Д. Чампьон - Истории для любопытных. Из коллекции Альфреда Хичкока
Военный вновь обратился к девушке.
— Извини, что подверг сомнению безупречность твоего вкуса, но я дорожу своим дворянским достоинством. А теперь — прошу нас простить. Ночной воздух в парке чересчур свеж.
Она ответила умоляющим голосом, столько же ему, сколько и Стиву:
— Я не уйду, пока не узнаю… что со мной будет. Решайте с этим скорее, джентльмены, не мучьте меня!
— Твое слово — приказ. — Он повернулся к Стиву. — Позвольте представиться, мистер Ботилье. Граф Бэзил Морават.
Стив склонил голову, точно актер, который много раз репетировал свою роль еще до того, как она была написана. Офицер поднял правую руку с зажатыми в ней перчатками, махнул ими перед лицом Стивена. Они едва задели его губы кончиками пальцев. Руки Стивена не шевельнулись, чтобы нанести ответный удар, как требовал того современный кодекс чести; кодекс более старый заставил его сдержаться и ответить лишь вторым легким кивком.
— Разумеется, причиной будет то, что вы столкнули меня сегодня в канаву, — Морават кинул беглый взгляд на неподвижную девушку, — и ничего больше.
— Меня не нужно учить сдержанности, — холодно отозвался Стивен.
Один из спутников Моравата выступил вперед.
— Могу я предложить себя к вам в секунданты? — и назвал имя.
— Назначаю вас своим, — сказал Морават офицеру, с которым гулял по городу.
Закурив, двое секундантов неспешно зашагали в сторону по песчаной дорожке. Стив с Мораватом, следуя правилам, повернулись друг к другу спиной, разошлись и встали поодаль. У стены осталась одна девушка; она склонила голову, словно в беззвучной молитве.
Теперь каждое их движение подчинялось жестким канонам, как в менуэте, как при игре в шахматы. Современный мир сказал бы: «Калитку никто не охраняет, экипаж еще ждет за стеной, а рядом только один человек; сбей его с ног и беги вместе с ней — не будь дураком». Но эхо старого мира в его сердце говорило: «Так, и только так должен вести себя джентльмен». И он не мог не послушаться его, как не мог бы взлететь в воздух. Законы прошлого были незыблемы — они жили у него в крови, и он не способен был пойти им наперекор. Он стоял, куря «Лаки-страйк», но не смея нарушить кодекс Средних веков.
Двое секундантов вернулись по другой тропинке. Они тоже разделились. Стив подошел к своему.
— Пистолеты, — сказал тот, — как только достаточно рассветет, в двадцати шагах от барьера. На утесе над морем, чуть дальше отсюда по этой дороге. Согласны?
— Неужели он стреляет лучше, чем фехтует? — Стив невесело усмехнулся.
— Отнюдь — ему это все равно. Просто мы решили, что от американца трудно ожидать хорошего владения шпагой.
— Спасибо за предусмотрительность, хотя в данном случае она была излишней. Итак, пистолеты.
Наступил предпоследний этап древней церемонии. Секунданты сошлись снова, известили друг друга о согласии противников, затем опять разделились. Морават, его секундант и третий офицер по очереди вышли через калитку — каждый из них поклонился молчащей, ослепленной слезами девушке. Стив слышал, как Морават сказал за стеной: «Если бы не грязь на склонах, я с удовольствием искупался бы до рассвета».
Он оценил его спокойствие. Оно не удивило его — он и сам чувствовал себя так же. Грядущий поединок следовало принимать как данное, как необходимую часть мужского существования. Его нельзя отклонить или избежать, но вместе с тем он вполне в порядке вещей. И потому, когда его собственный секундант, точно развлекающий гостя хозяин, предложил скоротать время за картами — они были у него с собой, — Стивен охотно согласился. Он не успеет, объяснил офицер, съездить в город и вернуться обратно до рассвета. А оставаться наедине с девушкой запрещено этикетом. Они оба не обращали на нее внимания, словно ее и не было в саду; они присели на корточки и принялись играть прямо на ровном песке дорожки. Стивен, в белом лондонском костюме и при часах со светящимся циферблатом, подумал: вот так жили раньше. И удивился, что чувствует себя в этой среде как дома.
Они встали, когда поверх стены забрезжила первая грязно-серая полоска.
— Ваш выигрыш, — произнес Стив, кивая на стопку монет на земле.
— Не везет в картах… — вежливо улыбнулся его секундант. Он вышел первым, и Стив на мгновение задержался около девушки. Она не шелохнулась ни разу за все это время. Теперь она подняла голову, глянула ему в лицо. Ее ладони легли на его грудь, чуть ниже плеч.
— Стивен, я так долго ждала. Не покидай меня.
Он знал, что она хочет сказать: пусть он сейчас идет на утес, но потом он должен вернуться.
— Для меня это тоже было долгим сроком, Ирина, так что не сомневайся: я обязательно вернусь.
Она держала его руку в своих, пока он проходил в калитку, затем нехотя отпустила ее.
Под деревьями было темно, поскольку луна давно зашла, а первые лучи дня еще не разогнали мрак. Точно извиняясь, его секундант промолвил:
— Это идеальное место. Вы сами поймете, когда увидите. Я и сам всегда улаживаю там дела чести.
Скоро на них пахнуло солоноватым морским ветерком, прохладным и острым, как лезвие ножа, затем деревья расступились, и впереди открылась длинная узкая площадка, поросшая травой; с другой ее стороны был обрыв футов в двести, а дальше — серая гладь океана. Далеко внизу, на рейде, он различил усеянное огоньками миндалевидное пятнышко — это был его корабль, которому предстояло отплыть в семь утра.
Остальные уже прибыли, захватив с собой врача с инструментами, перевязочными материалами и длинным плащом, а также необходимых свидетелей. Двое секундантов сошлись, открыли ящик с оружием, проверили его, кинули жребий. Даже здесь, на открытом месте, легкая дымка еще немного мешала видеть.
— Достаточно ли светло для вас в двадцати шагах, граф Морават?
— У меня прекрасное зрение.
— А для вас, мистер Ботилье?
— Белый мундир джентльмена виден издалека.
— В таком случае, откладывать не имеет смысла. Как получивший оскорбление, граф Морават стреляет первым. Встаньте сюда, пожалуйста, спиной к спине. По команде «вперед» каждый сделает двадцать шагов по прямой линии. Вы остановитесь. По команде «кругом» — повернетесь друг к другу лицом. По команде «огонь» вы, граф Морават, прицелитесь и выстрелите. По второй команде «огонь» будете стрелять вы, мистер Ботилье, — если ваш соперник промахнется. Прошу вас.
Стив чувствовал, как лопатки Моравата касаются его лопаток; противники были примерно одного роста. На темном фоне деревьев слева мелькнуло что-то белое; он глянул туда. Пришедшая за ними следом девушка прислонилась к стволу дерева; ее рука лежала на горле. Он отвел взгляд, как будто ничего не заметив.
— Вперед.
Их лопатки разомкнулись, и он медленно пошел прямо, считая шаги, сжав в поднятой руке пистолет. Трава под его ногами была скользкой от росы. Двадцать. Он поставил ноги вместе и остановился, чуть пристукнув каблуками.
— Кругом.
Он повернулся и взглянул через поляну на Моравата. Его белый мундир хорошо выделялся в сером тумане, скрадывающем очертания других предметов. «Если он не попадет мне в голову или грудь, — подумал Стивен, — я застрелю его наверняка».
— Огонь!
Он даже не заметил, как опустилась рука Моравата. Раздался треск, словно в лесу отломилась большая ветка, и что-то резко просвистело мимо его уха.
Прошло секунд пять. Морават не двигался, лишь распрямил спину — и это было все.
— Огонь!
Он подумал: «Мне не нужна его жизнь. Теперь, когда он промахнулся, все, что мне нужно, — там, под деревьями». Он направил пистолет вверх, спустил курок. Пламя с грохотом рванулось оттуда в серый купол над его головой.
Он бросил пистолет и пошел туда, где ждала она. Она шла ему навстречу — лицо сияет, руки протянуты вперед. Ее ладони скользнули вдоль его груди, коснулись лица, пряди волос, выбившейся под свежим ветерком.
— Ты вернулся, Стивен! Вернулся! Наконец-то я этого дождалась! Сколько радости ждет впереди — больше нас ничто не разлучит!
Когда они повернулись и пошли вместе, рука в руке, вдоль края утеса, он мельком глянул назад. Остальные уже ушли, исчезли. На траве, там, где он только что был, неподвижно лежал человек. Он разглядел белый лондонский костюм покроя 1949 года. На выброшенной в сторону руке блестел циферблат часов. Рядом, едва касаясь пальцев, лежало что-то смутно знакомое — тупорылый, неуклюжий современный револьвер. Далеко внизу двигалась в открытое море крохотная россыпь мерцающих огоньков; из трубы парохода вырвался белый клубочек дыма, затем до них донесся слабый гудок.
— Наша любовь была так сильна, Стивен, — прошептала она. — Разве что-нибудь могло положить ей конец?
Они повернулись и пошли оттуда вместе, рука в руке.
Джек Финни
(Jack Finney)
О ПРОПАВШИХ БЕЗ ВЕСТИ
