Рассел Эндрюс - Гадес

— Насколько близко вы были с ним знакомы?

— Довольно близко. Мы примерно одного возраста, вращались более-менее в тех же кругах, по работе уж точно.

— А не по работе?

— Ну, мы, конечно, могли пересечься в клубе или на теннисном корте, но не более. В основном нас объединял бизнес.

— Могу я попросить у вас список сотрудников, которые виделись с ним регулярно?

— На определенном уровне почти все имели дела с Эваном. Он играл по-крупному. Список я вам, конечно, могу составить, но смысла особого не вижу — к тому же он получится слишком длинный.

— А есть у вас кто-нибудь, кто работает в основном с «Восхождением»?

— Как я уже сказал, довольно много…

— Эллис Сент-Джон, например?

Дэн Френч не сплоховал. Реакция была мгновенной.

— Эллис, разумеется, уделяет много времени «Восхождению», возможно, он даже…

— Он был у Эвана первичным брокером, насколько я знаю.

— Первичным брокером «Восхождения», а не лично Эвана. Вот уже три-четыре года, как он входит в число тех, кто ведет дела с этой компанией.

— Входит в число?

— Да. Хотя можно сказать, что в основном это он…

— Если в основном с «Восхождением» работает он, каким образом с Эваном связана остальная куча народа? Или они контактируют с другими сотрудниками фонда?

— Дело в том, что у нас много разных отделов. Иногда проще напрямую обратиться к человеку, который лучше решит данную конкретную проблему. Если «Восхождению» нужно подготовить отчет по определенному типу вложений, они обращаются к кому-то в исследовательском отделе. Бывает так, что Эллис координирует этот процесс, но не обязательно.

— А что, Эллис в основном занимается координацией?

— Нет, это просто часть его работы с «Восхождением». И, кстати, с другими компаниями тоже. «Восхождение» далеко не единственная.

— А что конкретно он делает для «Восхождения»? Можете описать в двух словах?

— Попытаюсь. Здесь нет ничего необычного, это нормальное явление во всех крупных компаниях нашего уровня. Как я уже говорил, «Рокуорт и Уильямс» для многих фондов выступает в роли первичного брокера.

— Хорошо, тогда опишите мне, в чем заключаются ваши функции.

Френч расплылся в улыбке. То ли ему вообще нравилось разъяснять принципы своей работы несведущим, то ли его приводили в восторг колоссальные прибыли компании.

— Первичное брокерство своим расцветом обязано расцвету хеджевых фондов. А хеджевые фонды сейчас становятся самым… как бы это сказать… активным сегментом в управлении активами.

— Активным, в смысле прибыльным?

— Если все идет как надо, — подтвердил Френч. — А если нет, то потери тоже огромны.

— Выходит, этот сегмент еще и самый нестабильный?

— Мы предпочитаем термин «волатильный».

— Ясно. Продолжайте.

— Лет двадцать назад хеджевые фонды управляли средствами примерно в тридцать, ну тридцать пять миллиардов. Сейчас эта цифра перевалила далеко за триллион. В финансовом мире не найдется другого такого перспективного и прибыльного сегмента. Однако конкуренция тоже растет. Ничего странного, да и, наверное, идет на пользу, но ушами хлопать некогда и планку опускать нельзя. Ты должен быть на голову выше конкурентов, а значит, рвешься вперед как можешь. Поэтому многие хеджевые фонды кооперируются с компаниями вроде нашей, получая первичных брокеров и конкурентное преимущество. Мы обеспечиваем покрытие коротких позиций и безопасность активов, даем ссуды под ценные бумаги, проводим клиринговые операции, составляем официальные отчеты, делаем исследование рынка. Мы даже помогаем хеджевым фондам накапливать средства. Как первичный брокер мы обычно получаем от двадцати пяти до тридцати процентов от сделок, совершаемых клиентами фонда. А еще мы ежедневно рассчитываем NAV…

— Простите, — перебил Джастин. — Что-то я подзабыл финансовые аббревиатуры.

— Стоимость чистых активов компании.

— Всего-навсего? Я уж подумал, ваши услуги включают бесплатные уроки тенниса или массаж шиатцу.

— Будут, если возникнет такая необходимость. Мы обеспечиваем все, что потребует клиент. Можем организовать зачаточную систему управления рисками, найдем помещение под офис, если хеджевый фонд начнет расширяться. Подыщем операционистов и трейдеров, даже бухгалтерский аппарат, если надо.

— Я полагаю, это все не безвозмездно?

— Здесь, на Уолл-стрит, таких слов вообще не знают.

— Тогда объясните мне, откуда берутся средства на этот шикарный офис и костюмчики ценой повыше средней квартплаты.

— Мы получаем комиссионные.

— И никакого риска?

— Мы только сопровождаем сделки, свои деньги мы не вкладываем. Причем треть наших операций финансируется из хеджевых фондов.

— И сколько получается за год?

— Мы не разглашаем финансовую информацию, — с достоинством ответил Френч.

— Но если я скажу «много», будет недалеко от истины?

— Вы практически не ошибетесь. К тому же мы даем много ссуд под ценные бумаги, а это очень прибыльно.

— И все это вы делали для «Восхождения»?

— Да, как я и говорил. А также для ряда других хеджевых фондов. У нас много ресурсов, которыми компании помельче, управляющие компании и фонды вроде «Восхождения» просто не располагают. Мы раньше других узнаем о намечающихся сделках, выбираем самые выгодные, иногда получаем возможность инвестировать туда, куда другим фирмам просто хода нет. Помимо всего прочего (этим в основном и занимается Эллис) мы обеспечиваем средства под эти сделки. Например, наш клиент хочет получить триста миллионов на первичном размещении акций. Нам, разумеется, полагаются проценты, а может, и вся прибыль. Нужно обеспечить половину, полтораста миллионов. И мы идем и добываем нужную сумму.

— Например, в «Восхождении»? Если расписать им все преимущества и выгоды?

— Например. Но, не устаю повторять, «Восхождение» не единственный наш фонд. Мы не складываем все яйца в одну корзину. Даже в сотню корзин не складываем.

— Выходит, по большому счету Эллис — продавец.

— Верно. Продавец. А еще консультант, инвестор и дилер.

— Можете подробно, шаг за шагом, рассказать мне, как обычно заключаются сделки?

— Не думаю, что вправе выдавать вам настоящие суммы…

— Пусть будут гипотетические. Мне просто нужно разобраться в процедуре.

— В вашем расследовании без этого никак не обойтись?

— Может пригодиться. Пока у меня недостаточно информации, ничего сказать не могу. Нужна предыстория.

— Вы что, думаете, Эллис замешан в убийстве? — спросил Френч.

Ни ужаса, ни потрясения в его голосе не было. Только любопытство.

— Я этого не говорил. Мне нужно понять, в каких отношениях находился Хармон с теми, с кем работал. Маловероятно, что убийца — человек совершенно ему незнакомый. Наоборот, все говорит о том, что Эван очень хорошо его знал.

— Принято, — согласился Френч. — Тогда предположим, что приходит человек, возглавляющий группу, которая исследует новые медиапродукты, и говорит, что имеет смысл вкладываться в… ну, пусть будут компании, занимающиеся разработкой технологии, которая упростит закачку оригинала в устройства вроде iPod. Понятно?

— Вполне.

— Предположим, они предлагают такую технологию для аудиокниг.

— Я их не слушаю. Мне больше нравится читать.

Френч уже готов был закатить глаза, но благодаря профессиональной выучке справился с собой и почти как ни в чем не бывало продолжил. Джастин записал очко в пользу управляющего. Ему всегда нравилось провоцировать, а потом наблюдать за реакцией. Френча, похоже, провоцировали постоянно, поэтому реакция у него была одна — не обращать внимания и продолжать. Соврет — недорого возьмет и на глупости не обижается. «Неудивительно, что он так взлетел здесь, на Уолл-стрит», — решил Джастин.

— Наши ресурсы позволяют выяснить, какие компании располагают более продвинутыми технологиями и потенциалом. Какие с большей вероятностью выдержат жесткую конкуренцию. Мы принимаем решение, Эллис встречается с Эваном Хармоном, сообщает ему, что лучше инвестировать туда-то, вот результаты проведенного нами исследования. Эван возвращается с ответом: «Добро, мы в игре, на такую-то сумму».

— То есть очень крупную?

— В каких-то случаях очень крупную, — подтвердил Френч.

— Вы недавно упомянули миллиард, примерно такую?

— Бывает гораздо меньше. В смысле, доля компании Эвана может быть меньше. Но общая сумма, несомненно, велика.

— А если Эван Хармон отказывается?

Френч пожал плечами.

— Значит, отказывается. А мы идем к кому-нибудь еще.

— Но отказ бьет по кошельку Эллиса, так ведь?

Френч на секунду задумался, потом равнодушно передернул плечами.