Стивен Бут - Вкус крови
В последнее время миссис Лукаш часто читала в газетах, что целые группы женщин с детьми из Восточной Европы заходили в магазины в местных деревушках якобы для того, чтобы спросить, как пройти куда-либо. Так они отвлекали внимание продавцов, а дети в это время воровали товары с полок. Грейс была уверена, что все это правда. В любом случае большинство этих людей были цыганами, а Идендейл страдал от проблем с ними уже много лет. Однажды один из их таборов припарковал свои грузовики и передвижные дома на большой поляне возле Куинс-парк. С того места, где она жила, миссис Лукаш хорошо были видны их веревки с сохнущим бельем и играющие в кустах дети; она наблюдала, как их собаки носятся по окрестностям и как день ото дня растет гора мусора в одном из углов поляны. Это было все равно что наблюдать за наступлением зимы и постепенным исчезновением привычного окружающего пейзажа. Грейс как бы ждала, когда вновь выглянет солнце и округа опять примет аккуратный и респектабельный вид. Она испытывала чувство бессилия и нетерпения, ожидая, когда же этот раздражающий фактор исчезнет из ее жизни.
И вот наконец в одно прекрасное утро цыгане исчезли еще до того, как взошло солнце, оставив после себя поляну, покрытую грязью, и горы мусора, разбросанные по обочинам дороги. Какое Грейс было дело до того, куда направился этот табор? А какое ей было дело до того, куда исчезает снег? Снег таял и возвращался в почву, и все остальное было не важно. В природе существовал некий ритм самоочистки, который успокаивал миссис Лукаш.
Она отвернулась от окна, и на глаза ей сразу же попалась фотография семейства Лукашей. Она с Питером, Кристина с Зигмундом и внуки у их ног. Когда-то, еще до того, как они поженились, Грейс попыталась уговорить Питера сменить фамилию. Ей казалось, что так будет лучше для их будущих детей. Лукас – вот удачный вариант, сказала она тогда. И поменять надо будет только написание, потому что произношение остается почти таким же. Тогда Питер сказал «нет», и сказал это таким тоном, которого она раньше от него никогда не слышала, который заставил ее крепко задуматься, а потом раз и навсегда отказаться от споров по этому поводу. Он никогда не объяснял ей своего решения, а она никогда не спрашивала его об этом.
Грейс смотрела на лицо старика Зигмунда, на его гордый поворот головы и прямой взгляд. С годами Питер становится все больше и больше похожим на отца. Иногда, если его жена приглядывалась достаточно внимательно, она видела, как меняется выражение его глаз, когда отец называет его «Пьётр». Миссис Лукаш никогда не могла добиться от него такого взгляда, даже в самые интимные моменты их жизни. И не важно, сколько раз подряд она шептала его имя, – вызвать такую гордость в его взгляде она была не способна. Английское имя Питер никогда не производило на него такой эффект, как его польский вариант. Женщине вдруг захотелось попробовать добиться этого эффекта, назвав его «Пьётр»… Но она знала, что уже слишком поздно менять устоявшиеся привычки.
Услышав звук подъехавшей машины, Грейс быстро подкатилась к окну. У тротуара, рядом с их живой изгородью, притормозил «Форд». Она увидела светловолосого мужчину на водительском месте. Это был не Эндрю. Из машины вылезла женщина, и они с миссис Лукаш на мгновение встретились глазами, а потом незнакомка отвернулась и прошла в третий по счету дом от их дома. Водитель помахал ей рукой и уехал. Грейс выдохнула. Это не она. Пока не она…
***Фрэнк Бэйн замолчал, чтобы убедиться, что его все еще слушают. Элисон Моррисси не отводила глаз от старшего суперинтенданта Джепсона. Казалось, что она пытается взглядом заставить его слушать, хотя Купер знал Джепсона достаточно хорошо, чтобы понять, что тот давно уже отключился от разговора. Наверное, он просто заранее решил, какое время сможет уделить этой беседе. Бену было интересно, сколько Элисон еще осталось сидеть здесь.
– Бывший лейтенант Зигмунд Лукаш – единственный оставшийся в живых член экипажа «Милого Дядюшки Виктора», – сказал Бэйн. – Тогда он был самым молодым, но сейчас ему уже семьдесят восемь лет. По счастливой случайности он живет в Идендейле.
– Уверен, что вы с ним обязательно встретитесь, – сказал Колин, как бы намекая, что чем раньше это произойдет, тем лучше.
– Мы связывались с семьей Лукаш, – ответил Фрэнк, – но, можно сказать, они не слишком готовы к сотрудничеству.
– Очень жаль, – огорчился суперинтендант.
– В день катастрофы штурман, как тогда это было заведено, сообщил в управление полетами о том, что было видно на трассе по курсу, – продолжил Бэйн. – Его предупредили о низкой облачности на высоте двух тысяч и плохой видимости. Но он каким-то образом умудрился сбиться с курса и вывел самолет прямо на Айронтонг-хилл. После этого у них не было никаких шансов.
– Пятеро погибших и двое выживших.
– Да, и одним из выживших был пилот самолета, мой дед, – вмешалась Элисон Моррисси. – Его тело так и не нашли после катастрофы.
Купер ждал этих слов. Ведь именно из-за них и организовывалась эта встреча. Все остальное было просто преамбулой.
– Его объявили дезертиром, – заметил он, – а при расследовании происшествия назначили еще и ответственным за крушение.
Моррисси резко повернулась к нему:
– Он был пилотом и отвечал за воздушное судно. Так как не было никаких свидетельств вражеского нападения или механических неисправностей, его назначили виновным по умолчанию. Но нет и никаких свидетельств того, что мой дед дезертировал. Абсолютно никаких.
– Но его видели, когда он покидал место аварии, – заметил Купер.
– Нет – его никто не видел.
Старший суперинтендант слегка пошевелился, как будто его разбудили громкие голоса. Он еще раз заглянул в бумаги, приготовленные для него разведкой.
– По моей информации, тогда были допрошены двое мальчиков, которые рассказали, что видели летчика, шедшего по дороге, ведущей к водохранилищу Блэкбрук, в направлении от Айронтонг-хилл к Глоссопу. Мне кажется, этим все сказано, – заметил Колин.
– Да, это заявление сыграло основную роль. Я бы хотела найти их и поговорить с ними, но не смогла разыскать их имен, – сказала Элисон.
– С вашей точки зрения, мисс Моррисси, это большая неудача, но не забывайте, что тогда они были еще детьми. Двенадцати и восьми лет. Как вы думаете, зачем бы им понадобилось лгать?
– Не знаю.
– Кроме того, есть информация, что человека в летной форме в тот же день видели направляющимся из этого района. Более того, его подобрал недалеко от Чинли водитель проезжавшего грузовика. В те времена такое поведение водителя было абсолютно естественным.
– Но этого летчика не опознали как лейтенанта Мактига, – возразила Моррисси.
– Скажу больше, так продолжалось до совсем недавнего времени. Это прекратилось всего несколько лет назад.
– Что продолжалось и что прекратилось?
– Практика подвозить служивых. Обычно они стояли на обочине дороги со своими солдатскими мешками и плакатами, на которых было написано место назначения, а водители останавливались рядом. Солдат было легко определить по коротким стрижкам, потому что вся остальная молодежь их возраста носила длинные патлы. Я и сам помню, как подсаживал несколько солдатиков на объездной части шоссе Эм-шесть возле Престона в те годы, когда еще служил в Ланкаширском управлении. А вот в наши дни верить никому нельзя. Никогда не знаешь, в чьих руках могут оказаться военная форма или оборудование. Только подсадите их к себе в машину – и вас мгновенно ограбят или еще чего похуже. Ради собственной безопасности я бы не советовал публике заниматься таким извозом.
Элисон Моррисси уставилась на суперинтенданта, и Купер заметил, что она краснеет. Это сделало ее еще привлекательнее, но Джепсон, казалось, не обратил на это никакого внимания. Он перешел в состояние публичного политика, как будто выступал перед представителями Торгово-промышленной палаты или Комитета содействия деятельности полиции.
– Этого человека никто не опознал как моего деда, – повторила Моррисси.
– Это я вижу, – сказал шеф, изучая бумаги.
– Да и как он мог добраться до Эм-шесть? Задумаемся на минутку. Я изучила карты того места, где он сел на грузовик, – оно находится в десяти милях от места катастрофы. Мой дед что, прошел все это расстояние пешком? Но тогда почему его никто больше не видел?
– Просто было темно, – заметил Бен.
Канадка посмотрела ему в глаза, и ему показалось, что при других обстоятельствах она вполне могла бы улыбнуться.
– Вот именно, – Джепсон благодарно кивнул Куперу. – Именно что темно. Водитель грузовика подобрал его в семь часов утра. А в январе в этих местах в такое время еще темно. Бен у нас в этом разбирается, он из местных. Никогда нельзя сбрасывать со счетов знание местной специфики. Это гораздо лучше, чем все те бумажки, которые вы нам тут показали, мисс Моррисси.
