Антон Леонтьев - Город ведьм
– Наверное, подложил твой бывший. Или твой тайный поклонник, что неудивительно с учетом твоей статьи, – высказал предположение олигарх, наклоняясь и вытаскивая конверт из-под коврика.
Он подал его Вере. Та раскрыла его и заметила на дне конверта какие-то разноцветные обрезки. И только вытащив один из них и внимательно рассмотрев, с ужасом поняла, что никакие это не обрезки.
Это были человеческие ногти, причем с тем же лаковым рисунком, что и на ногтях ступни, обнаруженной на берегу реки.
Их было ровно пять.
– Вера Анатольевна не принимает! – отчеканила секретарша, бдившая, подобно Церберу, у подступов к кабинету нового главного редактора «Городских вестей».
Молодой человек и девушка – оба рыжие, хотя в остальном друг на друга не похожие: он – высокий, нескладный, не особенно красивый, она – низенькая, полная, симпатичная – с унынием переглянулись.
– А когда она будет принимать? – произнес, нервно сглотнув, молодой человек, и секретарша торжественно произнесла свою коронную фразу:
– Этого я вам сказать не могу!
Парень и девушка снова переглянулись, и тогда рыжеволосая особа взяла инициативу в свои руки: командовала парадом явно она.
– Нам необходимо поговорить с ней! Дело чрезвычайной важности! Речь идет о маньяке!
Секретарша зевнула и, кивнув на экран компьютера, сказала:
– Знаете, сколько мы вчера получили звонков от людей, которые хотят сообщить нечто ужасно важное про маньяка? Триста двадцать семь!
Ее телефон зазвонил, и секретарша, сняв трубку, тотчас снова повесила ее.
– Но то, что мне известно, не выдумки и не розыгрыш, а чистая правда! – проговорил, поднимая руки к всклокоченной рыжей шевелюре, молодой человек. – Дело в том, что я… что я знаю, кто маньяк!
Секретарша снова зевнула и ответила:
– Знаете, сколько у нас было подобных звонков с информацией о том, что наш собеседник знает, кто маньяк? Только вчера девятнадцать! Дурдом какой-то!
Вера, случайно наблюдавшая за этой сценой через неплотно прикрытую дверь, подумала, что формулировка секретарши точно отражает суть. После того как вышла вторая статья, в которой речь шла о ногтях, подложенных неким анонимом Вере, причем о ногтях с узором, как уверяли «Городские вести», идентичным тому, которым были украшены ногти недавно найденной женской стопы, все словно с цепи сорвались.
Сама Вера не знала, что и думать, хотя их газета, нет, ее газета, исходила из того, что ногти подложил не кто иной, как серийный убийца, состригший их на этот раз с руки безымянной жертвы, которая была им умерщвлена и чье тело, судя по всему, до сих пор находилось в его полном распоряжении.
Власти больше уже ничего не отрицали, держа глухую оборону. В один день в редакцию наведались сразу три комиссии: из налоговой, финансовой и санитарной инспекции. Однако еще до того, как они успели приступить к проверкам, на мобильные трех ответственных лиц каждой из комиссий поступили, причем практически одновременно, непонятные звонки, и комиссии столь же быстро ретировались, как и появились в здании на набережной.
Похоже, за кулисами велась нешуточная борьба. Поговаривали, что скорая отставка губернатора предрешена и что новая кандидатура согласовывается с Администрацией Президента. И что преемник первым делом активно займется розыском серийного убийцы, которого, впрочем, пока что официально не существовало.
Последние дни были заполнены суетой: Вера была не в состоянии нормально выспаться, а тут еще Вениамин укатил в Москву, загадочно намекнув, что требуется его присутствие для того, чтобы найти быстрый выход из областного политического кризиса.
Вера же со своей командой каждый день потчевала публику все новыми сенсационными подробностями – и когда оных просто не было, позволяла себе кое-что выдумать.
Но не это было причиной беспокойства Веры. Ногти у нее конфисковала полиция, однако перед тем, как явиться в полицию, она вместе с Вениамином, который действовал на редкость хладнокровно, сфотографировала их, а приехавшим сотрудникам правоохранительных органов вручила только четыре ногтя. Сохранив один для генетической экспертизы.
Вениамин сказал, что доверять органам, которые контролировал пока что действующий губернатор и его ставленники, нельзя. И что они вполне могут заявить, что ногти, подкинутые Вере, ничуть не похожи на ногти найденной стопы: ни по рисунку лака, ни по анализу ДНК.
И, чего доброго, обвинят саму Веру в попытке организации высосанной из пальца сенсации.
– Не беспокойся, я сумею заполучить образцы ДНК стопы, и тогда мы закажем независимую экспертизу и опубликуем ее результаты на страницах нашей газеты.
Он так и сказал: нашей.
– А ты думаешь… – спросила тогда Вера и запнулась. Филин со смешком закончил вместо нее мысль:
– Думаю ли я, что это ногти одного и того же трупа? Я в этом не сомневаюсь! А это может означать одно: как я и предполагал, нам удалось расшевелить серийного убийцу, который является жителем нашего города, и вынудить его к столь эффектной акции. Он выбрал тебя, чтобы вступить в контакт с общественностью! Это так круто!
Конечно, это было круто, потому что Вера тоже не сомневалась, что ногти были с руки трупа. Потому что она долго сравнивала фотографии ногтей с теми, которые обнаружились в конверте под ковриком для обуви у ее квартиры.
Рисунок был тот же самый. И ногти, кем-то тщательно вырезанные и очищенные с обратной стороны, как две капли воды были похожи на ногти найденной конечности.
А это могло означать одно: к ней обратился не фейковый, а самый что ни на есть настоящий серийный убийца.
Вроде бы повод для гордости, но Вера испытывала только одно чувство: страх. Потому что это означало, что где-то поблизости бродил человек, на совести которого множество жертв. И этот человек побывал у ее квартиры и мог при желании проникнуть туда.
В какой-то момент Вера вдруг страстно пожелала, чтобы все вернулось на круги своя и чтобы она никогда не ввязывалась в эту кошмарную историю. И никакого кресла главреда ей не требовалось. И любовника-олигарха. Но было уже поздно.
Порыв прошел, а вот страх остался.
Однако она знала, что не могла позволить себе дать слабину. Потому что и так слишком уж многие намекали или даже открыто заверяли, что она на должность главреда никак не подходит и с ней не справится.
– И все же я думаю, что информация, которую я могу дать, – продолжил рыжий молодой человек, но секретарша замахала руками:
– Нет, нет и нет! Вера Анатольевна никого не принимает!
Вера, исподтишка наблюдавшая за этой сценой, распахнула дверь и провозгласила:
– У меня как раз выдалась пауза. Так что если у вас в самом деле имеются эксклюзивные сведения, то проходите!
Не были похожи молодой человек и девица на городских сумасшедших или желающих попиариться на столь жуткой теме. И Вера была уверена: если маньяк живет в их городе, а именно из этого и следовало исходить, должны иметься свидетели.
И не исключено, что эти двое были из их числа.
Гости, радостно встрепенувшись, устремились в кабинет Веры, который она переняла от своего выставленного на улицу предшественника и который, в отличие от кабинета Вениамина Филина, в полной мере соответствовал представлениям о кабинете начальства: с большим письменным столом, малахитовой, в золоченом обрамлении чернильницей и с портретами сильных мира сего прямо за огромным вертящимся кожаным креслом.
– Проходите и садитесь, – произнесла Вера, указывая на полированный стол в другом конце кабинета. Ее саму смущала эта барственная провинциальная роскошь, но не могла же она, в самом деле, оставаться в своем старом крошечном кабинетике?
И парень, и девушка опустились на стулья, и Вера, усевшись напротив них, проговорила:
– Так что вы хотели мне сообщить?
Она посмотрела на девушку, которая явно была из породы «командирш», Вера не сомневалась, что именно она начнет повествование. Но вместо этого та толкнула своего нескладного спутника и прошептала:
– Максимчик, ну давай же!
Чтобы разрядить ситуацию, Вера произнесла:
– Меня зовут Вера Кудымова, я – главный редактор. Предлагаю перейти на «ты». А вас как зовут?
Девушка заявила:
– Надя… То есть Надежда Никитина. Я – студентка четвертого курса Медицинской академии.
Посмотрев на молодого человека, Вера с улыбкой сказала:
– А тебя, видимо, зовут Максим, ведь так?
– Максим Петров! – ответила вместо него девушка. – Максимчик очень стеснительный.
– Ничего я не стеснительный! – буркнул тот. – Просто… Просто об этой истории я ни с кем не говорил.
– Он мне только вчера об этом поведал, хотя я его… подруга! – заявила бойкая Надя. – Понимаете. Он видел маньяка, и тот даже напал на него! И он знал жертву!
