Джастин Кронин - Перерождение
— А по-моему, это мерзкая сделка с совестью! — вмешалась Алиша, лицо которой перекосилось от гнева. — Я услышала достаточно! Эти люди — предатели, сообщники, марионетки Бэбкока!
Ольсон помрачнел, но, когда ответил, голос звучал неестественно, даже пугающе спокойно.
— Называйте нас, как хотите! Думаете, я сам себя тысячи раз не клял? Мира не единственный мой ребенок. Мой сын, останься он в живых, был бы вам ровесником. Когда его выбрали жертвой, моя жена осмелилась протестовать. В итоге Джуд послал ее в кольцо вместе с сыном.
«Ольсон отдал Бэбкоку собственного сына!» — понял потрясенный до глубины души Питер.
— А при чем тут Джуд?
— Он такой и всегда был таким… — Ольсон пожал плечами и покачал головой. — Если бы мог, объяснил бы получше. Только сейчас это непринципиально. Что случилось, то случилось, по крайней мере, в этом я себя убеждаю. Наша группа готовилась к этому дню несколько лет. Мы хотим освободиться, хотим жить как люди, а не как рабы! Но если не убить Бэбкока, он нашлет на Гавань Легион. С этими винтовками у нас есть шанс.
— Кто сегодня в кольце?
— Не знаю. Джуд заранее не говорит.
— А где Маус и Эми?
— Я же сказал, что понятия не имею.
— Получается, жертвы — они, — сказал Алише Питер.
— Совсем не факт, — возразил Ольсон. — Тем более Маусами беременна — Джуд ее не выберет.
Питер не успокоился, напротив, слова Ольсона окончательно убедили его, что в кольце именно Маус и Эми.
— А другой вход в тюрьму есть?
Ольсон сел на корточки, начертил на пыльном полу гаража план тюрьмы и подробно рассказал про мостки и вентиляционную шахту.
— Сперва будет очень темно, — предупредил он, пока его люди распределяли найденные в «хаммере» винтовки и пистолеты. — Ориентируйтесь на шум толпы.
— Сколько ваших людей сейчас в тюрьме? — спросил Холлис, набивая карманы запасными обоймами. Калеб с Сарой присели перед открытым ящиком и заряжали винтовки.
— Нас семеро, и еще четверо на балконах.
— И все? — разочарованно протянул Питер. Шансы, далеко не блестящие с самого начала, теперь казались ничтожными. — А на стороне Джуда сколько?
— Я думал, ты меня понял! — Ольсон нахмурился. — На стороне Джуда все остальные. Бэбкок сильнее любого из своих детей, поэтому толпа поддержит его, а не нас. Такого, как он, убить очень нелегко.
— Кто-нибудь пытался?
— Да, однажды… — Ольсон запнулся. — Группа заговорщиков вроде нашей. С тех пор много воды утекло.
Питер уже хотел спросить, чем все закончилось, но тут же догадался: молчание Ольсона было красноречивее слов.
— Почему вы сразу нам не рассказали?
Теперь на лице Ольсона читалась смиренная покорность: этого человека мучило нечто страшнее печали или горя — чувство вины.
— И как бы ты отреагировал?
Ответа у Питера не нашлось. Еще недавно он не поверил бы Ольсону. Он и сейчас не понимал, чему верит, чему нет, зато твердо знал другое: на роль жертвы выбрали Эми — он интуитивно это чувствовал. Питер вытащил магазин из пистолета, сдул невидимые пылинки и, вставив обратно, передернул затвор. Алиша поймала его взгляд и кивнула: все готово.
— Мы идем спасать друзей, — объявил Питер Ольсону. — Остальное — ваши проблемы.
— Не спеши с выводами, Питер! Как только попадем в кольцо, волей-неволей придется объединить цели. Бэбкок должен умереть. Если не убьем его, он вызовет Легион. Тогда никакой поезд не поможет!
Новолуние: Бэбкок почувствовал, как просыпается голод, и устремил мысли за пределы Этого Места, в которое вернулся, как домой.
«Время пришло!
Джуд, время пришло!»
Бэбкок летал. Бэбкок кругами летал над пустыней, заряженный своим неутолимым голодом.
«Приведи их ко мне! Сперва одного, потом другого. Приведи, и сможешь жить единственной правильной жизнью!»
Воздух был напоен кровью. Бэбкок жадно впитывал ее аромат и вкус. Сперва он отведает крови животных. Недаром их так называют: кровь у них живая и сладкая! А потом его Самый верный и надежный, его Джуд, который с первого дня видел сон лучше других и с братской щедростью подарил ему свою душу, приведет людей. Бэбкок выпьет их и насытится до следующего раза.
Один прыжок, и он на стене.
«Я здесь!
Я — Бэбкок.
Мы — Бэбкок!»
Под ахи и охи толпы Бэбкок опустился на двор. Вокруг горел огонь, за пределами пылающего кольца собрались люди, смотрели и убеждались. Навстречу ему уже гнали коров, в глупых глазах которых не было ни капли страха. Вот он взмыл на волне неутолимого голода и, обрушившись на них, разодрал сперва одну, потом другую, затем остальных. Вот она, кровь, теплая, сладкая, живая!
«Мы Бэбкок!»
Бэбкок услышал крик толпы в защищенных огненным кольцом клетках и голос его Самого верного и надежного, его Джуда, который стоял на мостках и дирижировал толпой.
— Приведите их ко мне! Сперва одного, потом другого. Приведите, и мы сможем жить…
— …единственной правильной жизнью! — дружным хором подхватила толпа.
В бреши появились двое и, спотыкаясь, вошли в кольцо. Подгонявшие их тотчас отступили в сторону, и на месте бреши заполыхало пламя. Кольцо сомкнулось — жертв бросили на растерзание.
«Коль-цо! Коль-цо! Коль-цо!» — скандировала толпа.
Топот людей, бегущих в панике. Дрожь и пульсация воздуха.
«Коль-цо! Коль-цо! Коль-цо!»
Тут Бэбкок почувствовал ее. Она мелькнула ослепительной вспышкой — Иная, неуловимая, как птица, рвущая пелену ночного мрака, отмеченная прикосновением вечности, но не чета ему, Нолю или членам Дюжины.
Иная по имени Эми.
Из вентиляционной шахты Питер не видел, что творится в кольце, зато слышал абсолютно все: вопли толпы, испуганное мычание коров, тишину — собравшиеся затаили дыхание, предвкушая ужасный спектакль, — и, наконец, ликующие крики с аплодисментами. Жар пламени волнами поднимался к шахте, а с ним — едкий дым горящего дизельного топлива. По узкой шахте приходилось ползти на четвереньках. Где-то внизу, в туннеле, соединявшем главный вход с кольцом, собирались люди Ольсона. Определить, где именно они вылезут из шахты, не представлялось возможным, так же как и связаться с людьми Ольсона на балконах. Придется действовать наугад.
В конце шахты сквозь металлическую решетку забрезжил свет. Питер прижался к ней лицом и взглянул вниз: дощатые мостки, а ярдах в двадцати под ними в кольце пылающего топлива — залитый кровью двор.
На балконе снова заскандировали: «Коль-цо! Коль-цо! Коль-цо!» Питер определил, что он и члены отряда над восточным концом двора. На лестницу придется бежать по мосткам у всех на виду. Питер оглянулся, дождавшись кивка Холлиса, снял решетку, сдвинул флажок предохранителя и отполз вперед, к отверстию.
«Эми, во дворе сущий ад, — подумал Питер. — Надеюсь, ты поможешь, иначе мы все погибнем!»
Он оттолкнулся от края шахты и полетел вниз. Он падал так долго, что успел удивиться: «Почему я до сих пор падаю?» Мостки оказались дальше, чем он предполагал, не в двух ярдах от шахты, а в четырех или даже в пяти. Питер с грохотом рухнул на железные мостки и покатился кубарем. Пистолет исчез: наверняка он выпустил его при падении. Неожиданно Питер заметил человека, сидящего в кольце: связанные запястья, безвольная поза, а вот рубашка… Рубашку с коротким рукавом Питер узнал сразу. Из глубин сознания всплыла сцена: костер за воротами энергостанции, на котором сожгли тело Зандера Филипса, он стоит в сторонке и смотрит на изящно вышитую надпись «Армандо»…
Тео!
В кольце сидел Тео!
Рядом с братом на коленях стоял по пояс голый мужчина, наклонившись к самой земле, так что лица видно не было. Двор усеивали кровавые ошметки: все, что осталось от коров, — несчастные животные будто попали в эпицентр взрыва. Тюремный двор напоминал скотобойню. В самом центре, зарывшись лицом в багровую плоть, сидел вирусоноситель. Его тело подрагивало в такт глотательным движениям: он сосал кровь. Таких огромных пикировщиков Питер в жизни не видел и начал сомневаться: а вирусоноситель ли это?
— Дружище! Молодец, не опоздал на наш маленький спектакль!
Питер лежал на спине, беспомощный, как перевернутая черепаха. Над ним, прямо под отверстием вентиляционной шахты, стоял Джуд — его лицо выражало то ли злорадство, то ли садистское удовольствие — и целился из дробовика ему в голову. Мостки загудели от торопливых шагов: со всех сторон бежали люди в оранжевых костюмах.
— Ну, давай! — коротко сказал Питер.
— Как благородно! — ухмыльнулся Джуд.
— Я не тебе, а Холлису!
Грянул выстрел — пуля из винтовки Холлиса попала Джуду чуть выше правого уха. В воздухе повисла розовая дымка. Бесконечно долгую секунду Джуд стоял как вкопанный, потом дробовик выпал из его рук и с грохотом упал на мостки. Джуд потянулся к заткнутому за пояс пистолету, но неожиданно замер. Из пронзительно синих глаз потекла кровь: Джуд плакал кровавыми слезами. Он плашмя рухнул на мостки, а на его лице навсегда застыло недоумение: «Неужели я мертв?»
