Грег Лумис - Врата Аида

— «Дыхание Земли», сульфат, этилен… как дурной запах изо рта. С другой стороны, дурное дыхание лучше, чем никакое.

Мама подалась вперед, и стул под ней жалобно застонал.

— Тебе все шуточки, но наш клиент настроен очень-очень серьезно.

— И чего ты от меня хочешь?

Мама пожала плечами:

— Во-первых, нам нужно точно установить, что именно случилось с рыбаками на траулере, лесорубами и всеми остальными. Выяснить, представляет ли «Дыхание Земли» какую-либо опасность. И потом уничтожить эту организацию и тех, кто за ней стоит.

— А кто за ней стоит? Какие-то идеи есть?

— Вообще-то, одна идея есть.

— Поделишься или хочешь, чтобы я сам все раскапывал?

Она неодобрительно покачала головой:

— Сарказм тебе не идет. Есть такая организация — если ее можно так назвать, — называется «Эко». Ты, может быть, об этом не знаешь, но различные группы, ставящие своей целью сохранение природных ресурсов, имеют в своем распоряжении средства, превышающие бюджеты некоторых стран третьего мира. «Эко» разбогатела за счет некоторых групп «зеленых», действующих из лучших побуждений, но недостаточно изощренных в политических играх. Каждый концерт в Японии с требованием запрета охоты на китов, каждая проданная в Германии футболка с логотипом «Грюн», каждое пожертвование на дело сохранения природы и даже каждая продажа экологических пакетов для мусора — со всего этого «Эко» берет определенную долю. Либо по контракту, либо заурядным вымогательством. Ну, ты знаешь, «мы гарантируем, что ваш митинг за сохранение древесной лягушки будет мирным» и так далее. Известны даже случаи убийства состоятельных людей, чьи деньги доставались потом «Эко».

— Тогда почему бы не заслать кого-то выяснить, что они затевают?

— Легко сказать. Никакого членства, в привычном понимании, у них нет. Внимание нашего клиента они привлекли только по причине перевода значительных сумм на швейцарский счет Алазара с нескольких банковских счетов по всему миру в течение двадцати четырех часов.

Хотя швейцарцы по-прежнему гордятся тем, что лучше всех охраняют тайну банковских вкладов, информация о любом телеграфном переводе становится достоянием СВИФТа, базирующегося в Брюсселе Сообщества всемирных межбанковских финансовых телекоммуникаций. О существовании СВИФТа и его начавшемся после 11 сентября сотрудничестве с ЦРУ, ФБР, Интерполом и другими агентствами знают немногие, и международные преступники в число посвященных не входят. Как и американские политики, которые, несомненно, усугубили бы проблемы национальной безопасности, выступив с обличениями секретной договоренности между ведомствами в прямом телеэфире.

— И ЦРУ отследило эти счета.

Мама одарила его еще одной белозубой усмешкой.

— Они знают обо всех крупных переводах.

А ведь американцы до сих пор свято веруют в тайну личной жизни.

— Что-нибудь еще?

— Наш клиент навел справки и выяснил, что в «Эко» всем заправляет человек по имени Борис Еглов и несколько парней из русской мафии. Деньги для финансирования такого рода операций у них есть, но о них не слышно уже несколько лет, с тех пор как на их след вышла российская полиция. В то, что все они стали честными бизнесменами, как-то не верится.

— Эти люди занимаются лишь тем, что им выгодно. Какой у них интерес во всем этом, кроме, разве что, скимминга[14] и вымогательства?

— Большинство экологических активистов — люди честные и к насилию не склонные, но «Эко», по слухам, не только приковывает старушек к бульдозерам. Ты не поверишь, но многие ими восхищаются, пусть даже только в душе. После того убийства на траулере денежные перечисления в разные экологические фонды возросли на сорок процентов. И не забывай, что «Эко» имеет свою долю со всего этого. Им это удобно и выгодно. Есть также данные, что Еглов еще в Москве, когда занимался вымогательством и аферами на черном рынке, был зациклен на экологии. Может быть, это как-то связано с тем, что его родители и младшая сестра умерли от радиации в Чернобыле, когда там взорвалась атомная электростанция. Еглова подозревали в том, что он лично задушил двух выживших управляющих станцией.

— А ты отлично подготовилась, — уважительно заметил Джейсон.

Мама порылась в ящике и достала еще два листка, которые подтолкнула через стол к Джейсону:

— Стараюсь. Это наши друзья раздобыли.

Он взглянул на зернистую, не лучшего качества фотографию, приколотую к верхнему листку. С нее смотрел широкоплечий, наголо бритый мужчина. Полуопущенные веки, слегка раскосые глаза, плоское славянское лицо. Ниже перечислялись приписываемые ему преступления. Чаще всего упоминались убийства, вымогательства с применением насилия и грабежи.

— Странно, что такого молодца оставили на свободе.

— Доказать его причастность хотя бы к одному из этих преступлений не удалось.

— Бросается в глаза высокий уровень смертности среди свидетелей, — продолжал Джейсон, не поднимая головы.

— Некоторым просто везет.

— Не везет только тем, от кого полиция рассчитывала получить показания против него.

Он закончил читать.

— Профессиональный преступник, вегетарианец, пламенный защитник окружающей среды. Как-то не очень складывается.

Мама собрала и спрятала в ящик бумаги.

— Что не складывается? Хочешь сказать, что уголовник не может быть защитником природы? По-моему, парень организовал широкомасштабное мошенничество для финансирования каких-то своих проектов.

— То есть мы имеем дело с идеалистом, убивающим ради достижения неких утопических идеалов? Или, говоря проще, с сумасшедшим?

— Возможно, но только с крайне опасным сумасшедшим.

Джейсон встал, обошел кресло.

— Клиент не стал бы обращаться к нам, если бы не планировал потом отрицать всяческую свою причастность к тому, что мы сделаем. О чем ты мне не говоришь?

Женщина изобразила удивление, вытаращив глаза:

— Намекаешь, что я чего-то недоговариваю?

— Я ни на что не намекаю, всего лишь констатирую очевидное. Выкладывай, в чем тут подвох?

Мама сложила руки на столе, переплетя толстые пальцы.

— Мы говорили здесь о некоем химическом агенте. Скорее всего, к его производству приложили руку неприятели Алазара. По крайней мере, не в этой части света. Устроить лабораторию, когда ты в бегах, невозможно.

— Значит, наш клиент полагает, что производство существует где-то еще, может быть, на территории страны, где иностранцам развернуться не дают?

Мама кивнула.

— Голова у тебя работает. Похоже, что в Лэнгли вспомнили про такую штуку, как суверенитет.

Оба знали, какой поднялся шум, когда оперативники ЦРУ схватили подозреваемого в терроризме на одной из улиц Милана. Итальянские власти вычислили по кредитной карточке, что похитители были американцами. К счастью, карточка «Дайнерс клаб», в отличие от многих других, не привязана к имени.

Пройдясь по кабинету, Джейсон остановился перед картиной Ренуара: женщина полулежит на носу лодки, на веслах мужчина в жилетке и соломенной шляпе. Работы ранних импрессионистов неизменно производили на него сильное впечатление — казалось, художники работали не кистью, а мастихином. С расстояния в несколько футов все было ясно и понятно, но стоило подойти ближе, как все рассыпалось на бессмысленные цветовые пятна. В «Наркоме» вообще многое не выдерживало более или менее пристального изучения.

Усилием воли вернувшись из Франции конца девятнадцатого века в настоящее, Питерс повернулся к столу:

— Итак, что дальше?

Женщина пожала плечами:

— А кто у нас большие деньги зарабатывает? Какими ресурсами мы располагаем, ты знаешь. Они в твоем распоряжении.

И действительно, «Нарком» располагал такими возможностями в разведывательной и военной областях, о которых могли только мечтать некоторые страны третьего мира.

Джейсон подошел к столу.

— Для начала мне нужны все отчеты, какие только есть. Надо посмотреть, брали ли анализы тканей, крови и всего остального. У нас есть специалист по спектральному анализу, пусть даст свое заключение…

Мама поднялась и протянула ему белый конверт:

— Твой контракт.

Открыв конверт, Джейсон обнаружил листок, на котором не было ничего, кроме одного-единственного имени и телефонного номера.

— Пароль — «файф», — сказала Мама.

— «Файф»? Как Барни Файф?

— Как в «Файф энд драм»[15]. Кстати, отзыв — «драм».

— Разве эти парни не знают, что мы на их стороне? Или, по крайней мере, платят достаточно большие деньги, чтобы мы оставались на их стороне. — Питерс посмотрел конверт на свет. — Надеюсь, эта штука, когда самоликвидируется, не прожжет дыру в моем новом костюме.