Джонатан Келлерман - Выживает сильнейший
Футах в десяти с перекладины качелей свешивается веревка. Неподвижный конец – в воздухе ни ветерка – ровно обрезан.
Машина коронера тронулась с места, и Майло подошел к нам. Бритоголового он представил как Уиллиса Хукса, напарника его звали Рой Макларен.
– Рад познакомиться, – стиснул в горячей ладони мою руку Уиллис.
Почти антрацитово-черный с на редкость правильными чертами лица Макларен ограничился кивком. Оглянувшись на неподвижное тело, он пожевал пустым ртом.
– Это вы обрезали веревку, или девочка уже лежала? – я обратился ко всем троим.
– Мы увидели ее уже лежащей, – ответил Майло. – А что?
– Ее поза напомнила мне Айрит.
Майло чуть приподнял брови.
– Айрит числится за тобой? – спросил его Уиллис.
– Она лежала точно так же. – Майло кивнул утвердительно.
– В таком случае все очень просто: убийца – школьный сторож.
– Значит, веревку обрезал сторож? – задал я новый вопрос.
– Угу. – Хукс вытащил записную книжку. – Прошу прощения, уборщик школы. Гильермо Монтес, вон тот мексиканец в сером комбинезоне. Пришел в семь утра на работу, совершил сначала обход главного здания, потом начал мести двор и заметил ее. Сбегал за ножом, чтобы перерезать веревку, но девочка была мертва уже несколько часов. Объяснил, что изрядно повозился из-за толщины веревки.
– По мнению доктора Коэна, жертва была мертва за три-четыре часа до этого, если не больше, – добавил Майло.
– Коэн редко ошибается, – впервые подал голос Макларен.
– Значит, убийство было совершено ночью, – заключил я. – Но в шесть уже становится светло. Никто из водителей или прохожих не обратил на нее внимания?
– Очевидно, нет, – прогудел Хукс. – А может, кто и видел. – Он повернутся к Майло. – Расскажи о своем случае.
Майло принялся излагать факты. Поднеся указательный палец ко рту, Хукс слушал.
– За исключением умственной отсталости обеих я не вижу других параллелей. – Он вопросительно взглянул на напарника.
– Я не назвал бы это «нежным удушением», – заметил Макларен.
– Нашу не насиловали, – напомнил Майло. – Коэн сказал, что не обнаружил видимых следов изнасилования и на вашей.
– Видимых, – подчеркнул Макларен. – А там кто его знает. Сторож утверждает, брюки у нее не были спущены, но убийца мог и натянуть их... потом... Коронер скажет точнее.
– Удушение, – продолжал Майло. – Судя по оставленному веревкой следу, смерть наступила в результате повешения. В петлю девочку сунули живой.
– Может быть. – Хукс пожал плечами. – Но довольно непросто подвесить даже маленькую девчонку, когда она молотит по тебе руками и ногами. Другое дело, если она была под кайфом. Мы знаем, что она баловалась крэком.
– Что она вообще из себя представляла? – спросил я.
– Из местных. Латвиния Шейвер, – пояснил Хукс. – Опознала женщина – патрульный офицер, еще до нашего приезда. Да я и сам ее помню, встречались, когда пару лет назад работал в отделе по предотвращению растления малолеток.
– Проститутка? – задал очередной вопрос Майло.
– Проституткой я бы ее не назвал. Так, уличная девчонка. – Он побарабанил пальцами по затылку. – Делить целыми днями нечего, начинается поиск приключений, может, и давала какому-то парню за дозу или мелкие деньги.
– Сформировавшаяся зависимость?
– Наша сотрудница сказала, что не заметила этого, но подождите, можно будет уточнить у нее самой.
Он направился к группе одетых в форму полисменов и вернулся вместе с миниатюрной и стройной молодой женщиной.
– Знакомьтесь. Офицер Ринальдо – детектив Стерджис, доктор Делавэр, консультант-психоаналитик. Ринальдо знала Латвинию.
– Немного, – голос прозвучал подавленно. – Мы жили по соседству.
Выглядела Ринальдо лет на двадцать пять, крашенные хной волосы стянуты в конский хвост, тонкое личико казалось преждевременно состарившимся.
– Что вы можете еще сообщить, кроме того, что она покуривала крэк? – задал вопрос Хукс.
– В общем-то Латвиния не была испорченной девчонкой. Просто замедленное развитие.
– Насколько замедленное? – уточнил Майло.
– В свои семнадцать или восемнадцать лет она вела себя как двенадцатилетняя. Или того моложе. Семейка у нее еще та. Жила с бабкой или старухой-теткой на Тридцать девятой улице. Не квартира, а проходной двор.
– Наркопритон?
– Не могу сказать наверняка, но не удивлюсь, если так. У нее есть брат в Сан-Квентине, считает себя крупной шишкой.
– Имя?
– К сожалению, тоже не знаю. Помню, бабка о нем говорила, радовалась тому, что он уехал и не будет больше портить Латвинию. – Она поджала губы. – По-моему, старуха пыталась как-то защитить ее.
Хукс строчил что-то в своем блокноте.
– Какие-нибудь приятели на улице у нее имелись? – поинтересовался Макларен.
– Постоянного, насколько я могла заметить, – Ринальдо пожала плечами, – не было ни одного. Никого, кто входил бы в какую-нибудь банду. Другое дело случайные знакомые – разборчивостью она не отличалась. Иногда выпивала – несколько раз я встречала ее пьяной, с бутылкой джина или виски.
– Пытались как-то повлиять на нее?
– Нет, просто отнимала бутылку и разбивала. – Она покраснела. – Вы же знаете местные нравы.
– Безусловно, – согласился Хукс. – Какие еще у нее были развлечения?
– Может, что-то другое и имелось, но мне об этом ничего не известно. Но обходилась без героина, насколько я знаю.
– Детишек не прижила?
– Не слышала. Но все возможно. Она же не воспринимала жизнь всерьез. Как дитя с телом взрослого человека. Так что кто знает.
– Будет интересно, если она окажется беременной, – заметил Хукс. – С нетерпением жду результатов вскрытия. – Он оглянулся на тело. – По животу не определишь. Маленькая леди.
– Маленькая, – согласно кивнул Макларен. – Коэн прикинул – не дотягивает и до семидесяти фунтов.
– Да, – подтвердила Ринальдо. – Обидеть ее способен был любой.
– Кто это мог сделать, по-вашему?
– Понятия не имею.
– Значит, врагов у нее не было?
– Я о них ничего не слышала. Я уже говорила – она была безобидной и симпатичной девчонкой, и, в принципе, с ней любой мог бы сделать что хотел. Малость чокнутая.
– Хорошо бы все-таки поточнее знать, насколько именно, – обронил Хукс.
– Не скажу, сэр. Говорить она умела, и довольно разумно, на первый взгляд не определишь, что не в себе, но если побеседовать с ней чуть подольше, сразу бы стало ясно: мозги у девочки совсем жидкие.
– Как у двенадцатилетней.
– Наверное, даже помоложе, сэр, – лет десяти, одиннадцати. Несмотря на все свои выходки, она была, ну как бы сказать... невинной, что ли. – И опять краска бросилась Ринальдо в лицо. – Трудным ребенком я бы ее не назвала, понимаете?
– Кто-нибудь ею занимался? Какие-то программы помощи или специализированная школа – нечто в этом роде?
– Не думаю, чтобы она посещала школу. Слишком часто я видела ее слоняющейся по улицам. Иногда даже приходилось чуть ли не за руку вести ее домой. – Молодая женщина потупилась. – Временами Латвиния бегала почти голышом. Ни белья, ни лифчика, одна прозрачная блузка. И ту распахивала до пупа. А когда я спрашивала, что это значит, она хихикала и неохотно застегивалась.
– Подманивала клиента? – спросил Макларен.
– Мне всегда казалось, что это просто дурость.
– Подманивала или нет, но если она вела себя таким образом, то клиенты сами находили ее.
– В этом я не сомневаюсь, – согласилась Ринальдо.
– И тем не менее постоянного приятеля у нее не было, – уточнил Макларен.
– Насколько я знаю – нет.
– Никаких контактов с парнями из группировок вообще?
– За исключением брата, по-видимому. Вам нужно поговорить с ее бабкой.
– Мы сделаем это, – сказал Хукс. – Дайте нам адрес.
– Не помню номер дома, но это на Тридцать девятой улице, пара кварталов отсюда. Старый выкрашенный зеленой краской дом, большое деревянное здание, где квартиры сдаются внаем, невысокий заборчик, а вместо травы все залито цементом. Я как-то отводила ее туда – болталась по улицам в короткой юбчонке без трусиков. День был ветреный, и мне просто нужно было завести ее куда-то. Бабка живет на втором этаже.
– Полиции приходилось задерживать девочку?
– Да, мне вместе с моим напарником Кретцером. Мы останавливали ее пару раз – приставала к водителям. Оба раза вечером, на Гувер-авеню, у пандусов эстакады, прямо на проезжей части.
– Восточный въезд или западный?
– Западный.
– Хотела снять мальчика из Беверли-Хиллз, – вставил Макларен.
Ринальдо пожала плечами.
– Когда это было? – спросил Хукс.
– По-моему, в декабре прошлого года. Погода стояла холодная, а на ней сверху был только жакетик без рукавов.
– Значит, карточку на нее завели? – Хукс пометил что-то в блокноте.
