всего три месяца! Чего она ждала от него, посылая ту грёбаную смс?

— Эй, если хочешь, я позвоню Лёхе. Лёха, помнишь? — попытался достучаться до чего-то знакомого в чужой голове Ворон. Под шум ветра, гуляющего по салону из приоткрытого окна, его голос звучал и вполовину не так уверенно, как обычно. — Твой друг.

Ещё несколько кварталов... Кажется, в мире существовало куда больше методов пыток, чем он предполагал.

Но отреагировала несчастная просто прекрасно. О, вот, что Лёха животворящий с наркоманами делает! Нужно будет взять на вооружение. Наконец-то получился осознанный разговор длиннее, чем в две реплики. Алиса даже села.

— Я... Прости.

— Я-то чего, — буркнул всё ещё крайне возмущённый, пусть и уже чуть менее взволнованный Ворон. — Через четырнадцать дней тест сделай, а передо мной извиняться не надо. У каждого свои развлечения, — последнее добавил из наглости, не иначе. Да и вообще порой не стоило бы ему открывать рот. Сам тут же себя возненавидел. Но не молчать же? — Тебя домой?

— Какой нахрен тест? И не надо домой. Лучше высади где-нибудь, хоть здесь, я прогуляюсь.

Квартира с ободранными обоями была последним, что пришедшей в себя Алисе сейчас хотелось видеть. Уж лучше заснуть где-нибудь под теплотрассой или просто на улице. Её даже не пугала вероятность встречи с патрулем, а последствия могли быть весьма плачевны.

— На беременность. Хер его знает, к какому моменту я добрался.

— На б...? Бля-я-я-ть.

Алиса запустила руки в волосы, сжав патлы, и зажмурилась. Этого не хватало. Воспоминания так и остались — смазанными, нелепыми и странными картинками, зато теперь она осознала, что-таки с ней происходило. Но раз не первый и, надеялась девушка, последний. В прошлые разы как-то проносило.

Высаживать её Ворон, впрочем, не спешил. Раз уж некуда идти, а она только-только избавилась от симптомов наркотического опьянения, дальнейшие события могут варьироваться от желания упасть в асфальт и уснуть до блевания на ближайший кустик — оба это понимали, но отталкивались в размышлениях в разные стороны. И хорошо, если этот наркотик не из тех, какие успели напридумывать в лабораториях, крышуемых бессовестными ментами.

— Хочешь есть? Или пить? — Ворон нашёл яркую вывеску какой-то круглосуточной кафешки и заехал на парковку. — Алкоголь тебе сейчас нельзя, кофе тоже. А так — что угодно за мой счёт.

Вместе с повёрнутым обратно ключом зажигания заткнулся и воображаемый моторчик электрокара. Все модели были оборудованы звуком ненастоящего бензинового двигателя, иначе пешеходы подыхали бы на улицах пачками, так и не услышав свою смерть.

— Чай. Чёрный, как моя душа, — нервно усмехнулась она, выбираясь наружу и тут же ёжась от холодного порыва ветра. Ладно хоть куртку не додумалась снять, вряд ли бы Ворон стал заниматься поисками одежды.

Вывеска неприятно резанула глаза. Алиса сморщилась, поймала на себе почти требовательный взгляд и направилась следом за спасителем.

Безлюдье и дерьмовая старая музыка. Казалось, этой музыке лет сто пятьдесят, а её всё равно слушали в мелких кафешках вроде этой. Сонный официант с синими кругами под глазами принял от Ворона заказ — чёрный медово-имбирный чай в чайнике — и быстро свалил. Ни кассира, ни поваров, ни посетителей. Где-то что-то шипело и бурлило. Всё на автомате... сейчас настоящую, вручную приготовленную еду хер найдёшь уже.