Нелсон Демилл - Ночная катастрофа

— Это вы верно подметили. А какова была бы ваша реакция, если бы я просто сказал, что пуск ракеты осуществили люди, желавшие причинить вред Соединенным Штатам?

— На это я бы вам ответил, что «Боинг-747» израильской авиакомпании «Эль-Аль» должен был следовать сразу за рейсом номер восемьсот компании «Транс уорлд эйрлайнз», но задержался с вылетом, и что именно он и мог быть вероятным объектом ракетной атаки.

— Правда? Что-то я этого не припомню.

— Об этом писали все газеты, — сказал Спрак. — Еще одна версия.

— Понятно. Как много, однако, версий. Надо будет поднять старые газеты и перечитать все, что написано о катастрофе.

Капитан Спрак никак не прокомментировал мое заявление и спросил:

— Быть может, вы хотите узнать о взрыве?

— Хочу. Но, честно говоря, сам взрыв занимает меня не так сильно, как огненный столб. Согласитесь, светящийся объект, двигающийся в сторону пассажирского лайнера, который потом вдруг взрывается, представляет куда больший интерес. Позвольте в этой связи задать вам еще один вопрос. Со дня катастрофы прошло уже пять лет. За это время вы много всего видели, слышали и читали по этому делу. Неужели ничто не заставило вас изменить свою точку зрения или хотя бы в ней усомниться? Я это к тому, что человеку свойственно ошибаться; впрочем, вы и сами не исключаете возможность ошибки. А ведь то, что вы видели, можно объяснить и по-другому, не так, как это делаете вы. Или вас заставляет столь упорно придерживаться первоначальных показаний мысль о том, что, откажись вы от них теперь, вы будете выглядеть, скажем так, несколько глуповато? Улавливаете, к чему я клоню?

— Улавливаю, мистер Кори. Поэтому скажу сразу: с моей стороны это отнюдь не проявление упрямства, ложно понимаемого самолюбия или эгоцентризма. Просто я совершенно уверен в том, что видел. Через шестнадцать часов после взрыва мисс Мэйфилд сидела у меня в гостиной и разговаривала со мной о нем. Стоит лишь добавить, что я не слышал показаний других свидетелей, которые могли бы хоть как-то повлиять на мое восприятие происшедшего.

— Но вы не могли не читать сообщений о людях, видевших огненный столб.

— Да, такие сообщения в прессе были, но сразу же после катастрофы я позвонил на базу береговой охраны в Моричес и рассказал обо всем, чему стал свидетелем, в том числе и об огненном столбе. Тогда я думал, что никто, кроме меня, не видел в небе светящегося объекта.

— Интересно.

— Да. И я объяснил это агентам ФБР, которые допрашивали меня после мисс Мэйфилд. Они тоже упирали на то, что новые публикации в прессе могли исказить оставшуюся у меня в памяти картину происшедшего. Но как, спрашивается, они могли ее исказить, если я сделал заявление раньше, чем они появились? — Помолчав, он добавил: — Мой звонок на базу береговой охраны есть в деле, хотя мне ни разу не позволили прочитать то, что записал с моих слов дежурный офицер.

Вполне возможно, он записал: «Звонил какой-то псих», — и этим ограничился, подумал я.

Капитан Спрак между тем продолжал:

— Другим важным моментом в моих показаниях является то, что я — один из двух свидетелей, которые когда-либо до этого видели летящую боевую ракету класса «земля-воздух» с близкого расстояния.

Да этот капитан Спрак просто идеальный свидетель, подумал я и тут же задался вопросом: а не слишком ли он в этом смысле идеален? «Не будь циником, Джон», — заметил на это мой внутренний голос.

— А кто тот второй парень, которому тоже доводилось наблюдать в полете ракету типа «земля-воздух»? — спросил я.

— Один специалист по военному оборудованию, электронщик. Он выступил с публичным заявлением, подтверждавшим мои слова.

— Вы знакомы с ним лично?

— Нет. Читал лишь его заявление в прессе, — ответил Спрак и добавил: — Расследование, по его мнению, пошло по ложному пути, и он был здорово этим расстроен. Кроме того, ему не понравилось, что его показаниям не придали никакого значения. Вот он и решил обратиться к общественности.

— Как его зовут?

— Ваша жена знает его имя. Да вы и сами можете его выяснить.

— Это точно. — Итак, тайна катастрофы рейса № 800 осложнялась еще одной загадкой. Необходимо было установить, что именно видели двести свидетелей и почему их показания, включая показания капитана Спрака, не были приняты во внимание. Я хочу сказать, что, хоть и не верю людям на слово, показания капитана Спрака показались мне заслуживающими доверия.

Капитан Спрак, словно прочитав мои мысли, сказал:

— Но мне это не нужно. Я имею в виду так называемое общественное признание. Потому-то я и позвонил не в газету, а на базу береговой охраны. И первым делом сообщил не об огненном столбе, а о взрыве авиалайнера, указав примерные координаты катастрофы. И только потом описал увиденный мною в небе светящийся объект. После этого голос у дежурного офицера изменился, и он стал как-то странно со мной разговаривать. Тем не менее я назвал ему свое имя, а также сообщил свой адрес и номера домашнего и мобильного телефонов. Он поблагодарил меня и повесил трубку… А на следующий день, в полдень, ваша жена уже стояла у моего порога. — Тут Спрак перешел на литературные штампы: — Ваша супруга — очаровательная женщина. Вы, мистер Кори, счастливец.

— О, я ежедневно благодарю за это Господа.

— И правильно делаете.

— О'кей, мистер Спрак. Нам нужно еще кое-что прояснить… Похоже, после общения с ФБР у вас на душе остался неприятный осадок. Как-никак к вашим показаниям не отнеслись с должным вниманием. Наверняка у вас возникло ощущение, что вам не верят, считают, что вы ошибаетесь, что-то путаете или введены в заблуждение тем, что увидели.

— Это агенты ФБР ошибались или были введены в заблуждение, — ответил он. — А я-то отлично помню, что видел боевую ракету класса «земля-воздух», которая, по-видимому, и уничтожила цель — пассажирский лайнер «Боинг-747». И ничто из того, что я видел или слышал на протяжении последующих пяти лет, не поколебало этого моего убеждения. И я никогда не жалел, что все эти годы продолжал стоять на своем.

— И все-таки, уверен, вас гложет обида. Хоть вы и утверждаете, что вам не требуется общественного признания.

— Не скрою… мне не просто было со всем этим смириться. Ведь я всегда старался честно исполнять свой долг. — Он посмотрел мне в глаза и спросил: — Но если это дело закрыто, зачем вы сюда приехали?

— У моей жены сегодня свободный день, и я решил ее осчастливить — отправиться вместе с ней на прогулку. — Ее-то, может, я и осчастливил, но лично меня то, что я узнал, настроило на грустный лад. И всем этим я был обязан миссис Мэйфилд — и еще капитану Спраку.

Тем временем капитан Спрак выдал очередную порцию информации.

— Парней, с которыми я гонял на яхтах по заливу и которые после гонок отправились в яхт-клуб на барбекю, было человек пятнадцать. На берегу к ним присоединились их дети и члены семей. Около дюжины из них расположились на заднем дворе и на открытой веранде, и все они в одно и то же время видели в небе огненный столб. Или, по мнению правительственных чиновников, это была массовая галлюцинация?

— Никто не сомневается, капитан Спрак, в том, что двести человек наблюдали в небе некое явление в виде огненного столба. Вопрос заключается в том, что это было. И имеет ли это явление какое-либо отношение к взрыву «Боинга-747».

— Я уже сказал вам, что это было. — Спрак сделал паузу и добавил: — Но чтобы оставаться до конца объективным, должен вам заметить, что лишь несколько человек из двухсот, идентифицируя упомянутый светящийся объект, использовали слово «ракета». В тот вечер в этом квадрате находилось несколько военных и пассажирских самолетов, и их пилоты и пассажиры видели светящийся объект с воздуха. Так вот, в соответствии с тем, что я читал и слышал, лишь несколько свидетелей утверждали, что это была ракета. Но ни один из двухсот свидетелей, видевших в небе огненный столб, не говорил, что он двигался вниз, от самолета. Все утверждали, что он к нему поднимался.

— Давайте вернемся к так называемому «поднимающемуся с поверхности воды огненному столбу». Насколько я понимаю, вы наблюдали его в течение нескольких секунд, а потом он исчез из виду. Это верно?

— Да, так все и было. Но это возможно, когда ракета вплотную подходит к цели и цель закрывает ее от наблюдателя. Вы следите за моими рассуждениями?

— Слежу. Другими словами, самолет находился ближе к тому месту, откуда вы вели наблюдение, чем ракета.

— Совершенно справедливо. Возможно также, что у ракеты закончилось топливо и последний отрезок пути она двигалась по инерции. Но надо вам сказать, что, прежде чем ракета изменила направление и исчезла из виду, я снова на долю секунды увидел «Боинг-747». — Спрак посмотрел в небо и продолжил свое повествование: — Мое чутье… моя подготовка и немалый опыт подсказали мне, что ракета ложится на боевой курс, который неминуемо пересечется с курсом авиалайнера. — Спрак глубоко вздохнул и добавил: — По правде говоря, в тот момент я весь похолодел.