Патриция Хайсмит - Рассказы

— Не могли бы вы постараться снова найти мистера Шрайвера, — попросил он секретаршу. — И спросите, сможет ли он по-прежнему прийти к одиннадцати. С моими извинениями за перемены. И еще: на когда назначена консультация миссис Афтон?

— Минуточку. Она записана на понедельник на половину третьего.

— Вычеркните это, пожалуйста, и назначьте мисс Горам, — четко произнес он. — Мисс Фрэнсис Горам на то же время.

— Горам? Г-о-р-а-м?

— Да, правильно.

— Это новая пациентка, доктор Бауэр?

— Да, — ответил он.

Чарующий мир улиток

(The Snail Watcher)

Когда Питер Кнопперт только заболел своим необычным хобби — наблюдать за улитками, — он и представить не мог, что очень скоро вместо горсточки улиток он станет обладателем большой коллекции великолепных экземпляров. Прошло всего два месяца с тех пор, как первые улитки появились в кабинете мистера Кнопперта, и вот уже добрых три десятка стеклянных банок и аквариумов выстроились вдоль стен, заняли стол, подоконники — так что теперь приходилось их ставить даже на пол. Миссис Кнопперт отнеслась к этому весьма неодобрительно и в комнату больше не входила. Там ужасный запах, говорила она. К тому же однажды она случайно наступила на улитку и потом никогда уже не могла избавиться от того мерзкого ощущения, которое ей тогда довелось испытать. Но чем большее неодобрение вызывало у его жены и друзей это необычное и (на их взгляд) довольно отталкивающее увлечение, тем, казалось, большее наслаждение получал от него сам мистер Кнопперт.

— Раньше я никогда не интересовался природой, — частенько говаривал мистер Кнопперт (он был совладельцем брокерской фирмы, человеком, всю жизнь занимавшимся тонкостями финансовой премудрости), — но улитки раскрыли мне глаза, и я увидел, как прекрасен мир животных.

И если его друзья замечали, что улиток едва ли можно назвать животными, а их покрытые слизью домики едва ли можно считать прекраснейшим творением природы, мистер Кнопперт обычно отвечал с улыбкой превосходства, что они просто не знают об улитках всего того, что известно ему.

И это было действительно так. Мистеру Кнопперту доводилось наблюдать такое, чего нельзя было найти — по крайней мере, не было точного описания — ни в одной энциклопедии или книге по зоологии, во всяком случае в тех, что ему удалось достать. Как-то раз вечером мистер Кнопперт зашел на кухню, чтобы перехватить что-нибудь перед обедом, и случайно заметил, что пара улиток в фарфоровой миске, стоявшей на сушилке, ведет себя очень странно. Поднявшись как бы на самый кончик хвоста, они делали отчаянные телодвижения друг перед другом, словно змеи перед дудочкой заклинателя. Через мгновение они слились в страстном поцелуе. Мистер Кнопперт, склонившись над ними, стал внимательно их изучать. Происходило что-то странное: у обеих улиток справа на голове появилось нечто, отдаленно напоминающее ухо. Интуиция подсказала ему, что он наблюдает половой акт.

Когда кухарка зачем-то обратилась к нему, мистер Кнопперт только сделал нетерпеливый жест рукой, чтобы она замолчала. Он не мог глаз отвести от крошечных существ, слившихся в завораживающем танце.

Едва похожие на уши выпуклости оказались точно друг против друга, беловатый жгутик, напоминающий малюсенькое щупальце, высунулся из уха одной улитки и изогнулся по направлению уха другой. Первоначальная гипотеза мистера Кнопперта, похоже, вдребезги разбилась: вторая улитка выпустила такой же жгутик. В высшей степени странно, подумал он. Улитки сначала отдернули, а затем вновь протянули друг другу щупальца, которые неподвижно замерли, словно натолкнувшись на невидимую преграду. Мистер Кнопперт, нагнувшись еще ниже, внимательно следил за происходящим. Кухарка тоже нагнулась посмотреть что там такое.

— Вам доводилось видеть что-нибудь подобное? — спросил мистер Кнопперт.

— Нет. Должно быть, они дерутся, — равнодушно проговорила кухарка и вышла из кухни. Это был типичным пример полной неосведомленности в том, что касалось улиток, неосведомленности, с которой ему потом приходилось сталкиваться буквально везде.

В течение часа с лишним мистер Кнопперт периодически подходил к миске, чтобы понаблюдать за этой парой — до тех пор пока не исчезли сначала уши, потом жгутики. Сами улитки обмякли и перестали обращать внимание друг на друга. Тем временем другая пара улиток затеяла такие же любовные игры: они начали медленно пятиться, затем поднялись для поцелуя. Мистер Кнопперт сказал кухарке, что сегодня на ужин улиток готовить не надо. С тех пор улитки никогда больше не появлялись в меню Кноппертов.

В тот же вечер он досконально проштудировал все энциклопедии и научные книги, которые смог найти в доме, но там абсолютно ничего не говорилось о том, как размножаются улитки, хотя не представляющий ни малейшего интереса процесс воспроизводства устриц был описан в мельчайших подробностях. В конце концов, вполне возможно, что то, что он видел, вовсе не было спариванием, решил мистер Кнопперт через несколько дней. Эдна, его жена, заявила, что улиток нужно или съесть, или просто выбросить (это именно тогда она наступила на одну из случайно выползших улиток). Мистер Кнопперт так бы и поступил, возможно, если бы у Дарвина в «Происхождении видов» ему не попалась на глаза одна фраза в разделе, отведенном брюхоногим. Фраза была на французском, которого мистер Кнопперт не знал, но, увидев слово sensualite, он ощутил волнение ищейки, неожиданно взявшей след. Это было в публичной библиотеке. С помощью франко-английского словаря он старательно перевел заинтересовавшую его фразу. В отрывке не было и ста слов. В нем говорилось о том, что улитки при спаривании обнаруживают такую чувственность, равную которой невозможно встретить нигде больше в животном мире. И больше ничего. Это была цитата из записных книжек Анри Фабра. Очевидно, Дарвин решил не переводить ее для рядового читателя, а оставить на языке оригинала для редких исследователей, которых это заинтересует. Мистер Кнопперт ощутил себя одним из этих избранных. Его круглое розовое лицо засияло от переполнившего его чувства самоуважения.

Прочитав, что улитки относятся к пресноводным и откладывают яйца в песке или земле, он положил немного влажной земли и поставил блюдечко с водой в большой таз для мытья посуды. Затем, пересадив туда своих улиток, стал ждать дальнейшего развития событий. Однако ничего не произошло — улитки больше не спаривались. Он тщательно одну за другой осмотрел всех улиток, но не смог обнаружить у них никаких признаков беременности. Одну улитку он, однако, не смог взять в руки. Ракушка, вероятно, приклеилась к земле. Мистер Кнопперт заподозрил, что улитка спрятала голову в земле, чтобы умереть. Прошло еще два дня. Утром на третий день мистер Кнопперт заметил, что в том месте, где была улитка, земля оказалась разрытой. Он с интересом поковырял там спичкой и, к своему величайшему удовольствию, обнаружил ямку, полную блестящих свеженьких яичек. Это были яйца улитки! Нет, он не ошибся. Мистер Кнопперт позвал жену и кухарку взглянуть на них. Яйца очень напоминали большие икринки, только были не черные и не красные, а белые.

— Ну и что, должны же они как-то размножаться, — сказала на это жена. У мистера Кнопперта в голове не укладывалось: как это можно не испытывать никакого интереса к улиткам? Сам он, когда был дома, ощущал настоятельную потребность ежечасно подходить к яйцам — просто чтобы взглянуть на них. Едва проснувшись, он спешил посмотреть, не произошло ли за ночь каких-нибудь изменений, и вечером ложился в кровать с мыслью об яичках. О радость! Еще одна улитка выкапывала ямку для яиц! Еще одна пара занималась любовью! Яйца в первой ямке приобрели сероватый оттенок, а сбоку на каждом яйце просматривались крохотные спирали ракушек. Волнение мистера Кнопперта достигло апогея… И вот на восемнадцатый день после кладки яиц, как скрупулезно подсчитал мистер Кнопперт, он, заглянув в ямку с яйцами, обнаружил первую крошечную шевелящуюся головку с рожками, неуверенно обследующими теплое гнездышко. Каждое из более чем семидесяти яиц, находившихся в ямке, чудесным образом пробуждалось к жизни. Итак, весь цикл воспроизводства улиток, полностью протекавший у него на глазах, успешно завершился. И тот факт, что никто — по крайней мере, никто из тех, с кем он был знаком, — не знал и сотой доли того, что знал он, вызывал у него трепет первооткрывателя, придавал его знаниям волнующий оттенок какого-то откровения. Мистер Кнопперт записывал даты удачных спариваний и ждал, когда вылупятся улитки. Он увлеченно рассказывал о биологии улиток удивленным, а чаще просто шокированным друзьям и знакомым, пока его жена не начинала ерзать на стуле от смущения.

— Но ведь нужно когда-нибудь положить этому конец, Питер. Если они будут размножаться с такой скоростью, то заполонят весь дом, — сказала ему жена после того, как улитки вылупились из пятнадцати или двадцати кладок.