Игорь Середенко - Биодетектив или биология на службе у полиции. Часть первая. Шифр Ван Гога
Они шли по длинному коридору, вдоль которого стояло много чучел сделанных из диких животных: леопарды, тигры, медведь и многие другие хищники. Несколько средневековых доспехов из разных эпох украшали длинные коридоры.
— Вольман был охотником? — неожиданно спросил Бокар, разглядывая чучела хищников.
— Да, он увлекался охотой, — ответил Шалет. — Вот этого ягуара, как мне рассказали его слуги, он лично подстрелил.
— Я смотрю, здесь много диких кабанов, — сказала Сальман. — Наверное, ему нравилась охота.
На стенах просторного коридора находились ружья, различных эпох, висели чучела больших рыб, к стенам прикреплены головы оленей. Бокара привлекло одно из чучел бурого медведя. Чучело животного стояло на задних лапах, в полный рост человека. Оно вытянуло свои лохматые лапы, открыв когти, оскалило зубы, открыв рот до неимоверного угла, словно готовилось напасть.
— Ланер, — окликнул Бокар своего друга, — посмотрите, на этого медведя грызли.
Ланер подошел к Бокару и посмотрел внимательно на стоящее у стены чучело огромного медведя.
— Медведь, как медведь, — сделал короткое заключение Ланер.
— Это лесной хищник, очень опасный. Известны случаи, когда эти медведи нападали на людей, которым довелось оказаться в лесу. Говорят, что при встрече с таким хищником, необходимо не смотреть ему в глаза. Это настоящий хозяин леса.
— Да, славный мишка, — сказала Сальман, подошедшая к ним.
— Ланер, посмотри в глаза этому медведю и повнимательней, — сказал Бокар.
Ланер посмотрел, и замер на месте от удивления. Перед ним стоял медведь со взглядом человека. Казалось, что хищное животное было остановлено в момент его перевоплощения в человекоподобного существа. Его холодный и бесстрашный взгляд отличался от взгляда черных глаз хищника — этим и завораживал вид медведя.
— Что это? — спросил Ланер, пятясь назад от неожиданности чудовищной догадки, промелькнувшей у него в голове.
— А это, и есть наш пропавший Клаус Вольман. — совершенно спокойно ответил Бокар, словно экскурсовод, повествующий о некой древней легенде.
После снятия чучела, полиция обнаружила внутри забальзамированный труп хозяина виллы. Удивительно было то, что никакого запаха разложения трупа не было.
По дороге во Францию, Бокар поделился с Ланером и Сальман о своих догадках.
— Это была легкая загадка. Все было написано в этом письме профессора, — сказал Бокар. — Я зачитаю эти стихотворные строки нашего любителя поэзии:
«В его сознании вселился бес.
Уничтожив фауну и лес, он столкнулся с мраком.
И тогда, тот лес обвенчал их браком.
Обретя спокойствие и сон, внутри хозяина остался он».
Слова написаны на латыни. Мне пришлось изрядно потрудится, что бы перевести их на французский язык, немного даже получилось в рифму. Профессор, по-видимому, любит стихи только на латыни, а может быть, использует этот давно уже мертвый язык для того, чтобы его слова не могли прочесть случайные люди, попади это письмо к ним. В этом стихе надо было выделить ключевые слова, вот они: лес и хозяин. Из этих слов следует: хозяин леса. А это, как считается — медведь. Он самый сильный в лесу. Так я догадался о местонахождении тела исчезнувшего Клауса Вольмана. На эту мысль меня натолкнули и многочисленные чучела, расположенные с избытком на вилле. Зная, что профессор Харари любит загадки с дикими животными, можно было легко догадаться и сделать не сложные выводы о местонахождении исчезнувшего трупа. Профессор словно ведёт нас за собой, указывая путь в виде головоломок.
На следующий день, по прибытии сыщиков во Францию, в Марсель, Бокар направился еще раз в художественную галерею, что бы подробно изучить подлинность картины Ван Гога. В библиотеке был известный профессор по изобразительному искусству, который рассказал Бокару, о том, что он лично изучал подлинность этой картины «Неизвестного мужчины», и не сомневается в ее подлинности.
Бокар сел за небольшой библиотечный столик, достал фотографию и копию картины, поставил их на стол перед собой, и начал их еще раз внимательно изучать, осматривая каждый их дюйм через лупу. Подделка или подлинник, думал он. На фоне обеих картин изображения мужчины практически не отличались, ни формой, ни светом, ни падающими тенями от солнечных лучей. Бокар отметил, что фон у этих рисунков имеет небольшие отличия. На заднем плане изображена стена из листьев виноградника. При этом все листья расположены в строгие ряды и колонны, с чередованием виноградных гроздей, находящихся практически в каждой колонне, но в разном порядке. Он также заметил, что расположение этих виноградных гроздей отличается от расположения на другой картине. Вот оно, подумал Бокар. На задней стороне копии были едва заметны несколько слов написанных на латыни. Профессор не мог писать слова на копии подделки, подумал Бокар. Он перевел с латыни и получил следующие слова:
…«У Лейбница ищите ключ,
Бинар поможет в этом».
На обратной стороне подлинной картины ничего не было написано. Заинтересовавшись фамилией Лейбница, он понял, что речь идет об известном математике 17 века. После этого Бокар взял картину (копию) и фотографию (подлинной картины) и отправился в университет естественных наук. В университете он встретился с профессором по математике.
— Возможно, речь здесь идет о бинарной системе счисления, предложенной Лейбницем еще в 17 веке, — сказал математик, разглядывая лист бумаги на котором Бокар написал слова переписанные им из копии картины. Саму же картину, Бокар не показал математику, ограничиваясь лишь фотографией подлинника выставленной картины в музее.
— Вы могли бы пояснить, о какой системе идет речь? — спросил Бокар.
— Запросто, — ответил математик. — Это система двоичного счисления. Все цифры, даже и буквы любого языка, можно закодировать при помощи совокупности нулей и единиц. Например, число 49 записанное в десятичной системе, привычной нам, можно представить в форме двоичной системы нулей и единиц, как 110001. Эти преобразования можно делать в обоих направлениях, то есть шифровать и расшифровывать. Например, числу 1011010,101 соответствует, после расшифровки 90,625. Буква «А» переводится, как 1010; «F», как 1111, буква «Z», как 01011010 и так далее.
— Так можно любой язык зашифровать, или это должен быть какой-то один — универсальный язык? — спросил Бокар.
— Любой язык. Необходимо лишь верно расставить буквы. Сейчас на этой двоичной системе счисления созданы и работают все компьютеры, существует множество языков и шифров к ним.
— А латынь тоже можно так зашифровать? — спросил Бокар.
— Конечно, но зачем это делать, ведь языком этим давно уже никто не пользуется.
— А вы мне могли бы дать такой шифр и научить меня этому?
— Ну, разумеется. Никаких проблем. После нескольких уроков, вы будете без труда это делать. Вам это необходимо для какой-то научной работы по филологии или истории? — поинтересовался математик.
— Да, есть у меня одна задача, требующая решения.
— Ищущему человеку требуется лишь условия поставленной перед ним задачи и тогда можно браться за ее разрешение. Этим и занимаются ученые. Создают такие задачи и головоломки, главное — это поставить нужные вопросы и правильно их сформулировать.
— Что вы можете мне еще рассказать об этой системе счисления? — поинтересовался Бокар.
— Прежде всего, это история, а она удивительна не только лишь для математиков, но и филологов, и историков.
Он немного задумался, затем начал ходить, словно читая лекцию студентам.
— Еще с древних времен Китая была известна «Книга Перемен». Ее толкование базировалось на 64 гексаграммах, в свою очередь, эти гексаграммы состояли из восьми прерывистых и сплошных черточек, вперемешку, с различными возможными комбинациями, то есть из нолей и единиц, если перевести сплошную линию в единицу, а прерывистую черту в ноль. Их разработал китайский ученый и философ Шао Юн, еще в 11 веке. Под сплошной чертой, китайцы подразумевали Ян, а прерывистой — Инь. Инь и Ян — это две противоположности, две категории в философии. Они описывают все сущее. Им подвластны все законы мироздания. Когда они объединены, то всякое движение отсутствует, лишь пустота — У Цзы. А, когда они разъединены, то возникает движение, жизнь наполняется смыслом, все растет и развивается, преобразуется и адаптируется. Человеческая мысль вдохновляется новыми идеями, что радует и наполняет душу и разум новыми открытиями и смыслом жизни. Индийский математик Пингал, живший во втором веке до нашей эры, — продолжил свой рассказ математик после короткой паузы, — при помощи двоичной системы писал стихи. Известна узелковая письменность Инков-Кипу, которая кодировалась тоже в двоичной системе счисления. В Африке, некоторые племена использовали двоичное счисление в гадании, известной, как Ифа. Уже известный вам Готфрид Вильгельм Лейбниц, в своей работе писал о двоичной системе.
