Клэр Кендал - Дневник жертвы
Машинально сканирую улицу: взгляд вверх – взгляд вниз. Никаких следов твоего присутствия. Я иду в парк. Настолько быстро, насколько позволяет обледенелый тротуар.
Нужно пойти туда, где мне хорошо. Туда, где я смогу подумать. Я должна убедить себя, что убийцы, которые пытают своих жертв и прячут их трупы под половицами, существуют только в газетах. Внушить себе, что выйти после ужина на прогулку – это нормально, даже если на улице уже начинает темнеть. Если постараться как следует, это может получиться.
Парк совершенно круглый. Я представляю его в виде гигантского циферблата. Захожу в главный вход с чугунными воротами: шесть часов. Поворачиваю налево, по часовой стрелке, и иду по окаймляющей парк дорожке к девяти часам. Я всегда ориентируюсь по делениям циферблата, которые мысленно расположила вдоль ограды. Большой газон в центре парка завален снегом. Ходить по нему невозможно.
Восемь часов. Налево отходит тропинка к обрыву, поросшему искривленными деревьями. С обрыва открывается мой любимый вид на Бат. Здание аббатства вот-вот зальют лучи голубого света.
Дорожку посыпали. Можно идти быстро. Ускоряю шаг и с наслаждением чувствую, как кровь бежит по жилам, а лицо обвевает легкий ветерок. Здесь очень тихо; в предзакатном свете все кажется таинственным и умиротворенным. Дети, наверно, думают, что снежный холм на газоне – это волшебное царство. Под ногами хрустят ветки: единственный звук, который я слышу. Холод всех разогнал по домам. Сегодня парк принадлежит только мне.
Двенадцать часов. Половина круга. Самая дальняя от входа точка. На детской площадке никого; качели легонько поскрипывают, словно на них резвятся привидения.
И тут появляешься ты:
– Привет, Кларисса.
Можно подумать, это неожиданная встреча старинных друзей.
– Я припарковался у твоего дома.
Словно это не ты вчера пробрался в суд; словно ты не услышал ни единого слова из тех, что я тебе сказала у закрытого кофейного киоска.
– Я уже разворачивался, когда увидел, что ты идешь в парк.
Ты что, профессиональный преследователь? Ты держишься так близко, а я даже не догадываюсь, что за мной наблюдают! Не понимаю. Я ничего не видела. Ничего не слышала.
– Потом ты исчезла, и я уже думал, что потерял тебя. Но я тебя нашел.
Какая неожиданность. Ты всегда меня находишь. Всегда. Разве когда-нибудь было иначе? Но на этот раз виновата я сама. Только я и никто другой. Я поддалась дурацкому порыву и не позволила страху удержать меня дома.
«Вернем себе ночь». Когда мы с Ровеной учились в университете, это движение казалось нам очень важным. Мы ходили на митинги и думали о женщинах семидесятых. Но мы ошибались. И они тоже. Сейчас не ночь – правда, скоро уже стемнеет. Мне не следовало приходить сюда, не следовало игнорировать свой страх перед темнотой! Больше я никогда не повторю этой ошибки.
Может, срезать? Ринуться прямо через круглый газон? Это кратчайший путь, но снег слишком глубокий… Глупо. Я всю ночь буду через него продираться. А еще там слишком много деревьев и кустов, которые дают слишком много тени. Я не поддамся искушению и не сойду с тропинки, как Красная Шапочка. Я очень хорошо понимаю мораль таких историй.
Краем глаза я вижу, как ты показываешь куда-то в сторону трех часов.
– Я припарковался вон там. Могу тебя подбросить.
Это настолько нелепо, что мне следовало бы рассмеяться. Но я не могу. Я в полной растерянности. Воображаю, что ответила бы Энни.
«Идиот», – сказала бы она. «Я вообще-то вышла погулять», – сказала бы она. «С какой стати меня куда-то подбрасывать?» – сказала бы она. «Избавь меня от своего присутствия», – сказала бы она.
– Я пытаюсь быть любезным. Пытаюсь забыть, что ты сделала вчера, Кларисса, и не только вчера. Пытаюсь забыть все твои грубости и оскорбления. Но ты не облегчаешь мне задачу!
«Просто оставь меня в покое. Больше мне ничего от тебя не нужно». Ты что, меня не слышал?
– Ты должна сказать, что прощаешь меня за мои вчерашние слова, Кларисса. Ты ведь знаешь, что я не хотел тебя так называть. Я сильно разозлился. Ты вела себя вызывающе!
«Я никогда тебя не прощу». А как насчет этого? Это до тебя тоже не дошло? Брошюрки абсолютно правы: не нужно вступать с тобой в разговоры, даже самые короткие.
Я иду против часовой стрелки. Иду так быстро, как только могу. Не смотрю по сторонам. Интересно, я вообще вернусь сегодня домой? Нельзя так думать; надо попытаться убедить себя, что я преувеличиваю. Одиннадцать тридцать. До чугунных ворот идти еще минут пять. Я возвращаюсь назад той же дорогой: не хочу оказаться рядом с твоей машиной.
– У тебя на той неделе были критические дни.
От неожиданности я поднимаю глаза – и тут же отвожу их. Ты самодовольно ухмыляешься, словно сыщик, получивший информацию из надежного источника. Я не спрашиваю, как ты узнал. Но я об этом думаю.
– Я тебя знаю, Кларисса. Знаю лучше, чем кто-либо другой. Вот почему у тебя было плохое настроение, правда? Вот почему ты солгала мне, что болеешь, испортила вечер в ресторане и надула меня с театром… Это все гормоны! Я стараюсь простить тебя за все, что ты сделала, Кларисса. Стараюсь понять тебя.
Я поскальзываюсь, хотя дорога посыпана солью. Ты подходишь ближе, заставляя меня отшатнуться.
– Я просто хотел помочь! Ты могла упасть и пораниться.
«И кто был бы в этом виноват?» – спросила бы Энни.
– Не нужно читать брошюрки про преследователей, Кларисса. Ты же знаешь, что это совсем не то.
Откуда ты вообще знаешь про брошюрки??
Я молчу. Я прекрасно знаю, что спорить с тобой бесполезно. Ты только что произнес слово «преследователь» и даже не понял, что говоришь о себе.
«Три из четырех жертв знают своего преследователя», – вот что еще они пишут. Я бы очень хотела тебя не знать.
Продолжаю идти по тропинке. Одиннадцать часов. Далеко я не ушла. Оглядываюсь в поисках видеокамер: ни одной. Я так и знала.
– Ты сама хотела, чтобы я тебя нашел, Кларисса. Сама хотела, чтобы я пошел за тобой.
Если я закричу, никто не услышит. И я не уверена, что голос меня послушается.
– Мне нравятся твои новые духи, Кларисса.
Они уже выветрились. Я знаю это совершенно точно. Я брызгалась еще утром: чуть-чуть за ушами, чуть-чуть сзади на шее. Так меня учила мама. Она всегда говорила, что с духами нельзя перебарщивать.
– «Белая гардения». Ты и сейчас ими пахнешь.
И давно ты стал таким экспертом в парфюмерии?
– Пойдем в машину и поговорим в тепле.
Вперед. Вперед. Вперед.
– Я включу печку.
Быстрей. Быстрей. Быстрей. Не падать. Не падать. Не падать. На тебя я не смотрю. Моя цель – чугунные ворота.
– Мы не туда идем, Кларисса!
Ты хватаешь мою руку. Сначала я чувствую это, а потом уже вижу.
– Я старался говорить с тобой разумно, Кларисса. Но ты меня не слушаешь.
Пытаюсь вырвать руку. Ты усиливаешь хватку. Я вдруг замечаю твои облегающие кожаные перчатки.
– Теперь все будет по-моему.
Желудок подкатывает к горлу: я понимаю, что никогда не видела тебя в перчатках. Озираюсь по сторонам. Парк по-прежнему пуст. Говорю, чтобы ты убрал от меня руки и отпустил меня немедленно. Бесполезно. Ты не реагируешь.
– Пожалуйста, пойдем со мной, Кларисса, и поговорим. Нам нужно поговорить.
Ты уже успел протащить меня несколько футов – в направлении, в котором я идти совершенно не хочу.
– Как поживают твои родители?
Можно подумать, ты с ними знаком. Можно подумать, мы просто гуляем и болтаем, как старые друзья. Можно подумать, ты не тянешь меня силой. Ты как будто считаешь, что если будешь говорить о нормальных вещах, то твое поведение тоже покажется нормальным! Это было бы смешно, если бы не было так ужасно.
– Я и не знал, что у них дом с видом на море.
И тут меня наконец осеняет. Теперь я знаю. Знаю, как ты все это разнюхал.
В пятницу рано утром ты прокрался к моему дому и стащил мой черный мусорный пакет, в котором среди прочего хлама лежали использованные прокладки.
Извращенец. Теперь это говорит не голос Энни у меня в голове. Говорю я сама.
В мусорный контейнер ты тоже заглянул: забрал конверт с логотипом общества помощи жертвам преследования, обрывок оберточной бумаги с почтовым индексом Брайтона и адресом моих родителей, чек за духи…
Обычные вещи. Самые обычные вещи, которые обычные люди делают каждый день. Встретиться с подругой в ресторане… вынести мусор… все эти вещи больше мне недоступны! Ты хотел, чтобы я догадалась? Или ты слишком неадекватен и даже не понял, что выдал себя и твоя секретная тактика перестала быть секретной?
Ты притащил меня к полудню.
– Я просто хочу отвезти тебя домой, Кларисса.
После каждой фразы ты делаешь паузу.
– Поехали вместе со мной.
– Ко мне домой.
– Просто проведем время вместе.
– Это все, чего я хочу и всегда хотел.
– Я приготовлю тебе ужин.
– Я знаю, что ты стала плохо спать. Рядом со мной ты всю ночь проспишь как младенец.
