Дмитрий Сафонов - Радио Судьбы
Во-первых, его бы сразу «закрыли». Как пить дать. Условным сроком тут не отделаешься, за плечами – три года «малолетки». Так что он пошел бы как рецидивист. Намотали бы на рога по самое не балуйся!
А во-вторых, примериваясь к угону, он довольно долго болтался около «Секстона», клуба московских байкеров, и быстро понял, что это – милые, хорошие, отвязные ребята, но они моментально теряют чувство юмора, когда дело касается их тачек. Нет, с ними лучше не связываться. Если попадешься им с угнанным «харлеем», то уж точно до шконки не доберешься. Да что там до шконки? «Воронку» будешь рад, как старому знакомому!
В общем, можно мечтать о «харлее», но ездить надо на «Урале». Какой бы ни был, а свой. К тому же «Урал» – тоже тачка почетная. Ведет родословную от тех БМВ, на которых немцы в сорок первом пересекали западную границу СССР. Хорошая машина.
Как и подобает настоящему байкеру, Юрий собрал его сам. Купил старый за бесценок, разобрал и снова собрал по винтику. Поршневая полностью пошла под замену, а в коробке пришлось поменять шестеренки и подшипники. Он достал стильный каплевидный бак и попросил одного приятеля расписать его языками яркого пламени. «Адского пламени»!
Он снял колеса, заново выправил и отцентровал, а затем отнес знакомому отца, работавшему на заводе. Там колеса хорошенько отпескоструили, ободрав старую краску невыразительного защитного цвета, а потом отникелировали. Пришлось, конечно, немного заплатить, но дело того стоило.
«Урал» преобразился. Юра сам покрасил раму и крылья в угольно-черный цвет, покрыл лаком и остался очень доволен. Машина получилась просто супер. На такой не стыдно ездить.
Он заказал в кожевенной мастерской кофры (да-да, и обязательно проклепать!), купил настоящую косуху, кожаный шлем и очки-консервы. Полагалось бы еще и кожаные штаны, но они у него прочно ассоциировались с гамбургскими барами для геев. Нет, кожаные штаны – это чересчур того!
Юрий ограничился голубыми пятикарманными ливайсами, купил ковбойские остроносые сапоги (из светло-коричневой замши, с ремешком под подошвой) и длинный белый шелковый шарф.
Вот и все. Он готов. Юрий без колебаний предал забвению неподобающую для байкера фамилию Малышкин и сомнительное имя Юрий.
Позывной – «Джордж». Он так всем и говорил, поднося к уху мобильный, – «позывной Джордж». И девчонкам, с восхищением осматривавшим его ладную невысокую фигуру и байк, представлялся:
– Мой позывной – «Джордж»!
И откликался только на «Джорджа».
Шестнадцатого июля он проснулся в чьей-то квартире на южной окраине Москвы. Где-то... Где-то в Орехово-Борисове? Или еще южнее? Он не мог вспомнить.
Просто вчера эта девчонка сидела позади него, крепко обхватив руками, покрытыми гусиной кожей от прохладного ночного ветра, и кричала в ухо:
– Направо! Теперь налево! А теперь прямо, во-о-он к тому дому!
В квартире никого не оказалось. Девчонка была одна. Они резвились всю ночь. Ну, вообще-то нет. Не всю ночь. Он сломался до рассвета – от бесчисленного количества бутылок «Миллер лайте», благо кофры были ОЧЕНЬ вместительными.
«По-моему, она ничего. Впрочем, сейчас трудно сказать, но, наверное, все-таки ничего...»
Он откинул одеяло и пошел по коридору, вспоминая, где туалет, а где – ванная. Найти и то и другое оказалось совсем нетрудно. На одной двери была картинка с писающим в горшок мальчиком, а на другой – девочка (почему-то – с косичками и бантиками) принимала душ.
Джордж направился в гости к мальчику. А потом уж посетил и девочку.
Он умылся холодной водой, выдавил на палец полоску зубной пасты и почистил зубы.
«Интересно, пиво еще осталось? Неплохо бы сейчас пару бутылочек... Освежиться».
Дверь в ванную открылась, и на пороге показалась вчерашняя девчонка. Джордж внезапно понял, что не помнит, как ее зовут.
«Ну как ее могут звать? Дорогая... Или – любимая... Зависит от того, что она вытворяла в постели, но этого я тоже, убей бог, не помню...»
Девушка была в узких трусиках и белой футболке. Джордж, не оборачиваясь, подмигнул ей в зеркало и сплюнул пену в раковину. Зачерпнул воды ладонью, как ковшиком, и стал полоскать рот.
– Сейчас будем завтракать, – сказала девушка. – Или... В этом «или» заключался вопрос. «Или отложим завтрак?» Пожалуй, можно и отложить. Но ненадолго.
– Угу. – Он неопределенно мотнул головой, предоставляя ей возможность самой сделать выбор: в пользу завтрака – или... Она улыбнулась. Подошла, обняла его и поцеловала в шею.
– Я хочу тебя...
«Звучит неплохо. Значит, я вчера не облажался – хотя изрядно нагрузился. Наверное, не облажался, если она хочет еще».
Он снова кивнул и выплюнул мутную воду. Это незыблемое правило – не целоваться, не почистив зубы. Как бы сильно она его ни хотела, но утренний запах изо рта может отбить всякое желание.
Он еще раз глянул на себя в зеркало, протянул руку, снял с крючка полотенце почище и вытерся. Потом резко обернулся, схватил ее за талию и оторвал от кафельного пола. Девушка замерла и прильнула к нему всем телом, крепко обхватив ногами. Джордж довольно усмехнулся.
– Пойдем, дорогая... – Он нежно укусил ее за мочку и потом вылизал все ушко, ощутив, как она задрожала. – Пойдем... – «Черт, и как же ее зовут? Дорогая... Так и зовут».
Завтрак пришлось отложить на полчаса. И не то чтобы на большее его не хватило – просто вдруг очень захотелось есть.
«Дорогая» собиралась накормить его чаем с бутербродами, и, если бы он не взял дело в свои руки, так оно и случилось бы. Черт знает откуда берутся эти современные девчонки. Они больше беспокоятся, что на них надето, в каких клубах они успели побывать да сколько знают способов минета. («Дорогая», кстати, оказалась на высоте). А приготовить путевую еду... Это они считают ниже своего достоинства.
Его покойная матушка умудрялась из вонючей ливерной колбасы сделать замечательный паштет, а картошку могла приготовить двадцатью различными способами, не меньше. Для нее всегда было делом чести накормить мужчин – мужа и сына – чем-нибудь повкуснее и посущественнее бутербродов с чаем.
Джордж открыл холодильник, оценивающим взглядом окинул его белые внутренности – обширные и холодные, как дворец Снежной королевы. Ничего особенного. Яйца. Два помидора. Пучок зелени. Петрушка и кинза. Подойдет.
– У тебя чеснок есть?
– Чеснок? – «Дорогая» глупо хихикнула. Именно глупо – почему-то с этого самого момента она стала его раздражать. Ему уже хотелось побыстрее сесть на свой «Урал», который он оставил вчера на платной охраняемой стоянке в соседнем дворе (вот это он помнил абсолютно точно. Байк – это не мелочь. Это не имя малолетней блядушки. Байк – это байк), завести его и поехать куда-нибудь прочь. Куда глаза глядят и куда колеса несут.
– Что? Раннее начало половой жизни вызывает глухоту? Я сказал «чеснок».
Он обернулся и пристально посмотрел на нее. Под его взглядом девушка съежилась и зажала голые руки между коленями.
– Но... Чеснок?.. В такую жару?
Он удивленно выглянул в окно, словно только сейчас заметил, что на улице июль. Шестнадцатое число, и страшная жара – с самого утра.
– В ТАКУЮ, – с нажимом повторил он. – В ТАКУЮ, детка.
– Но ведь... – Она говорила еле слышно, опустив голову, пораженная его внезапной переменой. – Будет пахнуть... Отрыжка...
– Ты что, собираешься с кем-то целоваться? Она пожала плечами.
– Послушай. – Он достал большую сковородку и поставил ее на плиту. – Мне нужен чеснок, только и всего. Запаха не будет, успокойся.
Она снова оживилась:
– Кажется, в овощном ящике есть немного.
Он открыл ящик, покопался в хрустящей шелухе и извлек целую головку ядреного чеснока.
– Смотри. – Он быстро чистил ароматные зубчики. – В чесноке пахнет только сердцевина. Если ее вырезать, запаха не будет. Запомнила?
Она кивнула.
«Черт знает что. Она что, прогуливала уроки домоводства в школе?»
Джордж резал отливавшие перламутром зубчики вдоль и извлекал из них желто-зеленую сердцевину. Затем он взял два помидора и нарезал их кружками в палец толщиной.
Зажег конфорку, поставил сковородку и бросил на нее кусок сливочного масла. Когда масло растаяло и стало шипеть, он убавил огонь, бросил помидоры и подождал, пока они подрумянятся снизу. Затем быстро перевернул их и залил яйцами. Потом он аккуратно приподнял помидорные кружки, чтобы белок затек под них – иначе помидоры пригорят, и их не отдерешь от сковородки, – посолил и выдавил на каждый красный кружок щепотку чеснока. Подождал еще немного, пока яичный белок не схватился, и накрыл сковородку крышкой. Теперь очередь за зеленью. Он быстро нашинковал вялые зеленые кустики и отправил это все туда же – под крышку.
Через пять минут сочная ароматная яичница была готова. Даже «дорогая» сказала:
