Стивен Кеннел - На острие ножа
Остальные громко ржали. Один закричал:
— Ал, оставь его в покое! У него зад не в твоем вкусе!
Я ухмыльнулся, притворяясь, будто мне все нипочем, хотя руки чесались врезать Беллу как следует. Я прекрасно понимал, что он делает. Обыскивает меня — вдруг на мне жучок.
— Ну как, закончил? — спросил я, натужно улыбнувшись.
Он ухмыльнулся в ответ и отпустил меня. Остальные снова загоготали.
— Пока свободен. Давай одевайся! Сегодня едем по важному делу. Проводим санитарную и противопожарную проверку.
Я поплелся к своему шкафчику, спиной чувствуя взгляды всех новых сослуживцев из утренней смены. Я торопливо оделся. Сержант Белл — крепкий орешек. Остальные копы предпочитали с ним не связываться.
— Где твоя фуражка? — спросил Алонсо, выходя из туалета.
Я как раз закрыл шкафчик и возился с кодовым замком.
— Арни Бейл говорит, сейчас на складе нет моего размера. Но он обещал заказать…
— Тогда давай быстрее! — приказал он. — На перекличку!
Я подхватил сумку со всем необходимым, которую в наших кругах называют вещмешком, и следом за остальными перешел в спортзал, где утренняя смена расселась на скамейках. Я устроился рядом с Алонсо. Мне говорили, что в Хейвен-Парке, как почти во всех полицейских управлениях, патрулирование осуществляется в три смены. Утренняя заступает в восемь утра и дежурит до четырех дня. Дневная выходит с четырех и дежурит до полуночи. Ночная смена — с полуночи до восьми утра. Состав смен меняется каждый месяц. Сейчас в Хейвен-Парке сорок два патрульных плюс командный состав.
В Хейвен-Парке выезжают на патруль поодиночке. Так проще соблюдать «принцип самообслуживания», потому что, если в машине сидит всего один коп, никто и ничего не докажет — свидетелей нет. Поскольку я пока числился стажером, а моим наставником назначили сержанта Алонсо, только мы с ним утром выезжали на патруль вдвоем.
Командир утренней смены, тощий лысый лейтенант с узкими плечами и намечающимся пивным животиком, покачивался на пятках на начищенном паркете. В руках он держал планшет с зажимом. Звали командира Гарри Иствуд. Даже не спрашивая, я сам догадался, как его зовут подчиненные. Наверняка Грязный Гарри.
— Ладно, кончай разговорчики! — прикрикнул он для начала. — Позавчера, как вы все знаете, у нас гостили «калеки». Мы должны произвести окончательную зачистку. Ищите в своих секторах соответствующие машины. — Все притихли. — Как заметите четырехдверный «крайслер», в котором сидит черный парень с красной банданой на башке, берите парня и везите сюда. Потом разберемся, кто из них «калека», а кто просто жертва моды.
Лейтенант глянул в свою шпаргалку.
— Поступил сигнал, что один бомж регулярно жжет костры на берегу реки Лос-Анджелес, — продолжал он. — Приглядывайте за этим придурком! Если увидите, сразу тушите костер. Сейчас пожароопасный сезон, еще не хватало, чтобы какой-то больной на всю голову дотла спалил наш городок и нашу систему самообслуживания!
Патрульные усердно записывали ориентировку.
— На доске объявлений — новые данные по угонам за эту неделю. Запишите номерные знаки всех угнанных машин. Ночная смена сообщает, какие-то козлы на белой «тойоте-королле» грабят винные магазины во Флитвуде. Свидетели показывают, что это вроде двое мексикашек, а на голову напяливают чулки. Девяносто процентов из ста — они сидят на амфетаминах. Только любители «скорости» бомбят магазины на тачке с пылесосом вместо мотора!
Кое-кто из сидящих на скамейках захихикал.
— Из «Мигалки» сообщают: мы не выполняем план по эвакуаторам. Ребята, подтянитесь! Надо, чтобы до конца месяца каждый из вас выписывал по три-четыре штрафные квитанции в день. Пусть движение не прекращается!
Лейтенант закончил инструктаж и посмотрел на нас:
— Вопросы есть?
— Мы со Скалли утром едем на санитарно-пожарную проверку. Пусть нашу зону охвата прикроют часиков до десяти, — попросил Алонсо.
— Я готов. — Руку поднял рыжеволосый румяный коп.
Его лицо показалось мне смутно знакомым — может, он раньше тоже служил в ПУЛА, а может, я запомнил его по совместной операции в Санта-Монике. Фамилия, кажется, Ларсон, как зовут, забыл… Помню, что пьяница.
— Ладно, все, — подытожил лейтенант. — Марш на работу — и постарайтесь сделать Хейвен-Парк самым безопасным местом на земле, в котором множатся козлы. — Он развернулся и ушел к себе в кабинет.
Все потянулись из спортзала в коридор — переписывать номера угнанных машин. Потом патрульные одновременно повалили к выходу, отчего в дверях образовался затор, и пешком по Пайн-стрит потопали к машинам, припаркованным у здания городской администрации.
Вереница патрульных со спецсредствами, мигалками и сумками в руках плелась все два квартала. Я невольно подумал: если вдруг кому-то взбредет в голову уничтожить утреннюю смену в Хейвен-Парке, нет ничего проще. Хватит и одного проезда вдоль улицы и одной очереди из автомата.
На парковке Алонсо подвел меня к нашей девятке, и мы начали свой рабочий день. Ребята из ночной сдавали смену — они оттрубили с полуночи до восьми.
— После засранцев из ночной в салоне всегда воняет, как в пепельнице. Нет, ты только посмотри! — Алонсо в досаде вытащил коврик и вытряхнул шелуху от семечек, камни и обертки от жвачки прямо на асфальт. Потом смахнул рукой мусор с сидений.
Мы запихали наши вещи в багажник, вокруг нас с парковки выезжали другие машины. Ночная смена по одной передавала машины утренней смене. Наконец Белл сел за руль, а я — на пассажирское сиденье.
— Подушки безопасности я снял, так что, если врежемся в подонка, который вздумает от нас удирать, не придется жрать резину.
— Неплохо придумано!
Белл улыбнулся:
— Ну как, ты готов изменить политический пейзаж в Хейвен-Парке?
— На то и подписывался.
— Вот и отлично, потому что сегодня, чует мое сердце, Рокки Чакон совершит ошибку, за которую ему придется долго расплачиваться!
Глава 16
Я вышел в эфир, когда мы остановились напротив ресторанчика «Мама касита».
— Девятый на связи. Мы на Флауэр!
— Вас поняла, Девятый. Вызов на Флауэр, — подтвердила диспетчер.
Пока я возился с рацией, Алонсо Белл рылся в своем портфеле. Наконец он достал оттуда конверт из оберточной бумаги.
— Что там? — спросил я.
— Наклейки с просроченных огнетушителей. Завтраки в «Маме» не подают; если нам повезет, застанем только самого Буяна. Значит, действуем так: я отвлеку Рокки, а ты заменишь наклейки на его огнетушителях. Нормальные снимешь, просроченные налепишь. Если тебя увидят мексикашки, которые работают на кухне, ничего страшного. Нам баллы за артистичность не присуждают. Тем более что в суде их слова ни хрена не стоят. А потом тащи все огнетушители ко мне, и посмотрим, что получится.
— Закроем ресторан за нарушение правил противопожарной безопасности? — предположил я.
— Угадал! И еще одно, Скалли. Не надо меня сдерживать, не надо изображать доброго полицейского. Мне только того и нужно, чтобы паршивец Рокки полез на меня с кулаками. Тогда пришьем ему нападение на сотрудника полиции. Я тяжелее его килограммов на сорок, а то и больше, так что справиться с ним труда не составит. Но никогда не знаешь заранее, как оно выйдет. Однажды я видел его на ринге — у него отличная реакция, так что будь наготове.
— Понял.
— Огнетушители стоят в кухне и у обоих выходов. Насколько я помню с прошлого раза, их там штук шесть или восемь.
Мы вышли из машины и не спеша направились к ресторану. Перед рестораном по-прежнему разъезжал экскаватор, сейчас он, правда, ничего не рыл, только ездил туда-сюда, шумел и взметал в воздух тучи пыли. Проходя мимо рабочих, в основном мексиканцев, Алонсо улыбнулся:
— Buenos días, caballeros![8] — Он с преувеличенной вежливостью притронулся двумя пальцами к фуражке. Потом повернулся ко мне: — Вот в такие минуты понимаешь, что жизнь удалась, — когда видишь, как эти грязные мокроспинники пашут на тебя!
Мы вошли в зал. «Мама касита» была оформлена в мексиканском стиле. Я заметил, что в интерьере преобладали цвета мексиканского флага: ярко-зеленые скатерти, красные занавески, белые стены и салфетки. К двум стенам лепились отдельные кабинки, в центре стояли деревянные столы и стулья, рассчитанные на большие компании. Над стойкой, похожей на аптечный прилавок, висели доски с меню, написанными желтым мелом.
Дорожные работы прямо у входа явно не способствовали процветанию ресторана «Мама касита». Рокки Чакон открыл свое заведение на бойком месте. По идее, около девяти утра ресторанчик должен был быть полон. Я обвел глазами зал и не увидел ни одного посетителя.
— Где мамаша? — спросил Алонсо у одинокой официантки-мексиканки.
— Она не приходить утро. Может, полдень, — на ломаном английском ответила девушка.
