Роберт Маккаммон - Всадник авангарда
— Кто жег эти здания и писал мое имя? Вы?
Сирки улыбнулся, как кот, и приложил к губам палец.
— Зачем Фелл хочет меня видеть, если не затем чтобы меня убить?
— Вы нужны ему, — ответил Сирки.
— Нужен? Для чего?
— Это я предоставлю объяснить хозяевам, к которым вы приглашены на обед. Они также изложат подробности поездки. А теперь слушайте меня внимательно. Как я уже отметил, я говорю голосом того лица, которое я представляю. Сегодня вечером вам надлежит пойти в дом Мэллори к семи часам. Заметим: сегодня. Вам подадут великолепный обед — потому что Ария готовит как никто, — и вас посвятят в подробности. Но отнюдь не во все, как сами понимаете. — Бриллианты передних зубов сверкнули при свече. — Есть вещи, которые лучше не знать до тех пор, пока это знание не понадобится. Клянусь вам, что с вашей головы и волоса не упадет — он это гарантирует. Если, конечно, Господь своей волей не потопит ваш корабль, в каковом случае клятва становится недействительной. Но у нас умелый капитан и хорошо подобранная команда. Корабль там. — Он показал рукой в сторону океана. — Ночью он подойдет ближе к берегу.
Ария, — подумал Мэтью. Настоящее имя Ребекки Мэллори. Интересно, какая у нее фамилия.
— Вы не сказали мне, зачем я ему понадобился. Пока я этого не услышу, никуда не двинусь. И уж точно не пойду на обед к этим змеям.
Сирки молчал, пристально глядя на Мэтью. Очевидно, обдумывал ответ. Лицо его могло соперничать по безмятежности с полированной маской.
— У профессора Фелла, — ответил он наконец, — имеется проблема. И ему нужен решатель проблем. Что он сказал мне в точности? Он сказал… что ему нужен всадник авангарда. Разведчик, сказал он. Человек, который идет впереди своего отряда и определяет его путь. Подходит ли это описание к вашей обычной работе?
У Мэтью закружилась голова. Он не мог поверить своим ушам.
— Фелл хочет меня нанять?
— Ситуация несколько сложнее. Дальнейшие объяснения вы получите в гостях у тех милых людей, что так давно приглашают вас к обеду. — Массивный человек внезапно поднялся, заполнив собой, казалось, половину комнаты. Даже не казалось, а так оно и было. Индиец слегка нагнулся, чтобы не зацепить потолок чалмой. — Простите мое вторжение, — сказал он, — но я от всей души желал удержать вас на правильном пути, юный сэр.
Сирки двинулся к двери, а Мэтью постарался вдавиться в стену, чтобы не стоять у него на пути.
Он считал себя достаточно смелым, но не до безрассудства.
Сирки уже открывал дверь, когда Мэтью спросил:
— А если я решу не идти? Сгорит еще один дом, и неподалеку будет написано мое имя?
— Вы никак не хотите принять в расчет, — спокойно ответил гигант, — что профессор способен проделать поразительные вещи — для вас, и ужасные вещи — с вами. Я бы не стал испытывать его терпение, юный… — он остановился. — Можно называть вас Мэтью? Наверное, лучше перейти на менее формальный стиль общения, если нам предстоит работать вместе.
— Можете называть меня юным сэром, который последует за вами туда, куда вы идете, а оттуда — в офис главного констебля. После чего, надеюсь, мои слова будут доведены до лорда Корнбери. Уверен, что найти вас будет не слишком трудно.
— Ничуть не трудно, — согласился Сирки с мгновенной и совершенно неискренней улыбкой. — Я остановился в «Док-Хаус-Инн», в четвертом номере. И с обоими этими джентльменами, кстати, уже знаком. Представился им несколько дней назад как бизнесмен из Дели, заинтересованный в добрососедских отношениях и прямой торговле между моей страной и городом Нью-Йорком. Думаю, я произвел на них хорошее впечатление. И еще, Мэтью: я не поджигал дома и не писал вашего имени. Это было поручено лицам с более низким статусом, нежели у меня. Негоже мне было бы грязнить свои одежды порохом и краской, не так ли?
— Порохом? Это он был причиной взрывов?
— Причиной взрывов был профессор, — ответил Сирки, чуть приподняв густые черные брови. — Даже из такого далека, как сейчас, он вполне способен разрушить ваш мир, Мэтью. Ему нужен всадник авангарда. И конкретно — вы. — Сирки сделал паузу, чтобы Мэтью как следует прочувствовал его слова. — Я бы на вашем месте пошел навстречу желаниям профессора, друг мой. Иначе… — он сцепил мощные руки и вдруг резко развел их в стороны. — Бум!
Вихрем взметнув разноцветный плащ, гигант вышел из молочной и аккуратно закрыл за собой дверь.
Мэтью не понял, обозначал ли последний жест очередной взрыв здания или же его, Мэтью, гибель, но общий смысл до него дошел. Следовать за Сирки он не видел необходимости: без сомнения, гигант остановился в «Док-Хаус-Инн» и свел знакомство как с Лиллехорном, так и с Корнбери. Упомянутые лица прикажут вышвырнуть Мэтью вон через десять секунд от начала его рассказа. Они даже слушать его не станут. Какая может быть причина, чтобы во всем этом был замешан бизнесмен из Дели! — наверняка спросит Лиллехорн. И ответа у Мэтью не найдется. Раз нет письма, подписанного Сирки, то ничего нет.
И остается он ни с чем.
Мэтью провел рукой по лицу. Пора было идти на Стоун-стрит, в дом номер семь. Ничего особо срочного, но кто-то же должен разобрать почту.
Мэтью подошел к умывальнику — снова намылить лицо и добриться. Что рука у него дрожит, он понял, лишь увидев алый след от прошедшего по подбородку лезвия.
Вокруг глаз лежали фиолетовые тени.
Как выспаться в эти ночи? Вопрос.
Мэтью промокнул порез на подбородке носовым платком. Вид собственной крови как-то не особо его удивил, и это серьезный повод для беспокойства.
Также волновала его некоторая напряженность в «Галопе» вчера ночью, когда он зашел выпить кружку эля с другими посетителями и с теми людьми, что таскали пожарные ведра в бригадах. Он сразу оказался в фокусе любопытных взглядов и легких шепотков — даже от тех, кто его хорошо знал. Феликс Садбери вел себя дружелюбно, но владелец «Галопа» отодвигался от него, стараясь держаться не ближе вытянутой руки. Уж не страшится ли Садбери взрыва и пожара в «Галопе» по той единственной причине, что Мэтью отметил это заведение своим присутствием? Точно так же вели себя Израэль Брандьер и Тобиас Вайнкуп, владелец конюшни. Вайнкуп боялся, что если дружески поболтать с Мэтью, лошади исчезнут в пламени? Так или иначе, Вайнкуп держался отстраненно, а в углу олдермен округа Доков Джозайа Уиттэкер и олдермен Северного округа Питер Конрадт о чем-то тихо переговаривались и время от времени пронзали Мэтью взглядами, говорившими: то ли ты что-то делаешь, то ли из-за тебя что-то делается, но прекрати это немедленно.
Мэтью взял свой эль и сел перед шахматной доской. Фигуры оставались в положении недоигранной несколько дней назад партии с Ефремом, но, естественно, в это холодное черное утро Ефрему было не до коней и пешек. Поэтому Мэтью фигур не трогал, но играл мысленно, честно стараясь находить лучшие ходы за обе стороны. За тот час, что он здесь провел, никто не подошел к его столу. Никто даже не заговорил с ним, хотя по напряженной тишине было ясно, что многие говорили о нем. И когда Мэтью допил эль и доиграл партию, он вернул кружку на стойку, пожелал доброго утра Феликсу — тот протирал стаканы и не ответил, — а потом вышел из «Галопа» и направился домой.
Дорога показалась ему невозможно долгой. Воздух вонял дымом, сгоревшими мечтами и спадом в делах.
И теперь еще и это. Сирки.
А за спиной Сирки — профессор.
Мэтью добрился, сполоснул лицо и оделся в темный костюм, как раз под настроение. На самом деле у него было всего два костюма, и оба темные: черный и коричневый. Немного для молодого денди, который так важно дефилировал по городу осенью. Однако сейчас не до того, разобраться бы с текущими делами.
Но как?
Его будут ждать сегодня в семь вечера. Чудесный ужин, приготовленный женщиной по имени Ария. Дальнейшие объяснения вы получите в гостях у тех милых людей.
Мэтью подумал о Хадсоне Грейтхаузе и о том, что сказал бы ему старший партнер. Впутывать его нужды нет: однажды друг уже чуть не погиб из-за Мэтью. На сей раз «чуть» казалось сомнительным. Профессору Феллу нужен один решатель проблем — или «всадник авангарда», как он выразился, — и Хадсону в этой поездке места не предусмотрено. Если это не круиз в могилу.
Что делать? — спросил Мэтью у своего отражения в стекле. — Делать-то что?
Он вспомнил оборотную сторону письма Сирки, где следы свинцового карандаша были накрыты сургучной печатью в виде осьминога — символ жажды Фелла опутать щупальцами весь криминальный мир. Письмо, написанное Сирки и подтвержденное профессором.
Где же может находиться это письмо теперь, через несколько месяцев после того, как живущая под вымышленным именем Ребекка Мэллори стащила его из офиса Мэтью? Уничтожено? Сгорело в камине? Или все еще хранится в том доме, где они живут? Засунуто в ящик стола или положено в коробку, запертую на ключ, и его все-таки можно найти, если искать достаточно тщательно?
