Дэниел Силва - Англичанка

— Прежде ты с ним общался?

— Нет, мельком видел.

— Где точно?

— В Каннах.

— Когда?

— На кинофестивале.

— В этом году?

— Да, в мае.

— Ты был на Каннском кинофестивале?

— Меня не приглашали в качестве гостя, если вы про это. Я работал там.

— Кем?

— Сами как думаете?

— Обворовывал кинозвезд и моделей?

— Это самая прибыльная неделя в году, местная казна так и пухнет. Люди из Голливуда — тупые бараны, мы их обкрадываем внаглую, а они и не замечают.

— Что там делал Поль?

— Тусовался с моделями. Вроде бы даже пару раз ходил смотреть фильмы.

— Вроде бы?

— Он всякий раз менял внешность.

— Он проворачивал аферы из Канн?

— Сами его спросите. Со мной он ничего не обсуждал. Только предложил работу.

— Нанял тебя, чтобы вывезти заложницу с Корсики на материк.

— Нет, — неистово замотал головой Лакруа. — Про девку он и словом не обмолвился.

— Тогда что он тебе сказал?

— Попросил доставить посылку.

— И ты не спрашивал, что в ней?

— Нет.

— Ты всегда так работаешь?

— Когда как.

— От чего зависит твое «когда как»?

— От того, сколько денег выложат на бочку.

— И сколько выложил Поль?

— Пятьдесят косых.

— Тебе хватило?

— За глаза.

— Поль говорил, кто ему тебя посоветовал?

— Сказал, что пришел от дона.

— Что за дон?

— Дон Орсати, корсиканец.

— Чем занимается этот твой дон?

— Любым грязным делом, — ответил Лакруа, — но в основном мокрухой. Иногда я подвожу его людей, а иногда помогаю прятать концы в воду.

Выбирая линию допроса, Габриель преследовал одновременно две цели: убедиться в правдивости ответов и скрыть собственные следы. Теперь Лакруа думал, будто Габриель не имеет счастья быть знакомым с корсиканским киллером Орсати, и сам — по крайней мере, до сих пор — говорил честно.

— Поль не сказал, когда потребуются твои услуги?

— Нет, — снова мотнул головой Лакруа. — Просто обещал предупредить о начале работы за сутки, дать о себе знать через неделю, максимум — дней десять.

— Как он обещал с тобой связаться?

— По телефону.

— Сотовый? Он еще у тебя?

Лакруа кивнул и по памяти назвал номер аппарата.

— Поль позвонил?

— На восьмой день.

— И что сказал?

— Попросил забрать его следующим утром из бухты на юге пляжа «Капо-ди-Фено».

— В котором часу?

— В три утра.

— Как ты собирался его вывезти?

— Поль просил оставить на пляже шлюпку и ждать в открытом море.

Габриель обернулся к Келлеру, который вернулся на мостик. Наблюдавший за допросом Англичанин кивнул, мол, на «Капо-ди-Фено» и правда есть удобная бухточка, и описанный Лакруа план выглядит правдоподобным.

— Когда ты прибыл на Корсику? — продолжил Габриель.

— В первом часу ночи.

— Один?

— Да.

— Уверен?

— Да, клянусь.

— В котором часу оставил шлюпку на пляже?

— В два.

— Как вернулся на лодку?

— Пешком, — съязвил Лакруа. — Как Иисус.

Габриель выдернул у него из правого уха серьгу-гвоздь.

— Я же пошутил, — ахнул француз. Из порванной мочки хлестала кровь.

— На твоем месте, — предупредил Габриель, — я бы не шутил о Боге в такой момент. И вообще, всячески старался бы заслужить Его милость.

Габриель снова обернулся к Келлеру — тот наблюдал за ними, сдерживая улыбку. Габриель велел Лакруа описать, как проходило похищение. Оказалось, Поль прибыл, точно как и обещал — ровно в три пополуночи. Спустился по крутому склону на четырехколесном транспорте, включив только габаритные огни. Затем раздался умноженный эхом всплеск — это Поль вышел на лодке в море. И лишь когда он причалил к корме «Лунного танца», Лакруа увидел англичанку.

— Поль привез ее? — уточнил Габриель.

— Да.

— С ним был еще кто-нибудь?

— Нет, он прибыл один.

— Англичанка была в сознании?

— Едва.

— Во что она была одета?

— Платье белое, на голове мешок.

— Лицо ее видел?

— Нет.

— Она была цела? Невредима?

— Колени содраны, царапины на руках. Синяки.

— Ее связали?

— Да, по рукам.

— Спереди? За спиной?

— За спиной.

— Чем ее связали?

— Пластиковым ремнем. Очень профессионально.

— Продолжай.

— Поль уложил ее на койку в кубрике и вколол какое-то снотворное. Потом поднялся ко мне и дал направление.

— Куда он велел плыть?

— В приливный канал, на западе Сент-Мари-де-ла-Мер. Там есть небольшая пристань. Я прежде ею пользовался — место просто идеальное. Поль хорошо подготовился.

Габриель взглянул на Келлера — тот снова кивнул.

— Отправились туда напрямую?

— Нет, — сказал Лакруа. — Иначе причалили бы посреди дня. Сутки мы провели в море, к пристани подошли в одиннадцать вечера.

— Все это время Поль держал девушку в кубрике?

— Один раз вывел на нос, а все остальное время…

— Что?

— Колол ей снотворное.

— Кетамин?

— Я же не врач.

— И то правда.

— Вы спросили — я ответил.

— На берег он ее отвез в шлюпке?

— Нет. Я подвел лодку к пристани. Там машину можно припарковать чуть ли не на пирсе. Вот и Поля ждал мотор, черный «мерс».

— Модель?

— Е-класса.

— Номера?

— Французские.

— Без водителя?

— Нет, их ждали двое: один сидел за рулем, второй стоял снаружи.

— Этого второго ты знаешь?

— Первый раз видел.

— Зато водитель тебе знаком, да, Марсель?

— Да, — подтвердил Лакруа. — За рулем сидел Рене Броссар.

Рене Броссар был пешкой в перспективном криминальном клане с международными связями. Занимался физической работой: выбивал долги, запугивал, охранял. В свободное время подрабатывал вышибалой в ночном клубе близ Старого порта — в основном потому, что ему нравились клиентки. Лакруа знал и его самого, и его телефонный номер.

— Когда ты ему позвонил? — спросил Габриель.

— Через несколько дней после того, как прочел в газете о пропавшей англичанке. Я прикинул в уме и понял: она — та самая, кого я отвез в Сент-Мари-де-ла-Мер.

— Да ты у нас гений, а?

— Считать умею, — снова съязвил Лакруа.

— Ты догадался, что Поль намерен получить крупный выкуп за девушку, и захотел урвать кусок побольше.

— Он обманул меня насчет работы. Я бы не подписался на серьезное похищение за каких-то пятьдесят тысяч.

— Сколько ты хотел?

— Я обычно не даю людям со мной торговаться.

— Мудро, — заметил Габриель. Затем он спросил, сколько Лакруа ждал ответного звонка от Броссара.

— Два дня.

— Какие детали вы обсуждали по телефону?

— Я дал понять, чего хочу. Броссар перезвонил через пару часов и забил стрелку в «Дю Хо» на следующий день, в четыре.

— Глупо с твоей стороны, Марсель.

— Почему это?

— Потому, что вместо Броссара мог прийти Поль. И всадил бы он тебе пулю в лоб за твои наглость и жадность.

— Я о себе умею позаботиться.

— Будь это так, — возразил Габриель, — ты не сидел бы сейчас привязанный к креслу. Однако вернемся к твоей встрече с Рене Броссаром. Что было дальше?

— Он передал просьбу Поля не возникать. Потом мы немного перетерли за дело.

— Перетерли?

— Обсудили мои отступные. Поль сделал предложение, я — встречное. Мы торговались.

— И все — по телефону?

Лакруа кивнул.

— Какую роль в похищении играл Броссар?

— Он стережет девчонку в доме.

— Поль — с ним?

— Я не спрашивал.

— Сколько еще людей в доме?

— Без понятия. Знаю только, что с ними женщина, они косят под семью.

— Броссар упоминал англичанку?

— Говорит, она жива.

— И все?

— И все.

— На чем вы остановились в терках с Полем и Броссаром?

— Этим утром мы наконец договорились.

— Сколько ты с них стряс?

— Еще сотню тысяч.

— Когда принесут деньги?

— Завтра днем.

— Куда?

— В Экс.

— Где именно?

— В кафе близ площади Генерала де Голля.

— Как называется?

— «Ле Прованс». Что еще?

— Как пройдет передача?

— Броссар приедет первым, в десять минут шестого. Я следом — в двадцать минут.

— Где он будет сидеть?

— За столиком на веранде.

— А деньги?

— Броссар обещал привезти их в металлическом кейсе.

— Как незаметно.

— Он так решил, не я.

— Если кто-то из вас не явится, есть запасной план?

— Кафе «Ле Сезанн», вверх по улице.

— И долго тебя будут ждать?

— Десять минут.

— А если не придешь?

— Сделка не состоится.