Бренда Новак - Молчание мертвых
От разговора с Мэдлин осталось гнетущее ощущение опасности. Когда приехала мать, Грейс взялась приготовить завтрак, но при этом ее не оставляло чувство, что вот сейчас пол под ногами провалится и она угодит в глубокую-глубокую яму, из которой никогда не выберется.
Возвращение в Стилуотер изменит ее жизнь. Она всегда это знала. Знала и боялась этого. И, тем не менее, не могла убедить себя уехать. Может быть, потом, позже. Последние тринадцать лет она притворялась кем-то другим, но, в конце концов, не выдержала. Она не желала больше так жить. Чтобы двигаться дальше, чтобы открыться для новых эмоций, нужно собраться, преодолеть чувство вины и простить себя.
Но как это сделать? И возможно ли вообще такое? Она не знала. И сильно сомневалась, что вторжение в мастерскую Джеда поможет кому-либо.
— Ты такая молчаливая сегодня, в чем дело? — поинтересовалась мать, поливая сиропом оладьи, тарелку с которыми Грейс только что поставила перед ней.
Грейс принесла кувшин с апельсиновым соком. Айрин и сама не отличалась многословием. Приехала она с опозданием, раскрасневшаяся, и на все вопросы неизменно отвечала, что была этим утром одна.
— Просто задумалась.
— О чем?
Грейс положила себе на тарелку немного бекона и, вернувшись к столу, села рядом с матерью.
— О Мэдлин.
— С газетой у нее очень хорошо получается.
Судя по уклончивой реплике, обсуждать серьезные темы Айрин не собиралась. Она всегда предпочитала игнорировать то, что могло каким-то образом ее расстроить.
Грейс и хотела бы подыграть матери, сделать вид, что псе в порядке, но не могла. Именно поэтому она и выбрала для себя такую работу: защищать пострадавших и привлекать к ответственности тех, кто подвергал мучениям других. Именно поэтому она и возвратилась в Стилуотер.
— Мэдди думает, что знает, кто убил ее отца. Айрин поморщилась.
— Этот Майк Метцер — сущий дьявол, правда? Хорошим человеком Майка никто бы не назвал, но Ли Баркера он не убивал, и Айрин знала это не хуже Грейс.
— Мэдлин очень хорошо писала о тебе. Она гордится гобой.
Грейс знала — до Мэдлин доходили разные слухи о ее поведении в школе, но она упрямо отказывалась им верить. Как отказывалась верить во все те обвинения, что выдвигали против Монтгомери жители Стилуотера.
— Мэдди всегда стояла за нас. Айрин отпила соку.
— Не я родила эту девочку, но по духу Мэдлин наша. И я знаю, что она и сама так считает.
Грейс посмотрела на мать. Она понимала, что не должна об этом спрашивать, но и молчать больше не могла. Ее сводило с ума, что Айрин не чувствует за собой никакой ответственности за прошлое.
— Пока не узнает правды, да?
На лице Айрин проступило обиженное выражение.
— Она не узнает. — И так всегда.
— Может узнать. — Молчание.
— Думаю, нужно перенести тело, — выговорила через силу Грейс.
Айрин удивленно моргнула. Грейс и сама не понимала, как эти слова сорвались с языка. Она не могла больше жить по-прежнему, скрывать правду. И все же… что еще она могла сделать? Допустить, чтобы дорогие, близкие ей люди пострадали из-за того, в чем не были виноваты?
— Грейс, пожалуйста… — пробормотала побледневшая Айрин. — Я не хочу говорить… об этом.
Грейс понизила голос. Теперь, озвучив наконец мысль, пугавшую еще недавно ее саму, она почувствовала, что поступать нужно именно так, что другого варианта нет.
— Понимаю, это трудно. И я не хочу тебя расстраивать. Я только говорю, что тело нужно перенести.
— Прекрати, — шепнула мать, испуганно оглядываясь, словно их могли услышать. — Ничего такого мы делать не станем.
— Вчера вечером сюда приходил Джо Винчелли. Грозился взять лопату и отправиться на ферму.
— Зачем ему это? Через восемнадцать лет…
— Он чувствует, что мы скрываем что-то.
— Но Ли исчез давным-давно. Его родственники, конечно, не здороваются со мной, когда встречают на улице, но Джо… с Джо у нас никогда не было никаких проблем. С чего бы ему вдруг начинать?
Грейс вытерла выступившие на стакане капельки.
— С чего? Да хотя бы с того, что ему уже не тринадцать. И он вырос злобным, мстительным мерзавцем.
Айрин разгладила несуществующие складки на юбке.
— Полиция обыскивала ферму и ничего не нашла. Джо тоже не найдет.
— Проблема не в одном только Джо. Мэдлин также твердо намерена выяснить, что тогда случилось. Если она опубликует в газете какие-то новые данные, этой истории не будет конца. По городу, и без того уже пошли разговоры; люди вспоминают, кто что и когда видел. В каком-то другом месте, побольше, никто бы и не стал ворошить прошлое, скандал просто забылся бы, но не здесь. Тем более что семья Джо до сих пор уверена, что нам сошло с рук убийство. Да еще и Мэдлин со своей газетой…
— Она хочет знать правду, это вполне естественно. — Грейс схватила мать за руку.
— Мама, акулы в этом городе не спят. Они годами ходят кругами, выжидая подходящего момента. Нас может выдать любая мелочь. Нужно раз и навсегда избавиться от тела преподобного, пока у нас еще есть такая возможность. Нужно перенести их подальше в лес и захоронить поглубже.
Айрин подняла стакан, но рука так дрожала, что ей пришлось поставить его на стол. Прикрыв ладонью рот, она прошептала:
— Нет. Я… я не могу даже думать об этом.
— Но делать что-то надо, — стояла на своем Грейс. — Клэй не может жить на ферме вечно. Ему нужна свобода, чтобы он смог жениться или переехать. Если мы избавимся от тела преподобного, нас уже ничто не будет связывать с его исчезновением. Но если кто-то найдет могилу сейчас…
— Да поможет нам Бог, — с дрожью в голосе закончила за нее Айрин.
— Вот именно.
— Та… та ночь… — Айрин уперлась взглядом в тарелку, очевидно прокручивая в памяти сцены, вспоминать которые так долго отказывалась, потом медленно покачала головой. — Нет, мы должны затаиться. Если тронем… если попытаемся перенести… можно совершить ошибку, упустить что-то или оставить, и тогда… тогда Ли возьмет верх. Тогда он погубит меня, нас… даже Мэдлин.
Айрин заметно разволновалась, и Грейс вдруг увидела, как слаба, как хрупка и уязвима ее мать. Она убрала руку, перевела дыхание, помяла на тарелке остывающие оладьи. Ни сил, ни самообладания у матери уже не осталось, а значит, полагаться на ее решения, как это бывало раньше, когда Айрин принимала их с помощью Клэя, теперь не приходилось. И может быть, Клэй понял это первым. Может быть, именно поэтому он так защищал ее от всего.
— Извини, мама. Не волнуйся и ни о чем не беспокойся, ладно? Я ошибалась. Все в порядке.
Айрин бросила быстрый взгляд в сторону кухни:
— Ты действительно так считаешь?
— Да. — Грейс погладила ее по плечу. — Джо напугал меня, вот я и запаниковала.
— Уверена?
— Конечно, — ответила Грейс, демонстрируя наигранное спокойствие.
Айрин кивнула:
— Вот и отлично. Рада слышать. Я… У нас сейчас все хорошо. Наконец-то. И было бы несправедливо, если бы…
— Я знаю. — Грейс посмотрела на тарелку Айрин. — Ты закончила?
— Да.
— Если не против, я заберу.
Она поднялась, собрала тарелки, отнесла их в раковину. Итак, на мать рассчитывать не приходится. Что же делать?
— Как тебе работа в бутике Амелии?
Айрин моментально ухватилась за любезно подброшенное дочерью предложение сменить тему разговора.
— У меня там двадцатипроцентная скидка.
— У тебя хороший вкус. Ты всегда чудесно выглядишь. — Грейс ободряюще улыбнулась. — Знаешь, я провожу тебя к машине. Не хочу, чтобы ты опаздывала из-за меня. — Она вдруг поняла, как важно ее возвращение домой. Важно не только для нее, но и для семьи, которая нуждалась в ней.
Тедди Арчер стоял на крылечке дома Ивонны и никак не мог решить, стоит постучать или не стоит. Прошло уже с полчаса, как отец высадил его на той улице, где жила бабушка, но он знал, что время для визита еще не совсем подходящее. В конце концов, Тедди выждал сколько смог, надеясь, что этого окажется достаточно. Однако, подойдя к крыльцу, он увидел стоящие у стены колышки с табличками, призывающими голосовать за Викки Нибли, и понял, что его новая знакомая принадлежит, как выражалась бабушка, «к лагерю противника».
Бабушка очень плохо относилась ко всем, кому нравилась Викки Нибли. Она называла ее «благодушной либералкой» и утверждала, что Викки и ее друзья доведут город до ручки. Только вот Грейс вовсе не казалась Тедди плохой. Разве она не дала ему лишний доллар, когда он прополол клумбы? И что плохого в том, чтобы забрать обещанное печенье?
Поразмыслив и приняв решение, Тедди постучал и, ожидая, пока Грейс откроет, поправил козырек бейсболки.
Все его сомнения и опасения мгновенно рассеялись, как только открылась дверь, — Грейс и впрямь была рада его видеть.
— Привет, — сказала она.
