Шэрон Болтон - Теперь ты меня видишь
— Поешь.
— Да мне уже тут…
Бостон, пожав плечами, придвинула поближе бутерброд с тунцом, внимательно его осмотрела и поморщилась от омерзения.
— В кафетерии на выходных не самый богатый выбор, — попыталась оправдаться я.
Дверь за спиной отворилась, и в проеме возник Джосбери с большущим пакетом «Prêt à Manger» под мышкой. Метнув в мою сторону многозначительный взгляд, длившийся не более наносекунды, он посмотрел на Эмму. Та наконец сняла очки и достойно встретила его взгляд. Глаза у нее были карие — и безумно красивые.
— Неужели она пытается скормить вам эту гадость из кафетерия? Можете накатать на нее жалобу. Напомните, и я принесу бланк. — Он вывалил содержимое пакета на стол. — Курятина с авокадо под соусом песто. Последний забрал.
Брезгливо взяв бутерброд с тунцом, он снова покосился на меня, а потом на Эмму, как будто говоря: «Ну что с нее возьмешь?»
— Приятного аппетита, девушки, — сказал он и вышел из комнаты.
После того как дверь захлопнулась, мы еще какое-то время прислушивались к шагам по коридору. Вот он остановился с кем-то поболтать — должно быть, с дежурным сержантом, — и собеседник громко рассмеялся.
— Приятный парень, — сказала Эмма, откручивая крышку с бутылки свежего апельсинового сока. — В отличие от этих всех троглодитов… Ты уж не обижайся.
Чтобы ответить ей, пришлось оторвать взгляд от двери.
— Да я и не обижаюсь.
— Он предлагал повесить камеру у меня над дверью. На случай, если этот человек вернется.
Я уже собралась было снять целлофан со своего многострадального бутерброда, когда по коридору зацокали каблуки. Затем я услышала, как Гейл Майзон о чем-то вполголоса переговаривается с Джосбери. В следующую секунду она заглянула к нам.
— Босс вызывает.
Как она объяснила уже на лестнице, босс вызвал даже тех ребят, которые отлучились в паб.
— Пятно на письме Эммы Бостон — это человеческая кровь.
Я открыла дверь в конце коридора и выжидающе посмотрела на Майзон. Та кивнула.
— Да. Кровь Джеральдины.
21
В свое излюбленное убежище — Камден — я попала к половине одиннадцатого, когда людей было еще немного, а музыка уже заглушала разговоры. Захватив бокал из бара, я вышла на веранду и пристроилась около статуи (разумеется, лошади), где смогла в полной мере пожалеть о своем опрометчивом решении.
Всю вторую половину дня я, преимущественно тщетно, искала себе хоть какое-то занятие. Даже я, посторонний человек, ощущала перемену настроения в участке. Все поняли, что убийство Джеральдины Джонс могло быть лишь первым в долгой череде. Как выразился Джосбери, ворота теперь раздвинулись на ширину «всего гребаного футбольного поля».
Под конец рабочего дня я заскочила в уборную. Поначалу там никого не было, но через минуту кто-то зашел в соседнюю кабинку. Нажав на слив, я вдруг услышала из-за перегородки вполне однозначный звук: женщину рвало. Я вымыла руки и подождала, пока она закончит.
— Вы в порядке? — спросила я, когда звуки затихли. — Вам что-нибудь нужно?
Я подождала еще пару секунд, но ответа не последовало. Я собралась уже уходить, как вдруг заметила на полу под дверью голубой пиджак. Хозяйка, вероятно, пыталась повесить его на крючок, но в спешке промахнулась. И хозяйкой точно была Таллок. Что ж, видимо, не только у меня сегодня нервы на пределе.
И вот я решила поддаться внезапному импульсу и выйти в люди: целый вечер наедине с собственными мыслями свел бы меня с ума. Еще эта песня, которую никак не удавалось выбросить из головы — «Вот что я люблю»… Какая-то ерунда. Я много лет не думала об этой игре, но теперь дамба, возведенная в моей голове, дала течь, и воспоминания просачивались, как струйки воды.
Я даже не помнила уже, что входило в мой список. Цветы, наверное. Книги. Пони, точно пони. Я любила всех животных из семейства лошадиных, даже ослов; может, поэтому меня из раза в раз тянул к себе торговый центр «Камден Стейблз». Но пони — такие милые, коренастые, игривые — всегда оставались моими фаворитами.
Если я уйду прямо сейчас, то могу еще успеть на метро.
— Куда вы исчезли в пятницу вечером?
Я обернулась на голос. Русоволосый мужчина, с которым я планировала познакомиться в прошлый раз, теперь был одет по-воскресному просто: джинсы и белая рубашка с короткими рукавами. На плечи он набросил толстовку с эмблемой какого-то колледжа. Повседневный стиль шел ему гораздо больше, чем деловой. Я опустила глаза. Туфли явно влетели ему в копеечку.
— Вы убежали, как будто за вами гнались фурии, — продолжил он, не дождавшись ответа. Вблизи он оказался еще симпатичнее, но и чуть постарше. Обручального кольца не носит. Далеко за тридцать. Живет, скорее всего, один в собственной квартире.
— Плиту забыла выключить.
Он улыбнулся.
— Взрыва не произошло?
Я тоже улыбнулась.
— Пока нет.
Уехала я от него в начале третьего, сославшись на ранний подъем. Он тоже встал, предложил вызвать такси, но я сказала, что меня заберут: дескать, позвонила уже кое-кому, пока он дремал. Кажется, он хотел, чтобы я осталась.
Случайный секс с прекрасной незнакомкой, никаких обязательств, никаких осложнений. Разве не об этом мечтают мужчины? Именно это я и предлагала им, давно перестав удивляться, насколько это просто — напроситься в гости к человеку, который видит меня впервые. Что меня по-прежнему удивляло, так это их просьбы оставить телефон. Обычно я переставляла пару цифр местами, и где-то на другом конце Лондона какая-нибудь счастливая в браке мать четверых детей, возможно, принимала звонки от моих разгоряченных поклонников.
Когда дверь затворилась и его шаги наконец смолкли, я еще какое-то время постояла на крыльце, вдыхая прохладный ночной воздух в ожидании машины.
Мои первые сексуальные опыты были жестокими. Обычное, в общем-то, дело, но несколько лет назад я поняла, что у женщин в моем положении все-таки есть выбор. Чаще всего, пережив нечто подобное, они начинают бояться близости любого рода, а когда им наконец встречается приличный парень, хватаются за него руками и ногами и попадают в абсолютную зависимость. Некоторые и вовсе прекращают отношения с противоположным полом и, извините за каламбур, берут бразды правления в свои руки. Но есть и такие, которые пересиливают себя и становятся полноправными хозяйками своей судьбы.
Такси подъехало через две минуты. Этот водитель не первый год возил меня под утро домой. Он уже здоровался со мной, как с давней подругой.
Да, я понимаю, что мой образ жизни сопряжен с некоторым риском, не дура все-таки. Но со временем я научилась довольно неплохо разбираться в мужиках. А в тех редких случаях, когда ошибаюсь, я всегда могу за себя постоять. Полицейские ведь поддерживают себя в хорошей форме и умеют решать конфликтные ситуации. На худой конец, я всегда могу достать удостоверение и пригрозить мерзавцу ночевкой в ближайшем отделении.
Учитывая мое прошлое, я, как ни странно, ничуть не боюсь мужской агрессии. У меня и своей хватает — в качестве противовеса.
Доехав до своего дома, я вышла из такси, расплатилась и пожелала водителю спокойной ночи. Наконец-то я сумела по-настоящему устать. А значит, наконец-то сумею уснуть. Я начала спускаться по лестнице.
Так и не переобувшись во что-нибудь поудобнее, я шла на высоких каблуках и, когда чья-то рука вцепилась мне в волосы, сразу потеряла равновесие. Опоры я не нашла, пространства для маневров тоже не было — и, преодолев последние две ступеньки, я скрылась в темноте, увлекаемая неведомой силой. Сила, которой я не могла противостоять, тащила меня до тех пор, пока я не уткнулась лицом в древесную обшивку собственной двери. Твердый холодный предмет, в котором я быстро опознала нож, прижался к шее.
— Видишь, как все просто, — шепнул кто-то мне на ухо. — Джеральдина Джонс ничего и не почувствовала.
22
Сила, давившая на меня, внезапно отстранилась. Я чуть не упала, но успела ухватиться за дверную коробку. Сделала глубокий вдох, обернулась…
Марк Джосбери качал головой, как будто я представляла собой препятствие у него на пути — досадное, конечно, но малозначительное. В правой руке он держал ключи от машины: они-то и прижимались к моему горлу.
— Ты что, рехнулся?! — крикнула я. Вопрос мой, наверное, услышали на другом конце улицы. — Как ты смеешь меня лапать?! Да я на тебя в суд подам…
— Да ну? И расскажешь Таллок, как поехала трахаться не пойми с кем, когда она приказала тебе ехать домой, запереться на все замки и лечь спать?
Соседи сверху должны были проснуться с минуты на минуту.
— Какого хрена ты за мной следишь, жалкий, мерзкий…
— Потому что по городу разгуливает мужчина, которого возбуждают вспоротые женские животы, вот какого хрена. — Джосбери подошел чуть ближе и снизил голос на полтона. — В пятницу вы с ним разминулись, но, если ты еще не догадалась, он знает, как тебя зовут и где ты живешь.
