Том Клэнси - Красный кролик
Достав из кармана универсальный ключ, он отпер замок и, не пощупав деревянную створку и не проверив, горячая ли она, распахнул дверь.
Огонь, лишившийся кислорода, почти полностью умер, однако внутри помещения сохранялся жар, поскольку стены гостиницы сберегли тепло пожара, словно колодец для приготовления барбекю. Открыв дверь, администратор впустил в номер огромное количество свежего воздуха и кислорода, и не успел он как следует разглядеть царивший внутри ужас, как произошло явление, именуемое «повторным возгоранием».
Это очень напоминало взрыв. Комната вспыхнула заново, засасывая в себя воздух. Поток был настолько сильным, что администратора сбило с ног и потащило внутрь, — но в это мгновение волна раскаленного пламени вытолкнула его в противоположную сторону и тем самым спасла ему жизнь. Зажимая руками опаленное лицо, администратор на четвереньках дополз до кнопки пожарной сигнализации на стене рядом с лифтом — так и не закрыв дверь 307-го номера. Тревожный звонок прозвучал на всех этажах гостиницы и одновременно повторился в ближайшей пожарной части, расположенной в трех километрах. Вопя от боли, администратор спустился, точнее, скатился по лестнице в фойе, где первым делом плеснул себе в лицо стакан воды, а затем позвонил в городскую пожарную охрану. К этому времени на лестнице появились первые постояльцы, спускавшиеся из своих номеров. Для них самым сложным испытанием было пройти мимо третьего этажа, и администратор, несмотря на собственные ожоги, схватил огнетушитель и заливал их пеной. Однако он не смог подняться на третий этаж, охваченный огнем, и достать из шкафа пожарный шланг. Впрочем, это все равно не имело значения.
Первая пожарная машина подкатила к гостинице меньше чем через пять минут после того, как прозвучал сигнал тревоги. Пожарным едва ли нужно было объяснять, где требуется их помощь: огонь уже был виден с улицы, поскольку от жара вспыхнувшего с новой силой пламени вылетели стекла номера. Огнеборцы быстро проникли в здание сквозь толпу спасающихся постояльцев. Через считанные минуты после их появления семидесятимиллиметровый брандспойт уже извергал мощную струю воды в охваченную пожаром комнату. Потребовалось меньше пяти минут на то, чтобы укротить огонь, и пожарные, не обращая внимания на удушливый дым, проникли в помещение и застали внутри то, чего так боялись: семью из трех человек, погибших в своих кроватях.
Лейтенант, командовавший пожарной бригадой, которая первой откликнулась на вызов, подхватил мертвого ребенка на руки и сбежал вниз на улицу, однако он сразу же понял, что это было бесполезно. Маленькое тельце запеклось в пламени, словно кусок мяса в духовке. Струя из брандспойта лишь обнажила жуткие последствия воздействия огня на человеческую плоть, и лейтенанту не оставалось ничего другого, кроме как прочитать молитву за упокой души невинного ребенка. Глубоко верующий католик, родной брат священника, он попросил у господа бога прощения для души маленькой девочки, не догадываясь о том, что то же самое пять дней назад уже произошло в четырех тысячах миль отсюда.
В течение считанных минут «кроличье» семейство покинуло город. Хадсон вел машину очень аккуратно, соблюдая скоростной режим, чтобы не нарваться на случайного полицейского. Ночные улицы оставались пустынными; лишь изредка попадались грузовики с закрытым брезентом кузовом, везущие неизвестно что неизвестно куда. Райан сидел на переднем правом сиденье, полуобернувшись назад. На лице Ирины Зайцевой застыло полупьяное смятение. Не понимая до конца, что происходит, мамаша Крольчиха пока что не испытывала страха. Маленькая девочка крепко спала, как спят все дети в такой поздний час. Глава семейства пытался сохранять выдержку, однако даже в темноте у него на лице была видна тревога. Райан попробовал поставить себя на его место, но не смог. Его воображения не хватило на то, чтобы представить себе это. Джеку было известно, что находятся те, кто наносит Америке удар ножом в спину, в основном, ради денег, но он даже не пытался понять их мотивы. Да, в тридцатые и сороковые годы встречались те, кто считал коммунизм движущей силой истории, однако в настоящее время подобные заблуждения были мертвы, как и Владимир Ленин. Коммунизм превратился в умирающую идею для всех, кроме тех, кому он был нужен, как источник личной власти… И, возможно, кто-то до сих пор верил в него просто потому, что не видел в своей жизни ничего другого, или потому, что эта вера была накрепко вдолблена в сознание в далеком детстве — так верит в бога священнослужитель. Однако Полное собрание сочинений Ленина не являлось для Райана священным писанием и никогда не могло им стать. Окончив колледж, Джек дал клятву соблюдать конституцию Соединенных Штатов Америки, а, произведенный во вторые лейтенанты морской пехоты Соединенных Штатов, присягнул «хранить веру и быть преданным», и этого было достаточно.
— Долго еще, Энди?
— До Сурго чуть больше часа, — ответил Хадсон. — По крайней мере, можно быть уверенным, что дороги будут свободными.
Что действительно оказалось так. Через несколько минут машина покинула пределы венгерской столицы, и огни зданий и фонарей закончились, словно кто-то одним рубильником отключил электричество во всем районе. Шоссе представляло собой двухрядную полосу асфальта, причем достаточно узкую. По бокам телеграфные столбы и никакого дорожного ограждения. «И это одна из важнейших транспортных магистралей страны?» — недоуменно подумал Райан. Казалось, машина едет по проселочной дороге где-то в пустыне центральной части Невады. Один — два огонька на километр, сельские дома, хозяева которых не любят искать дорогу до туалета впотьмах. Даже дорожные знаки выглядели какими-то убогими и обшарпанными — им было далеко до сочно-зеленых указателей американских федеральных автострад или дружелюбных синих английских знаков. К тому же, от них все равно не было никакого толку, поскольку надписи на них были на марсианском языке. Правда, в остальном они соответствовали европейским стандартам, обозначая максимальную разрешенную скорость черными цифрами на белом поле в красном круге.
Попыхивая сигарой, Хадсон умело вел машину, словно направлялся по лондонским улицам к театру Ковент-Гарден. Райан благодарил бога за то, что перед тем, как идти пешком до гостиницы, заглянул в туалет, так как в противном случае он точно потерял бы контроль над мочевым пузырем. Что ж, остается надеяться, его лицо не передает всех его переживаний. Джек твердил себе, что сам он не рискует своей жизнью в отличие от тех, кто находится на заднем сиденье. Он в ответе за этих людей, и что-то у него внутри, вероятно, доставшееся от отца-полицейского, заставило его поставить чувство долга на первое место.
— Как вас зовут? — вдруг спросил Олег Иванович, неожиданно нарушив молчание.
— Райан, Джек Райан.
— Откуда у вас такая фамилия — Райан? — продолжал допытываться Кролик.
— Мои предки были выходцами из Ирландии. Имя Джон, насколько мне известно, соответствует русскому «Иван», но меня все зовут Джеком, то есть, наверное, Ваней.
— И вы работаете в Центральном разведывательном управлении?
— Да, работаю.
— Какова ваша специальность в ЦРУ?
— Я аналитик. В основном, мне приходится сидеть в кабинете и составлять отчеты.
— Я тоже сидел в кабинете в центральном управлении.
— Насколько мне известно, вы офицер связи?
Кивок.
— Да, я работал в отделе связи.
Но тут Зайцев, судя по всему, сообразил, что важную информацию надо сообщать не в салоне машины, и резко умолк.
Райан его понял. У него тоже было что сказать, но не сейчас, поэтому он счел решение русского перебежчика справедливым.
Путешествие прошло гладко. Хадсон успел выкурить четыре сигары, Райан — шесть сигарет, и наконец, машина подъехала к небольшому городку Сурго.
Райан ожидал увидеть что-нибудь более значительное. На самом деле Сурго представлял собой лишь два ряда зданий, вытянувшихся вдоль шоссе. В городке не было даже заправочной станции, не говоря уж про круглосуточный торговый центр. Хадсон свернул с шоссе на грунтовую дорогу, и через три минуты фары высветили впереди силуэт грузовика. Райан разглядел, что это была большая «Татра» с кузовом, крытым черным брезентом. Рядом с машиной курили двое мужчин. Обогнув грузовик, Хадсон поставил «Ягуар» за каким-то убогим сараем в нескольких ярдах. Выйдя из машины, он подал остальным знак сделать то же самое.
Райан направился следом за английским разведчиком к двоим мужчинам. Подойдя к старшему из них, Хадсон пожал ему руку.
— Привет, Иштван. Рад, что вы нас уже ждете.
— Привет, Энди. Ночка сегодня выдалась тихая. Кто твои друзья?
— Это мистер Райан. А там — семейство Сомерсетов. Нам нужно переправиться через границу, — объяснил Хадсон.
— Хорошо, — согласился Ковач. — Познакомься, это Яни. Сегодня он у меня водитель. Энди, ты поедешь в кабине с нами. Остальным придется забраться в кузов. Идемте, — сказал он, показывая дорогу.
